Любовница

Она взяла стакан и выпила его залпом.
Доктор никогда еще не видел ее такой: с явными признаками возбуждения, раскрасневшуюся и в некотором беспорядке. Она не замечала, что подол ее платья зацепился за край кушетки, высоко приоткрывая ноги. Ее вид заставил доктора Дейнмана испытать совсем не профессиональные чувства к своей пациентке.
– Я думаю, вам следует прийти ко мне завтра, – сказал он ей.
Она повернулась и посмотрела на него. У нее был отрешенный и непонимающий вид, как будто она только что вернулась из длительного полета на самолете и сейчас еще не вполне ориентировалась в происходящем.
– Да. Да, я приду.
Иногда она бывает удивительно послушной, подумал доктор Дейнман. И легко поддающейся внушению. Нет ничего проще, как подвергнуть ее гипнозу и соблазнить прямо здесь, на этой кушетке. "Вы в полной безопасности, Джорджиана, – сказал бы он ей. – Вы с тем, кто любит вас. Кто не сделает вам ничего плохого".
Он представил, как негромко говорит ей это, ритмично и певуче, таинственным проникновенным голосом. Он видел, как его рука скользит вдоль ее икры, через колено, вверх по бедру, добирается до влажной розовой плоти. Как он шепчет ей на ухо слова, от которых эта плоть становится скользкой от желания.
Ему доставляло удовольствие думать о своих шокирующе неприличных чувствах к этой красивой и, предположительно, фригидной клиентке. Чувствах, которые, безусловно, должны оставаться тайными.
Он посмотрел на Джорджиану со смесью профессионального и личного участия.
– Вам лучше?
Она расправила платье, разглаживая складки до безукоризненной гладкости. Затем надела туфли, растягивая ремешки. У нее были красивые узкие ступни, как у балерины. Она подняла голову, и доктор с удивлением увидел, что ее лицо преобразилось. Ее губы изогнулись в улыбке, а глаза сияли возбуждением и целеустремленностью, которых он никогда не видел прежде.
– Да, – просто ответила она.
– Вызвать такси?
– Нет. Я пройдусь пешком.
– Вы уверены, что с вами все в порядке?
Доктор чувствовал непонятную озабоченность. Несмотря на то, что Джорджиана улыбалась и внешне выглядела абсолютно нормально.
Она усмехнулась и покачала головой, как будто желая сказать, что нет необходимости волноваться за нее. Взявшись за дверную ручку, она обернулась и сказала:
– Я только что придумала, какой чудесный подарок я сделаю Аиессандре на день рождения.
  
Глава 20
 
– Боже, как противно снова чувствовать себя племенной кобылой! – бушевала Тэра, глядя на аппетитные блюда, приготовленные миссис Локтон, и чувствуя немедленный позыв к рвоте.
– Моя дорогая, когда ты беременна, ты напоминаешь маленькую львицу!
Сол подошел к ней сзади и обнял за талию, затем скользнул руками вверх, нежно обхватив ладонями ее груди.
Как только его пальцы сжали соски, Тэра рефлекторно вздрогнула от удовольствия. Она рывком высвободилась из его объятий, отчаянно пытаясь подавить приступ тошноты.
– Меня сейчас вырвет, – пробулькала она.
Пробежав через холл в туалет, Тэра склонилась над раковиной. Ее вырвало небольшим количеством белой жидкости, но она чувствовала себя такой побитой, как будто изрыгнула обед из четырех блюд.
Со стоном она открыла краны на полную мощность и плеснула на лицо несколько пригоршней воды, смывая остатки косметики.
Лицо, смотревшее на нее из зеркала, было цементно-серым и определенно непривлекательным. Симптомы беременности были гораздо более выражены, чем в прошлый раз. Это удивляло Тэру: в книгах было написано, что после первого раза все происходит легче.
У нее уже исчезла талия и начал округляться живот. Груди казались большими и твердыми, как футбольные мячи.
Вздохнув, она щедро обрызгала себя туалетной водой "Femme" и вернулась в гостиную, уже заполнявшуюся гостями.
Сол организовал специальный прием, чтобы отметить триумфальное выступление Тюдорского филармонического оркестра в променад-концертах, восторженно принятое публикой и критиками. Все, о чем он мечтал для оркестра, претворялось в жизнь. Ангажементы и контракты на записи шли потоком. А тиражи уже сделанных записей подскочили, принося значительное финансовое вознаграждение каждому музыканту. Настроение в оркестре было бодрое. Тэра напомнила себе не забыть при случае взглянуть на площадку перед домом и посчитать число "мерседесов".
 
Кроме музыкантов оркестра, среди приглашенных было несколько замечательных солистов: цветущий бородатый флейтист, блестящий лысый виолончелист и трепетно-яркое сопрано из Дании.
Тэра прошла вперед, чтобы поприветствовать всех. Она уже очень умело справлялась е ролью очаровательной хозяйки дома.
Около девяти часов, когда ужин был в полном разгаре, один из команды нанятых официантов проскользнул к Тэре и прошептал, что ее приглашают к телефону.
– Мистер Роланд Грант, – вежливо объяснил он.
Она взяла трубку в облицованном дубом кабинете в задней части дома.
– Роланд?
– Тэра, извините, что звоню так поздно.
– Почему вы не здесь, Роланд? У нас тут веселое сборище!
– Я знаю. Я, в самом деле, собирался приехать. Но сами знаете…
– Не знаю. То есть я бы хотела знать!
Он засмеялся.
– Мне только что позвонил Дэвид Бронфенбреннер. Он упал и растянул запястье. Не может сыграть ни единой ноты. Через три дня он должен играть Элгара в Голден-Холле в Вене. Можете вы его заменить?
Тэра почувствовала шок, как будто ее ударили качели по голове. Бронфенбреннер был признанным скрипачом-виртуозом. Предложение выступить вместо него внушало благоговейный страх. А концерт должен состояться накануне дня рождения Алессандры. Правда, требуется всего несколько часов, чтобы прилететь из Вены.
– Я не вижу причин для отказа, – медленно произнесла она, удивляя сама себя.
– Это самые замечательные слова, которые я услышал за день, – сказал Роланд.
– Я догадываюсь, что это кошмарное дело – пытаться найти кого-то на замену, когда у всех все расписано на год вперед, – заметила Тэра. До нее начала доходить чудовищная ответственность, которую она взяла на себя, и ее голос немного дрогнул.
– Это нелегко. Но не думайте, что вы были последней надеждой. Я не обзванивал всех подряд. Я действительно считаю, что вы идеальная кандидатура для замены.
– Роланд, вы никогда не подумывали о карьере дипломата? – спросила Тэра с иронической улыбкой.
– А я и так нахожусь на такой службе, – ответил он.
Положив трубку, Тэра осталась стоять у письменного стола.
Сердце тяжело прыгало у нее в груди. Ее опять затошнило.
Услышав звук шагов в дверях, она спиной почувствовала присутствие Сола.
Она обернулась. На его лице было непроницаемое, отрешенно-суровое выражение, от которого вдоль ее спины начинали ползти мурашки желания и страха.
– Плохие новости? – негромко спросил он.
У Тэры пересохло во рту. Она передала ему содержание разговора – небрежно, коротко, без всяких эмоций. Это напоминало вручение гранаты.
Мышцы вокруг его тонких губ слегка дрогнули.
– Поздравляю, – сказал он со сдержанной улыбкой.
Тэра не поверила в искренность его слов. Она была готова обороняться. Роланд предложил ей приз, заработанный тяжелым трудом, и никто, даже Сол, не может отнять у нее этого. Хотя, если быть честной, Сол не давал ей оснований думать, что он будет пытаться помешать ей. Его тон был абсолютно спокойным и разумным, без намека на сарказм или насмешку.
– Я вернусь вовремя, ко дню рождения Алессандры, – сказала она, все еще продолжая подыскивать оправдания своему решению.
– Хорошо. Хорошо.
В его глазах было все то же непроницаемое, безжалостное выражение.
Тара почувствовала дрожь. Это все из-за проклятой беременности, решила она.
– А как насчет тошноты? Ты сможешь справиться с этим? – спросил Сол мрачно-сочувственным тоном.