По образу и подобию (СИ)

Размышления о странном звере отвлекли от мыслей об Эринии. Что это? Элемент тайной культуры танларцев? Знак какого-то сообщества? Зачем Магистр дал ему это? С каким умыслом?
Сломал хрупкий сургуч.
Весь свиток исписан текстом на незнакомом языке, внутри оказался еще и вложенный рисунок. Выполненный цветной тушью на клочке бумаги, по стилю рисунок не принадлежал ни одной из известных художественных школ. Слишком небрежный, грубый. И в то же время живой. Юноша верхом на крылатом коне пронзал длинным копьем поверженного крылатого льва. Почти такого, как на печати.
«Интересно, что здесь написано», — Ланаор снова пробежался глазами по непривычным значкам. Но больше всего притягивал внимание крылатый конь, символ его семьи. А еще наездник.
Было в этом юноше что-то знакомое. И тут Ланаора осенила догадка. Он подошел к зеркалу, потом посмотрел на рисунок. «Так это же я!»
И в самом деле, слишком много схожих черт для того, чтобы оказаться просто совпадением. Глаза, нос, рот, даже непослушный завиток волос. Только художник явно польстил фигуре Ланаора, добавив объема мышцам. Да и приодел во что-то слишком уж фривольное, видимо, стремясь подчеркнуть мужественность образа.
«Похоже, наставник решил надо мной подшутить», — Ланаор понимающе усмехнулся и убрал свиток обратно.
* * *
— Отец, а почему у нас на гербе крылатый конь?
Они обедали вдвоем, матушка с близняшками и тетушками отправились к Корвильдам на «девичьи посиделки». Отец с аппетитом расправлялся с куриной ножкой, потому не спешил с ответом. Только убедившись, что на кости ничего не осталось, он с сожалением отложил ее и аккуратно вытер руки, лицо. И только потом ответил:
— Сынок, это же очевидно, крылья — символ скорости. Наша семья веками занимается разведением быстроходных жеребцов, отсюда и герб.
— Ты каждый раз так отвечаешь, но все же, почему именно крылья? Мне непонятно.
— Да не бери в голову, просто красиво и со смыслом, чего еще думать. Курочка чудо как хороша.
Немного поколебавшись, отец взял с блюда еще одну ножку.
— Повар будет рад услышать твою похвалу. Отец, а что случилось с твоими родителями, почему я их не помню? И маминых тоже?
— Да что ты сегодня привязался с расспросами, — досадливо проворчал отец и вернул ножку обратно на блюдо, так и не попробовав ее, — даже аппетит пропал.
Он поднялся из-за стола, недовольно сопя.
— Я в конюшню, посмотрю, как там дела.
— Я как раз туда собирался, — поднялся следом Ланаор.
Они шли по аллее, ведущей к конюшне. Шли молча, отец хмурился и время от времени вздыхал. Наконец, он остановился и показал рукой в сторону ближайшей беседки:
— Присядем.
От приближения чего-то значимого Ланаор ощутил, как стянуло сердце в груди. Захотелось отмахнуться, пошутить, но не слышать того, что ему сейчас скажет отец. «Чего я так испугался?» — удивился сам себе.
— Ты точно хочешь узнать секреты нашей семьи? — отец смотрел на него внимательно, испытующе, — некоторые знания обжигают. Уверен, что готов принять эту ношу?
— Пап, ты меня пугаешь, — шутливо отбрыкнулся Ланаор.
— Тогда просто посидим немного и продолжим путь.
— Ну что я, маленький, что ли? — теперь Ланаор и в самом деле готов был обидеться.
Отец потрепал его волосы.
— Да нет, вырос уже. Скоро женишься, там, глядишь, и сам отцом станешь. Какие бы ни были времена, жизнь продолжается.
— Так ты расскажешь?
— Расскажу. Слушай внимательно и не перебивай. Ты как-то говорил, что жил в племени кочевников, когда исследовал восточные земли. Встречал ли ты там старика Ротэна по прозвищу Лисий хвост?
— Да, он возглавляет совет старейшин. Ты его знаешь?
— Это отец твоей матери. Человек очень строгий и даже жестокий. Мои родители тоже из того племени. Из-за моего необдуманного решения их изгнали. Когда они нашли нас в этиндерских степях, то оба были уже тяжело больны, умерли у меня на руках. С родителями были две мои сестры, это тетушки Алара и Баяра. Тогда еще совсем крепкие, сильные. Но обе не захотели выходить замуж, так и остались при нашей семье. Я стал причиной смерти своих родителей, и буду жить с этой тяжестью в груди до самого последнего вздоха.
 
— Но почему? Что ты такого сделал?
— Что я сделал такого, чтобы мои родные стали изгоями в собственном племени, — отец горько усмехнулся, — я пошел против устоев. Был слишком молод и горяч тогда. Как ты знаешь, религия кочевников запрещает им использовать магию. Отец твоей матушки был тогда вождем, потому за каждую попытку развивать магический дар его строптивая дочь получала суровое наказание, намного суровее, чем дети других кочевников. Имея характер упрямый, не раз стояла она в степи, привязанная к столбу. Я ее жалел, носил тайком еду. Впрочем, это было не сложно, ведь как будущий муж, именно я должен был охранять провинившуюся. Мы много разговаривали, и в очередное ее наказание я срезал путы, и мы сбежали. Я был ослеплен любовью, забыл об ответственности перед семьей. О том, что им пришлось пережить, узнал только тогда, когда уже ничего нельзя было изменить.
— Выходит, я тоже кочевник, а Лисий хвост и есть мой дедушка, — удивился Ланаор, — жаль, что я не знал этого тогда.
— Тут такое дело, — замялся отец, — если быть честным до конца, он не твой дедушка. Как и мы не твои родители.
Если бы сейчас на Ланаора вылили ведро холодной воды, он и то не так бы удивился. Ланаор смотрел на отца в изумлении и не мог подобрать слов. «Это ведь шутка, он сейчас рассмеется», — думалось ему.
— Степь нас поженила, степь укрыла от погони. Степь подарила тебя. Ты лежал под кустом, маленький, беззащитный. Кто-то бессердечный бросил младенца в пустынном месте. Мы долго ждали, что объявится твоя мать или хоть кто-то. Но никто не приходил. Ты был совсем мал и не мог есть обычную пищу. Через два дня ты уже заходился в крике от голода, и мы не знали, как быть. К счастью, вышли на табун лошадей, где я приметил кобылицу с жеребенком. Это было большим везением, я накормил тебя кобыльим молоком, у кочевников это в порядке вещей, ты и сам знаешь. Не имея представления, как поступать дальше, мы стали держаться при табуне, чтобы у тебя всегда была еда. А потом появился хозяин лошадей. Сначала он разозлился, а потом удалось смягчить его сердце нашей историей. И он пустил нас к себе в дом. Этот старик был одинок, жил со своим слугой, который сам не сильно моложе, такой же немощный. Мы с женой взяли на себя все хлопоты по хозяйству, а потом последний представитель рода Тай записал меня как своего сына, передав все дела. Так мы стали частью семьи Тай. Что касается герба, было у старика перед смертью видение, после которого он завещал добавить коню, что красовался на гербе семьи, крылья. В этом был свой смысл, мы нашли хорошего художника и выполнили последнюю волю старика. Все было истинно так, но прошу, никогда не обсуждай эту историю с матушкой, не делай ей больно. И не рассказывай своим детям. Пусть все идет своим чередом.
— Но кто я тогда? — беспомощно пробормотал Ланаор.
— Я несколько лет продолжал поиски, но ни одной даже самой маленькой зацепки не удалось обнаружить. Есть только одно предположение.
— Какое?
— Поговаривали о казни магов в Танларии, тогда я не очень верил этим слухам, но как показало время, магов там и в самом деле не осталось. Думаю, твои настоящие родители перед смертью смогли тебя спасти, наудачу переместив в Ариманию. Ты унаследовал невиданный магический потенциал, сам Великий Магистр признался, что не встречал еще настолько одаренных детей. А это значит, что они обладали огромной мощью. Неужели не пришли бы за тобой, останься они в живых?
— Но как тогда они позволили казнить себя?
— Этого я не знаю. Одно скажу, нет их больше. Иначе обязательно нашли бы тебя. Рядом с тобой на земле было начертано слово. Мы решили, что это твое имя. Ланаор. Если бы было кому искать, тебя бы уже нашли.
Отец похлопал Ланаора по плечу и ушел в сторону конюшен.