Мороз и шелк (СИ)
- Так экскурсовод нам на что? - презрительно фыркнул Колдун.
И точно, через пару минут в автобус впорхнула молодая женщина со светлыми волосами, собранными в пучок, и, поздоровавшись, начала вдохновенно вещать.
Автобус тронулся с места.
- Через двадцать минут мы будем подъезжать к исторической части города, - бодро тараторила экскурсовод, - А пока посмотрите, как разросся наш город за последние пятьдесят лет…
Мороз принялся глядеть в окно. Действительно, Шумар казался очень большим и разноцветным. Люди в нем были очень разными. По улицам буквально бегали туда-сюда дети, женщины, мужчины… Блондины, брюнеты, рыжие, шатены… Одетые настолько не похоже друг на друга, что кружилась голова. Небольшие здания мешались с высокими небоскребами, некоторые из них невозможно было оглядеть, а другие - виднелись издалека, почти пронзающие небеса и подернутые дымкой… Кругом было стекло, слепящее глаза, и асфальт, плавящийся от жары и оставляющий едва заметные следы от сотен ног, потому что был свежим…
Хотелось прикрыть глаза. Но Мороз не успел.
Азизи надоело сидеть молча.
- Вы с Рябиной ведете себя подозрительно, - с уверенностью пихнул его плечом Колдун, - Что у вас произошло? В чем конкретно я виноват? И почему я тебя никогда не получу? За исключением очевидных факторов - твоего характера, например.
Мороз посмотрел на него очень внимательно, но глаза Азизи были непроницаемы и буквально придавливали его к сидению.
- Мороз, я ведь могу сломать ту защиту, которую на тебя поставила чужая Ведьма, - с вызовом фыркнул Колдун, - Но я этого не делаю. Я уважаю тебя. Давай, ты пойдешь мне навстречу?
Мороз автоматически потеребил кожаный оберег на левом запястье - заслугу штатной Ведьмы Великого Князя. Дары Азизи Мороз так и не смог выбросить или хотя бы оставить дома. Оба оберега, которые Колдун ему отдал, хранились в дорожной сумке Мороза.
- Зачем ты хочешь меня получить? - вдруг спросил у Азизи Мороз, - Зачем я тебе нужен?
- Ты уходишь от ответа! - с досадой махнул рукой Колдун, - Но раз ты настаиваешь, мы переведем тему. Мне нет смысла соскакивать.
Азизи помолчал пару секунд, а потом просто и четко ответил:
- Ты мне нравишься. Сильно. Разве ты не понял?
У Мороза ухнуло сердце. Стало трудно дышать.
Еле-еле Мороз собрался с силами и едва слышно пробормотал:
- Почему я тебе нравлюсь? Чем?
Ему принципиально важно было знать.
- Почему? - горько усмехнулся Азизи, - Разве для чувств нужна причина? Не знаю…
Колдун замялся, потерев переносицу.
- Ты будто существо не из этого мира, знаешь? - после небольшой паузы произнес Азизи, - Про тебя в твоем Волчанске столько говорили… И хорошего, и плохого. Я тебя уже знал заочно, но сам ничего ужасного про тебя не думал. Бесило только, что у вас в Волчанске были одни лишь сплетники. Но потом я увидел тебя и очень удивился. Потому что ты выглядел таким обычным, непримечательным…. Я не понимал… Почему столько разговоров о тебе? Ты был местной знаменитостью, серьезно! Но каждый новый день, когда мы с тобой встречались, ты открывался с другой стороны… Как шкатулка без дна. И если обычно восхищаешься внешностью или поведением человека, а потом приходит разочарование, то с тобой - все наоборот… Каждый новый твой поступок только красил тебя. Ты начинал будто светиться изнутри. Молчишь, молчишь, а потом глазами сверкнешь и скажешь или сделаешь что-то такое, отчего сердце в восхищении замирает. Я пытался бороться с собой, противостоять симпатии… Но проблема кроется в том, что, увидев тебя, забыть уже невозможно. Вот и я… Не могу забыть. Одного я хочу больше тебя - покопаться в твоей голове, как искусный хирург. Чтобы узнать, что таится у тебя внутри. Но так или иначе, все мои горячие желания связаны только с тобой…
Мороз очнулся будто от дурмана и сглотнул. Азизи словно околдовал его. Мороз обнаружил, что его лицо замерло буквально в нескольких сантиметрах от губ Колдуна. Слишком близко. Невыносимо.
Но Азизи говорил о нем так горячо, с такой трепетной интонацией в голосе, что все в Морозе просыпалось, тянулось к Колдуну навстречу.
Собрав себя в кучу, Мороз сделал над собой усилие и отвернулся к окну.
За прозрачным стеклом находилось огромное белое здание с громоздкими колоннами. Будто не настоящее, а нарисованное. Такая махина!
- Справа от нас здание Парламента, - уверенно говорила экскурсовод, - Около двухсот лет назад наше государство…
Что в итоге стало с Бабили двести лет назад, Мороз не узнал.
Его вдруг схватили за подбородок и развернули. В губы Мороза впились чужие - жадные и горячие.
Мороз инстинктивно начал сопротивляться. Он не любил, когда что-то делали против его воли. Даже если это делал чертов Азизи!
Мороз принялся вырываться активнее, ударяя Колдуна по плечам и мыча. Но Азизи был таким сильным и держал его так крепко, что Мороз понял - дергаться было бесполезно. Он привычно и традиционно решил - Колдун сам отпустит, и это стало его главной ошибкой.
Азизи, заметив, что Мороз обмяк в его объятиях, начал действовать осторожнее и нежнее. Если раньше он буквально вжимал свои губы в Мороза, добиваясь лишь того, чтобы его не оттолкнули, то сейчас Колдун принялся за него с утроенной силой.
Губы Азизи ласкали его рот трепетно и нежно. Будто боялись прикоснуться. И если сначала Мороз решил быть словно кремень - незаинтересованным, то такая щемящая мягкость и теплота ранили в самое сердце. Никакие путы и никакое принуждение не могли за года сделать то, что могли сотворить искренние участие и нежность.
Мороз приоткрыл губы, окончательно сдаваясь и пропуская язык Азизи в свой рот. Почему же уста Колдуна были такими потрясающе мягкими? Почему его язык был таким осторожным? Почему Азизи так трепетно держал Мороза за шею и гладил кончиками пальцами его по подбородку?
И вдруг Мороз понял - неважно, почему. Абсолютно без разницы. Просто пусть движение чужих губ не заканчивается… Пусть это мгновение длится вечно. Когда хоть на секунду не нужно думать ни о чем, можно просто забыть обо всем, даже о том, кто он…
Сейчас в голове маячило лишь одно - ах, какие горячие губы напротив!
Но этот чудесный миг, разумеется, не мог длиться вечно. Через какие-то жалкие секунды Азизи оттащили подальше от Мороза. Губы почувствовали себя сиротливо, лишившись чужих - далеких и близких одновременно.
Мороз, тяжело дыша, вскинул голову и увидел, что Ратибор держал встрепанного Азизи, который смотрел на него так жадно, что кружилась голова. Сейчас Колдун напоминал дикого зверя, который пока успокоился, но это было затишьем перед бурей. Как только хватку ослабят, Азизи вновь ринется в бой.
Неподалеку застыли бледные Рябина и Твердомир. Последний так, вообще, кажется, держался за сердце.
- Вам помощь нужна? На вас напали? - срывающимся голосом пробормотал начальник охраны.
- С каких пор в любви необходима помощь? - рыкнул Азизи, ловко вырываясь из хватки Ратибора, - С каких пор поцелуй - это нападение?
- С тех самых пор, как я стал Князем, - подумал Мороз, устало потирая глаза.
Но вслух он сказал другое:
- Все хорошо. Ничего особенного не произошло. Можете садиться обратно на свои места.