Клятва Смерти (СИ)

Зед покорно следовал за ними, выполняя роль сторожевого пса. Он внимательно следил за окружением и был готов броситься на любого, кто подойдёт ближе. Хотя жители не особо отреагировали на шум, а до гнезд гарпий было уже далеко.
***
Уру забрала Саймана к себе, спутникам приказала искать место для ночлега. В горах она их встретила совсем уж поздно, а Саймана привели к ней лишь за полночь. Какие были парни ‒ страшно взглянуть. Кончено, они устали. Они несли на себе этот груз ответственности, все это время находясь в постоянном напряжении за его жизнь. До города они дошли еще более-менее, но вот когда пришла пора искать место для ночлега, Сазгаус и Кон свалились рядом с домом Уру и закрыли глаза ‒ так спать и собирались.
‒ Брысь отсюда! ‒ ругалась молодая девушка. ‒ Так, спутницы! Уводите своих героев, у меня тут не постоялый двор! Все равно только мешать будете своим храпом!
Как бы Мара ни хотела, но её тоже пришлось насильно уводить, и видя состояние рогатой, Уру всё-таки дала другой девочке семян, чтобы та подсунула фейри в суп или в питье ‒ маковые семена дадут ей спокойный и здоровый сон, который будет Марвало просто необходим.
В итоге Мира за всех хлопотал над домом ‒ таверна была далеко от дома Уру, настолько, что парни махнули рукой:
‒ Тут поспим.
Уж какими уговорами удалось их поднять ‒ неизвестно.
  
21. Предсказание сумасшедшей старухи
 
Дни тянулись долго и беспокойно. Сайман потерял много крови и был одной ногой в могиле, из которой только чудом его вытащила Уру. Медленно, но ему становилось лучше. Кризис миновал, и оставалось только ждать, когда Сай придет в себя. Он придет в ужас, когда увидит страшные шрамы на плече и груди, но это лучше, чем умереть. Возможно, его даже больше ужаснет то, в какую негодность пришла зелёная мантия жреца.
Мара каждый день наведывалась в дом знахарки, но к Сайману никого не пускали. Лишь однажды Уру сжалилась и позволила взглянуть из дверного проема на спящего, когда ей надоело, что фейри околачивалась на пороге и отпугивала обычных клиентов, но привлекала совсем других своим откровенным нарядом. Уру заверила, что обязательно сообщит, когда Сайман очнётся, и только после этого Кону удалось уговорить Мару подождать в таверне.
Стоун был маленьким поселением, поэтому с каждым днём клиентов у Миры становилось все меньше. Хотя с самого начала работа у нее не заладилась, потому что в деревне была своя провидица, некая мадам Шарлотта Великолепная. Обычно такими кричащими псевдонимами пользовались проходимцы без капли способностей, но дела у Миры не заладились. Ей едва хватило, чтобы купить себе новой одежды помимо оплаты комнаты для них с Сазгаусом, а ещё было неизвестно, насколько им придется задержаться здесь. Воровать ему Мира запретила, боясь, что если поймают, их выгонят из деревни в лучшем случае, а с таким Сайманом далеко они не уйдут. Придется опять положиться на кошелек Кона, пока она не придумает, чем ещё может заработать.
На удивление, Зед все это время сидел тихо. Один раз ещё в первый день он поймал Миру на площади, когда рядом с ней не было никого из друзей. Она как раз взяла перерыв на обед, отошла в сторону и разложила заготовленные бутерброды, сидя на каких-то ящиках.
В этот раз Зед не угрожал, ещё помнил, что с ним сделал жнец за это, и даже как-то боязливо приблизился, хотя все равно умудрился напугать Миру. Она подскочила, увидев, как неожиданно он отделился от тени соседнего здания, и чуть не выронила бутерброд. Его присутствие напрягало, тем более когда рядом не было Сазгауса или кого-то ещё. Всё-таки Мира даже не подозревала, что Зед боялся ее силы.
‒ Мы должны двигаться дальше. Свяжись со слугами Грот, пусть укажут нам путь, ‒ попросил Зед, приближаясь. Мира даже вскочила, отодвигаясь от него. ‒ Мы не можем снова ошибиться. Призови Санту Муэрте или ещё какого жнеца.
‒ Я не могу и не стану, ‒ отказалась Мира. Она даже не поняла, что Зед заговорил с ней на том языке, которого она знать не должна. Хотела сказать, чтобы он больше не просил ее об этом, но вдруг ее лицо изменилось, она хлопнула ресничками и улыбнулась. ‒ Давно меня никто не называл этим именем, я уже и забыла, как оно звучит.
 
***
На восьмой день пребывания раненого в гостиной, Уру решила приготовить куриный суп. Бульон пойдет гостю, а она курочкой перекусит. И как чувствовала, что этот миг пробуждения наступит именно сегодня. Вернувшись с рынка с куриной тушкой, Уру, напевая какую-то знакомую песенку, хлопотала по дому. То там что-то возьмет, то тут…
И когда она в холле на шкафу пыталась достать приправы, её насторожил тихий, почти неслышный стон. Она обернулась и увидела, как гость морщился. Может, пытался проснуться, а может, снился кошмар, но это уже что-то!
Она подскочила к нему с улыбкой и, убирая волосы со лба, тихо позвала:
‒ Господин Сайман? ‒ Ему нужно было проснуться хоть на пять минут, чтобы просто поесть. Потому она мягко выводила его из сна довольно милым и певчим голосом. ‒ Господин, вы слышите? ‒ Он просыпался. Ресницы задрожали, веки пытались открыться, и чуть-чуть это у них получилось. ‒ Господин Сайман, вы сейчас в Стоуне. Очнитесь, пожалуйста, вам нужно подкрепить силы.
Ему не хотелось просыпаться. Сознание медленно возвращалось, и он чувствовал только жгучую боль в груди и руке. Он все никак не мог вспомнить, из-за чего все так болело. Хотел пошевелиться, проверить на ощупь, что с ним, но не было сил даже на то, чтобы открыть глаза. Его кто-то звал, он слышал этот голос в редкие минуты пробуждения, а может, и во сне.
Слабо приоткрыв глаза, Сайман разглядел перед собой расплывчатый образ светловолосой девушки. Он попытался сфокусировать на ней взгляд, ему даже удалось увидеть черты миловидного лица и голубые, как чистое небо, глаза. Ну, точно сон, потому что она выглядела в точности как его жена в том странном видении жизни без Грот. Только боль была настоящей, и он вновь застонал, зажмурившись.
‒ Воды, ‒ тихо попросил Сайман. Его голос был сам на себя не похож, сухой и осипший. ‒ Больно… Что… Что случилось?
Сайман попытался вспомнить ещё раз, но из-за боли путались мысли. Хотя как раз она и подсказывала, что произошло в заснеженных горах. На них напали гарпии, его тащили, а потом чернота. Подумав о Маре и остальных, он сразу заволновался, что с ними. Даже предпринял попытку встать, но чуть не провалился в черноту из-за боли.
‒ Имейте уважение к чужому труду, господин! ‒ строго сказала девушка, взяв Саймана за здоровое плечо и осторожно помогая ему опуститься так, чтобы лишний раз не напрягать ни одну мышцу. И хоть в её голосе проскальзывали веселые нотки, лицо оставалось серьезным, но она была рада, что в одиночку смогла выходить такую тяжелую рану. ‒ Я сейчас отойду за водой и все расскажу, а вы лежите и не шевелитесь.
Уру быстрым шагом направилась на кухню, но помимо воды она также взяла несколько порошков. Ему не только вода нужна, но и обезболивающие травы, а также те, чтобы предотвратить воспаление и нагноение. Хоть снаружи раны и были ухожены, что-то впихнуть в рот не представлялось возможным.
Она вернулась и налила Сайману лишь чуть-чуть воды, чтобы просто смочить его рот. Но вместо того, чтобы помочь ему приподняться, Уру сунула ему в рот какую-то трубочку, конец которой был в стакане.
‒ Пейте, прошу вас, ‒ пропела она, держа стакан так, чтобы ему было удобно пить, не поднимаясь. ‒ Ваши друзья принесли вас с самих гор. Руки и ноги на месте, но раны были страшные. Вы не приходили в себя восемь дней. ‒ И пока она рассказала столь короткое повествование, Сайман допил, а Уру приготовила новый отвар. ‒ Ваши друзья очень за вас переживали. К сожалению, а может, к счастью, такое количество друзей мой домик не вместил, потому они сейчас проживают в центральной таверне. Очень ждут, когда услышат радостные вести о вашей поправке.
‒ Спасибо, ‒ запоздало ответил Сайман, выслушав рассказ. Значит, его вытащили из лап гарпий, и с ребятами было все хорошо, иначе она бы сказала. Или кто-то из них был бы рядом такой же перевязанный.