Рысюхин, что ты пил?! (СИ)
Прямо страшно на каникулы зимние домой ехать! Или я про это уже думал раньше? За размышлениями о бабушкиных интригах доехал до Буйнич, где велел править ко всё той же гостинице. Она принадлежала академии, и в Уставе была сносочка, в редко читаемом студентами разделе о структуре ВУЗа, что территория гостиницы считается академической территорией — упоминалось об этом в контексте обоснования причин, по которым в ней на студентов распространяются все те же правила, что и в общежитии. Но мне для того, чтобы избежать претензий — самое оно.
Осталось только как-то определить, сложил ли Жабицкий два и три, и получил ли при этом что-то, не сильно отличающееся от пяти. Считать жандармского ротмистра круглым дураком, который тупо ждёт меня на проходе с лица на изнанку, потирая в вожделении потные ладошки и не подумал про обходные варианты я всё ещё не хотел. И если он настропалил персонал, то может внезапно оказаться, что в гостинице «нет свободных мест». Тогда придётся переходить к запасному плану, который мне самому очень не нравится. Как назвал его дед — «План „Г“, на случай, если всё будет совсем плохо».
По пути от ворот к крыльцу (вспомнил, как любовался здесь в августе тылами сестёр Плотвичкиных) я услышал от конюшен голос, который показался мне знакомым. Хотя — откуда у меня здесь быть знакомым? И тут понял: это же наш проводник по коротким путям, пан Подрепейницкий! Вряд ли он, даже если опять изображает бедного однодворца, будет ночевать на конюшне — значит, или на сей раз он со своим транспортом, и теперь пристраивает его на ночлег, или решает какие-то свои дела. В любом случае туда лезть не стоит, а вот подождать его на дорожке, в месте, которого не видно ни с крылечка, ни через окна с места регистратора — стоит. Потому что уж про него-то Жабицкий явно не знает, и учитывать в своих планах не мог в принципе. Если не впадать в совсем уж клиническую паранойю и не считать, что наш чичероне — человек ротмистра, и поджидает меня здесь специально. Осталось вспомнить, как его звали…
— Пан Юзеф! Добрый вечер! Я Юра Рысюхин, вы с нами в мае ехали отсюда в Барановичи по короткой дороге.
— А, пан Юрась, как же, помню, и вашего отца, и ваш замечательный экипаж с не менее замечательным холодильным шкафом! Как отец, как сам, какими судьбами здесь?
Сейчас Подрепейницкий отнюдь не выглядел полунищим оборванцем, что только подтверждало наши с папой рассуждения по его поводу. Сейчас он был одет как бы не лучше, чем мы с отцом при прошлой встрече, ну, или как я сейчас.
— Отец погиб вскоре после нашей встречи. А здесь я учусь, как и планировал.
— Мои соболезнования! — Или он был великолепным актёром, что при его роде деятельности необходимо, или сочувствовал искренне.
— Так вот, на изнанку я попасть не успел, а ночевать, согласно правилам, обязан на территории академии — например, в гостинице. Но с этим есть проблема…
— Неужели нет денег на номер⁈ — Юзеф с удивлением посмотрел на меня.
— Нет-нет, что вы! И дебоша в номере с последующим некомплектом стен тоже не было. Просто возник личностный конфликт с одним из местных служащих (а что — Жабицкого вполне можно считать местным, академическим, служащим), на почве моего желания пощупать его морду вследствие вопиющего хамства и непомерной жадности мордовладельца. И теперь, боюсь, если дежурит «нужная» смена, то номера для меня не найдётся, независимо от их количества в наличии. Потому — не могли бы вы…
— Всё, понял, ни слова больше! Долг, как говорится, платежом красен, да и не стоит эта услуга отдельного упоминания. Вас устроит номер на двоих? В таком случае и дать задний ход регистратору будет труднее, да и, признаться, провести вечер в компании представляется интереснее, чем одному.
— Безусловно! — я протянул свой удостоверение личности. Надо бы, кстати говоря, для солидности озаботиться паспортом, оно и по статусу главы рода рекомендуется, но тратить время на минских бюрократов нет ни желания, ни возможности. Хм, а если поверенного на это дело подрядить, по доверенности? Нет, понятное дело, что получать надо будет ехать самому, а вот всю подготовку провести? Надо будет при следующем звонке бабушке попросить её узнать номер Сребренникова, или, если он без телефона, зайти к нему лично.
При виде меня стоявший за стойкой регистрации парнишка (тот самый, что мне телефонный звонок продавал, кстати говоря) сморщился, подтверждая мои подозрения. А Подрепейницкий по дороге в номер открыто усмехался:
— Это ещё что, видел бы ты, как его передёрнуло, когда он твои документы увидел! Будто собачью какашку на бумажке подсунули, а уже всё, уже двухместный номер выписал! Ой, ничего, что я на «ты»?
— Да нет, нормально.
— Отлично, тогда и ты мне тоже особо не «выкай» и без лишнего официоза, ладно?
«Деда!»
«Что случилось, „внучек“, соскучился?»
«Я-то не очень, а вот ты… Тут, похоже, посиделки намечаются, мне это не интересно. Если хочешь — давай местами махнёмся, ты с паном Юзиком побухаешь, а я мультики посмотрю?»
«А вот не вижу причин отказаться! Спасибо, Юра! Тут так скучно, если бы ты знал. И только смотреть кино про тебя, без возможности управления — не особо помогает. Не был бы слепком — наверное, уже бы свихнулся».
«Всё, меняемся! Только не забудь, что это тело вдвое легче и втрое моложе твоего старого — соразмеряй градус с реальными возможностями!»
«Не учи отца — и баста!»
Что бы сегодня посмотреть такого? О, «Остров сокровищ», две серии, интересно, глянем…
Дед «разбудил» меня уже на подходе к переходу.
«Так, слушай. Посидели вчера хорошо, но без излишеств. Тело я накормил и грамотно опохмелил. Пан Юзик пришёл к выводу, что ты „классный парень“ и приглашал в гости в Вишнёвку, но адрес точный так и не сказал, шельма. Зато утром помог выбить из гостиничного персонала квитанцию об оплате номера, которая послужит документальным свидетельством твоей ночёвки в гостинице. Всё, бери штурвал, а я спать».
На входе на изнанку меня ждал злой и не выспавшийся, в отличие от меня, Жабицкий.
— Так-так-так, а кто это у нас тут такой красивый нарушает с утра пораньше?
— А что это у нас тут за тон, и что за невнятные претензии с утра пораньше?
— Вы, студент — пока ещё студент — Рысюхин обвиняетесь в нарушении дисциплинарных норм Устава, предписывающих студентам ночевать в своём, выделенном им академией, жилье. Так достаточно внятно? Или будете утверждать, что ночевали, как положено, в своей комнате?
— Врёте вы всё, господин хороший. Во-первых, ночевать положено на территории Академии, а не «в своём жилье». Иначе все обитатели больницы, гауптвахты или дальних угодий каждый раз становились бы нарушителями. Во-вторых, территория гостиницы «Академическая», согласно разделу первому, параграфу седьмому, пункту три-точка-два, является территорией академии. И для студентов приравнивается к общежитию. Вот квитанция из гостиницы об оплате мною номера на эту ночь.
Жабицкий выхватил у меня квитанцию, внимательно осмотрел и не прощаясь ушёл куда-то вглубь караулки, пробормотав только что-то вроде «ничего нельзя доверить». Я же «бодрым кабанчиком», по ещё одному выражению деда, побежал в общежитие — пока Жаба не вернулась и не стала душить на тему нарушения формы одежды.
Забежал к Петровне, взять ключ от комнаты и перекинуться парой слов. Рассказал ей, что ночевал в гостинице — встретил старого знакомого отца. Ну, а что? Пан Юзеф и с отцом тоже знаком был, и не молод он. А что встреча не была причиной ночёвки — это вообще никому не нужные подробности.
Благодаря деду, который позавтракал в гостинице, я успел без лишней спешки и ополоснуться, и переодеться и успеть на занятия. А домашнее задание я повторил ещё «во внутреннем мире» между «Островом сокровищ» и серией историй про маленьких кристаллических элементалей со странным именем «Фиксики».
Глава 25
Следующий вызов в лабораторию состоялся уже в среду. Точнее, уже во вторник вечером Петровна сама зашла ко мне и предупредила, что на завтра на меня уже оформлены документы в деканате и прямо с утра нужно быть в Могилёве. Она вообще была одной из немногих, кто знали, где именно я работаю, но это только добавила её ко мне уважения.