Имперец. Том 3 (СИ)
Случайно удирающая с места взрыва машина?
Ну да, как же! Вот сейчас догоню и извинюсь за все свои подозрения разом.
Черный автомобиль без номеров марки «Нижегородец», неплохо оттюнингованный и наглухо тонированный, несся по улицам спящей столицы, а мой «Руссо-Балт» — за ним. К черту разметку переходов и светофоры — мы летели по Москве, разрезая ночной город светом фар, нарушая тишину визгом шин.
«Нижегородец» удирал, удирал испуганно и отчаянно, это стало понятно уже на первом же перекрестке, когда тачка отчаянно вильнула влево-вправо, видимо, не до конца решив, куда же она все-таки бежит — в центр или в область?
В этом мире еще не было навигаторов в каждом телефоне, и улицы не утыканы камерами на каждом столбе. А потому противнику нужно было всего лишь оторваться на достаточное расстояние и затеряться во дворах или в потоке магистрали. Но ночью на основных артериях города можно посадить самолет, и если у тебя под капотом не что-то сопоставимое с моим «Руссо-Балтом», соревноваться со мной бессмысленно. На прямой моя тачка сделает любую или почти любую.
Я понимал это. А вот противник — нет.
«Нижегородец» торопился и подпрыгивал на лежачих полицейских. Водитель метнул «Нижегородца» влево на ручнике, чудом разойдясь со встречным потоком, метнулся вправо на ручнике, едва не снеся припозднившуюся парочку. Люки прыгали под днищем автомобиля, но никакая сволочь не соизволила поймать удирающую тачку.
Я злился, чувствуя непреодолимую жажду крови и полный сюр происходящего.
На кой черт взрывать пустой офис ночью? На кой черт вообще взрывать офис маленького никому неизвестного стартапа?
«Нижегородец» выскочил на проспект Вернадского, в отчаянной попытке оторваться решил пересечь четыре полосы встречного направления, чтобы повернуть налево.
Несущаяся со спецсигналами карета скорой помощи попыталась уйти от столкновения. Завизжала тормозами, сорвалась в занос, накренилась… Даже не знаю, откуда у меня возник этот припадок вдохновения, я послал воздушный поток, выравнивая карету скорой помощи, и сам притормозил.
Белая машина с красной полосой пронеслась мимо, удержав равновесие, я лишь увидел, как мелькнуло сосредоточенное лицо водителя в форме врача скорика, и дал по газам.
«Нижегородец» оторвался прилично, много-то мозгов не надо, чтобы давить на гашетку по прямой. Но моя ласточка была мощнее, а свернуть на этом участке проспекта было тупо некуда.
Тачка летела по мосту, отсчитывая деформационные швы. Пальцы сжимали руль, стрелка спидометра неумолимо ложилась, а «Нижегородец» приближался. Одно неловкое движение, и любая машина полетит кувырком.
Хотел бы убить — убил бы здесь. Что может быть безобиднее и логичнее, чем указанная в отчете строчка «не справился с управлением»? Но мне эта падаль нужна живой. Мертвые не умеют отвечать на вопросы.
И тут эта гнида решил, что он от меня если не уедет, так отобьется.
Тонированное окно тачки опустилось, из нее высунулась рука, и в меня полетела какая-то гребаная смесь из фаерболов и коктейлей Молотова.
Это было неожиданно и ожидаемо одновременно. Я дернул рулем, и мой «Руссо-Балт» начало кидать из стороны в сторону. Огонь полыхал слева, справа, но я лишь повышал обороты — костяшки пальцев кололо от магии, по капоту полз морозный узор, тачка ревела, не зная, взлететь ей или начать биться об отбойники безопасности.
Так мы пролетели несколько перекрестков, где сонные светофоры моргали желтым, и мой противник, чувствуя, что я дышу ему в затылок, снова попытался оторваться от меня с помощью банальной силы. Асфальт под колесами пошел трещинами, так и норовя обратиться в стиральную доску.
Ладно, козлина, ты сам напросился.
Морозный узор сорвался с моих пальцев на дорожное полотно, заполняя трещины, сглаживая неровности, не конфликтуя с чужой техникой, но соединяясь с ней. Маг в «Нижегородце» был не слишком искусным, а, может быть, просто узкопрофильным. В любом случае он не заметил, не понял, когда моя техника его достала.
Справа от его тачки возник ледяной столб, и «Нижегородец» дернулся влево. И тут же слева от удирающего автомобиля возник еще один столб.
Бу, сука.
«Нижегородец» заметался по дорожному полотну, стараясь максимально сбросить скорость, чтобы вернуть управляемость машины. А я продолжал шугать его ледяными сталактитами.
Но этот придурок не придумал ничего лучше, чем отмахаться от меня. В водительское окно снова высунулась рука, чтобы попытаться чем-то кинуть… И тут в «Нижегородца» со всей дури влетела фура из перпендикулярного потока.
Да вашу мать!
Я попытался, как мог, увеличить шансы водителя «Нижегородца» на выживание — воздушным потоком выбил его из-под фуры, которая продолжала тащить протараненный автомобиль и так и норовила размазать легковушку по собственному днищу.
Покореженная машинка закрутилась по перекрестку и впечаталась в железное ограждение. Фуру опрокинуло на бок и протащило дальше, выбивая искры из-под кабины и рассыпая коробки с каким-то товаром.
Мой «Руссо-Балт» с визгом тормознул у ограждения, и я, не глуша мотор, вышел на дорогу. Из покореженного «Нижегородца» никто не пытался выбраться, что не слишком-то меня радовало.
Я подошел к водительской двери и к своему глубочайшему удивлению увидел за рулем Темникова! Ах ты ж мелкая паскуда! Я не открыл дверь — вырвал ее и за шкирку, как обгадившегося котенка, вытащил неудачливого левого.
— Догнал-таки… — усмехнулся Темников, когда я привалил его к бочине автомобиля.
Вид у него был не ахти. Осколки стекла торчали из открытых участков кожи, один глаз стремительно заплывал, правая рука безжизненно болталась. И ему еще очень сильно повезло.
— Назови мне хоть одну причину не сделать тебе максимально больно, — процедил я, придерживая пацана за лацканы подранного пиджака.
— Ну, я же не взорвал офис с тобой… — еле ворочая языком, ответил Темников.
— Да, ты хотел взорвать офис вместе с моей девушкой, — произнес я, чувствуя, как из глотки рвутся рычащие нотки.
— Нет… — вяло возразил он, с трудом удерживая равновесие. — Убивать — нет… Только припугнуть… Он, конечно, хотел, но я не решился. Поставил таймер детонатора на шесть утра. А тут ты приперся…
— Кто?
Темников не ответил. Чувствовалось, что парень теряет связь с реальностью.
— Кто заказал взрыв⁈ — рявкнул я, встряхнув закатывающего глаза Темникова за грудки.
— Заказал?.. — повторил парень и вяло рассмеялся. — Пха! Заказал! Нет, за такой заказ я бы не взялся… У него есть на меня кое-что… Пришлось отрабатывать тишину…
Его голос становился все слабее, взгляд утрачивал осмысленность. Еще минута, и Темников лишится сознания.
— Кто, кто этот человек? Имя, мать твою! — теряя всякое терпение, прикрикнул я.
Темников посмотрел на меня затуманенными то ли болью, то ли страхом глазами, но все же произнес:
— Николай… Николай Распутин…
Я замер на мгновение, борясь с чудовищным желанием свернуть пацану шею. И, честно сказать, удержался с превеликим трудом.
Бить мошкару нет смысла, если нужно выносить мусор. К тому же шансов на выживание у этой падали не так чтобы и много. Авария все же была взаправдашняя, это не бампер на парковке притерли.
— Выживешь — можешь вызвать меня на дуэль, — произнес я, выпуская ткань темниковского пиджака из рук.
Парень тут же осел на асфальт, потеряв опору.
Из перевернувшейся фуры выбрался водитель. Даже на первый взгляд было ясно — отделался испугом. Подходить к нему я не стал, да он и сам, кажется, смотрел с ужасом на то, что случилось при его непосредственном участии. «Нижегородец» покорежило так, что выжить внутри можно было лишь чудом.
Я развернулся, не утруждая себя вызовом скорой, сел в свою машину и ударил по газам. Пора навестить родовое гнездышко Распутиных и спросить с папаши, какого хрена у его сынули полностью отсутствует инстинкт самосохранения.
Князья Распутины в этом мире жили в шикарном особняке на западе столицы. Поближе к просветленной Европе, видимо. Трехэтажный дом, кованый забор, сад, который, наверное, по весне вполне даже ничего, пафосная охрана, расслабившаяся ночью просто до неприличия.