Дитя Марса

–Ладно,– процедил Филип. – Сегодня же закончу оценку.
Поужинав всухомятку, без кофе, поскольку воду и газ отключили еще днем, Филип занялся подсчетами. Сумма получилась внушительная. Он перевел взгляд с бумаг, покрывавших кофейный столик, на Джудит, которая сидела напротив и при сомнительной помощи Заратустры методично сортировала груду конвертов, сваленных посреди гостиной.
– Сделаю все, что в моих силах, но быстрых результатов не гарантирую. В идеале было бы поселить сюда хотя бы пару-тройку семей. Люди неохотно переезжают в пустые кварталы, а коммерсанты не стремятся открывать бизнес там, где нет клиентов. Но думаю, дело выгорит. Здесь неподалеку площадь, где можно устроить рынок, пока не появятся местные лавочки. Кроме того, Пастораль относится к централизованному школьному округу. – Филип сунул листок с цифрами в «дипломат» и встал. – Буду держать вас в курсе.
Однако Джудит покачала головой.
– Ничего не выйдет. Сразу после вашего отъезда я отправляюсь в Пфлюгервилль. Моя миссия здесь закончена.
– Хорошо, свяжусь с вами там. Оставьте мне новый адрес и телефон.
Джудит снова покачала головой.
– Оставить контакты не проблема, но толку от них не будет. И вообще, мы отклонились от сути. Отныне Пастораль ваша забота, не моя.
Филип опустился обратно в кресло.
– Продолжайте, я никуда не тороплюсь.
– Все очень просто. Собственники Пасторали переписала всю жилую и коммерческую недвижимость на меня, а я, в свою очередь, на вас – с условием, что вы не присвоите себе всю сумму, а ограничитесь комиссионными. – Д жудит вытащила из конверта листок бумаги. – После продажи вы разделите вырученные деньги между четырьмя благотворительными организациями, упомянутыми в данном контракте. – Она передала бумагу Майлсу. – Теперь понимаете, почему я потратила столько времени на поиск честного риэлтора?
Филип уставился на листок, но от изумления не мог разобрать ни слова.
– Допустим, в силу непреодолимых обстоятельств я не сумею выполнить свою часть сделки. Что тогда?
– В случае болезни вы передадите право распоряжаться указанной собственностью другому риэлтору, в чьей честности не сомневаетесь, а в случае смерти завещаете собственность все тому же риэлтору – предварительно удостоверившись, что он согласен с условиями вышеупомянутого контракта. Кстати, советую ознакомиться.
Кое-как справившись с изумлением, Филип вчитался в документ.
— Все равно не понимаю,– пробормотал он чуть погодя. – Получается, все вы приобрели новую недвижимость и отказываетесь от дохода за старую. Не возражаете, если я спрошу вас, как вы собираетесь выплачивать ипотеку?
– Очень возражаю, мистер Майлс. – Джудит достала из конверта и протянула ошарашенному риэлтору очередной листок. – Это второй экземпляр договора. Подпишите оба, и дело с концом. Я расписалась. — Но если вы будете вне зоны доступа, какой прок от второго экземпляра?– спросил Филип, едва сдерживая закипающий гнев.
Лицо и голос женщины словно заледенели.
– Свой экземпляр в запечатанном конверте я передам поверенному с указанием вскрыть его через пять лет. Если вы нарушите условия соглашения, вам придется отвечать перед судом. К счастью, хотя почта в Пасторали давно закрыта, почтовый фургон приезжает сюда каждый выходной ровно в восемь вечера. Не подумайте, что я вам не доверяю, мистер Майлс, но когда имеешь дело с мужчиной, лишняя осторожность не повредит.
Филипа подмывало разорвать оба контракта в клочья, но из материальных соображений он сдержался, достал ручку и дважды вывел свое имя огромными, гневными буквами. Потом вручил один экземпляр Джудит, второй спрятал в нагрудный карман и поднялся.
–С официальной частью мы закончили. Напоследок позвольте дать вам неофициальный совет. Очевидно, вы требуете с мира непомерную плату за то, что супруг продал вас ради брюнетки, шатенки и пинты скотча. Так вот, меня продавали сотни раз за куда меньшую цену, но я уяснил для себя раз и навсегда: мир никогда не платит по счетам за причиненную боль и разочарование – не платит, как скромно ни проси. Советую вам забыть о случившемся, списать как безнадежный долг, и тогда, возможно, вам снова удастся стать человеком.
 
Она встала и замерла перед ним, точно изящная, хрупкая статуя – коснись ее, и рассыплется на миллионы кусочков. Какое-то время оба не шевелились; наконец Джудит наклонилась, взяла из стопки три конверта и протянула Майлсу.
– В первых двух вы найдете все необходимые документы, планы и прочее,– отчеканила она. – В третьем – ключи от всех домов. Каждый ключ снабжен ярлычком с адресом. Всего доброго, мистер Майлс.
– Всего доброго.
Филип обвел глазами гостиную, намереваясь проститься с Заратустрой, но того и след простыл. Отвернувшись, он пересек вестибюль, распахнул парадную дверь и ступил в прохладную октябрьскую ночь. На востоке занималась полная луна. По залитой лунным светом тропинке Филип добрался до автомобиля, сел за руль и швырнул «дипломат» на заднее сиденье. Машина тронулась, и вскоре Пастораль исчез из виду.
Но не из его мыслей. Филип никак не мог выбросить из головы зеленую розу и Джудит Дэрроу. Никак не мог перестать думать о летнем ветерке, овевающем изломы здравого смысла.
Зеленая роза, соломенная вдова и аромат свежих трав. Целое поселение, мигрировавшее на более зеленые пажити...
Он сунул руку в карман пальто и коснулся цветка – точнее, того, что от него осталось. Однако и стебель, и пригоршня лепестков были вполне осязаемыми. Но ведь розы не цветут осенью, а зеленые не цветут и подавно...
– Гав!– раздалось за спиной.
Филип уже успел вырулить на современную трассу и разогнаться до ста километров в час. В полной растерянности он нажал на тормоз и припарковался у обочины. Очевидно, в салоне притаился безбилетник – такой рыжий, с золотистыми глазами, длинными лохматыми ушами и неугомонным хвостом.
– Заратустра! Ты как здесь очутился?!
– Гав!– ответил Заратустра.
Филип глухо застонал. Теперь придется ехать обратно и снова лицезреть Джудит Дэрроу. Теперь... Филип осекся на полуслове, пораженный тем, как лихорадочно забилось сердце.
– Проклятье!– не мешкая, он перетащил пса на переднее сиденье, развернулся и дал по газам.
Газовый фонарь уже убрали из гостиной, однако его свет по-прежнему лился сквозь ставни. Филип свернул на подъездную дорожку и, заглушив мотор, игриво дернул Заратустру за кончик уха, мельком отметив странные наросты под шерстью.
– Идем, Заратустра. Лично передам тебя хозяйке.
Заперев машину, он направился к дому, пес семенил следом. Филип постучал в парадную дверь и, не дождавшись ответа, постучал снова. Внезапно створка со скрипом приоткрылась. Филип нахмурился. Неужели Джудит забыла закрыть щеколду? Или не заперла ее специально для Заратустры? Словно в подтверждение догадки пес встал на задние лапы, передними распахнул дверь и скрылся в вестибюле.
Филип забарабанил кулаком по деревянной обшивке.
– Мисс Дэрроу! Джудит! Где вы?
Тишина. Филип повторил попытку, и снова безрезультатно.
Из недр дома подул летний ветерок, аромат роз обволакивал, проникая в каждую клеточку. Какие розы способны так благоухать? Неужели зеленые?..
Филип шагнул в вестибюль и, прикрыв за собой дверь, направился в гостиную. Скудная меблировка исчезла. Из гостиной Филип двинулся в библиотеку, из библиотеки – в столовую. На обеденном столе ярко горел фонарь, беспощадный белый свет озарял голые стены.
Ветерок постепенно усилился, аромат сгустился, сделался почти приторным. Между двойными створками, преграждавшими утром путь, зияла щель. Приблизившись, Филип осторожно глянул внутрь. Как он и предполагал, дверь вела на кухню, на первый взгляд, ничем не примечательную. Мебель отсутствовала, сохранились только плита и холодильник. Задняя дверь имела причудливый голубоватый оттенок и мерцала по краям. За распахнутой настежь створкой виднелись залитые звездным светом поля и деревья.