Побег из коридоров МИДа. Судьба перебежчика века

На следующий день по приезде в Вашингтон мы отправились в православную церковь В. Потапова. Утром в рабочий день служба там не проводилась и никого не было. Мы стали искать могилу отца, ведь его последняя жена Наташа сообщила мне, что он похоронен на территории указанного церковного прихода. Однако на территории церкви было всего одно захоронение 1997 года, видимо, этот человек сделал для церкви «больше», чем мой отец. Мы также увидели на церковной территории припаркованный автомобиль марки «Форд», и я предложил Червонной заснять его на кинопленку. Однако она не согласилась без разрешения батюшки. Кроме того, это мог быть другой «форд». Вскоре появилась молодая женщина, которая открыла подсобное помещение церкви, где проходили благотворительные обеды. Червонная удивилась, какой беспорядок и антисанитария царили в помещении, в том числе и на кухне, где приготавливалась «бесплатная пища». Я внимательно осмотрел его и, к своему удивлению, обнаружил, что на стенде, где располагались фотографии различных людей, имевших отношение к церкви, не было ни одной фотографии отца. Женщина дала нам мобильный и домашний телефон Маши — жены Потапова, так как он находился в командировке в Сербии. От сердобольной матушки Марии я узнал, где похоронен мой отец. Она сказала, что также уезжает в командировку на два дня, и предложила сама показать могилу отца. В дальнейшем я понял, почему она проявила такую инициативу и попыталась оттянуть наше посещение кладбища. Маша отметила, что вот уже два года она не знает, где проживает последняя жена отца Наташа.
В субботу меня снимали на фоне церковного прихода В. Потапова.
В связи с тем, что американские кинооператоры уезжали из Вашингтона, мы рано утром в воскресенье отправились на поиски могилы отца. На территории американского кладбища (оно находилось в десяти минутах езды от церковного прихода Потапова) находились два участка с православными захоронениями. Один принадлежал церкви Сент Николас — самой большой и престижной православной церкви в Вашингтоне. Ее регулярно посещает с самого приезда в США моя сестра с семьей. В церкви В. Потапова сестра, пожалуй, была всего один раз во время благотворительного обеда в 1994 году. В дальнейшем сестра не пожелала иметь никаких контактов с этой церковью, так как сначала последняя жена отца распространяла среди прихожан слухи, порочащие мою сестру, а в настоящее время кто-то там распространяет дикий слух о том, что Анна якобы способствовала разводу отца с его женой Наташей. Между тем уже в 1995 году, когда отец заложил свое последнее имущество (дом в Милборо-Драйв) для получения кредита в 300 тысяч долларов США, я был свидетелем ссор отца с молодой женой, и было видно, что старый муж ей уже не нужен.
Второй участок принадлежал церковному приходу В. Потапова. Маша (так она мне представилась еще в 1994 году) уточнила, что на могиле отца установлен самый большой деревянный крест и рядом строится часовня. Мы сразу же обнаружили этот крест, однако никаких надписей на нем не было. Однако я почувствовал, что нахожусь рядом с могилой отца. Начались съемки, и я дал небольшое интервью, в котором, в частности, на английском и русском языках сказал, что безымянная могила человека, так много сделавшего для церкви В. Потапова, — это позор для него и одновременно для американского правительства, которому Шевченко оказал неоценимые услуги. Но я сделал оговорку о том, что, видимо, последняя жена моего отца, забравшая его тело из морга, специально не сделала никаких надписей на кресте, чтобы ни моя сестра, ни американское правительство не узнали о месте захоронения. Именно поэтому Ю. Дроздов писал в своей книге, что место захоронения Шевченко держится в тайне. Кстати, Наташа в своем телефонном звонке после смерти мужа соврала, заявив, что моя сестра якобы не забирала тело отца из морга в течение двух недель. То же самое повторил и священник В. Потапов. Между тем сестра передала мне документы, свидетельствующие о том, что вскрытие тела Шевченко в морге было произведено только 3 марта 1998 года, а похоронен он был 7 марта, после отпевания в церкви Потапова.
 
На всякий случай мы также осмотрели второй участок, на котором находились захоронения от другой православной церкви. Однако там вообще не было деревянных крестов. Интересно, что на кладбище на меня сел богомол. Эд Вержбовский сказал, что это к счастью.
Моя сестра Анна решила предпринять все возможные усилия с целью перезахоронения отца с участка церкви, которая, вольно или невольно, ускорила его смерть и привела к разорению. Тем более, что Шевченко в своем завещании выразил пожелание, чтобы его положили рядом со второй женой американкой Элейн на участке, который находится на знаменитом Арлингтонском кладбище в Вашингтоне. Там было специально куплено отцом два места. Моя сестра при мне звонила на это кладбище, и там подтвердили, что одно место до сих пор принадлежит А.Н. Шевченко.
В понедельник я позвонил В. Потапову, который вернулся из Сербии, и попросил его дать интервью российскому телевидению в связи со съемками фильма об отце. Я обратил внимание, что его голос был несколько настороженным и он явно не ожидал моего приезда в Вашингтон. Потапов ответил, что у него гости и он может принять нас только во вторник после шести часов вечера. Когда я сказал Потапову, что был на могиле отца, то священник ответил, что он давно сделал заказ на изготовление надписи на кресте, но ее до сих пор не выполнили. Это по прошествии пяти с половиной лет!
Перезвонив Потапову на следующий день, я повторил свою просьбу. Однако он гневно сказал мне следующее: «Я не буду встречаться ни с вами, ни с представителями российского телевидения, так как вы опорочили нашу церковь в своей статье в газете «Совершенно секретно»… Вы написали, что я до сих пор езжу на машине вашего отца». Странно, что Потапов за один день узнал о статье, которая вышла полгода назад. Значит, перед нашей встречей он наводил справки обо мне. Правда, его информаторы были не совсем точны. Как известно, подарок был сделан еще в 1992 году за то, что жена Потапова Маша фактически положила отцу в постель Наташу. Я и предполагать не мог, что Потапов — человек не бедный, по прошествии одиннадцати лет «до сих пор ездит на подаренной моим отцом машине». «О подарке рассказывал мне отец», — сообщил я священнику. В ответ — молчание. Правда, Потапов признал, что отец делал пожертвования в пользу церкви. Еще бы отрицать и это, ибо у моей сестры случайно сохранилось несколько счетов, подписанных отцом в пользу жены священника Маши, на сумму около 10 тысяч долларов США!
После отъезда съемочной группы из Вашингтона я проживал несколько дней у сестры. Мы практически с утра до вечера разговаривали об отце и о том, почему он умер так рано. Сестра нашла у отца видеокассеты об основах гипноза, принадлежащие Наташе. Для чего они ей были нужны, можно было догадаться. В последние месяцы своей жизни у отца, ввиду его болезни, совершенно отсутствовала воля, и он почти до самой смерти рассчитывал, что к нему вернется безумно любимая им молодая жена. Мы попытались узнать адрес Натальи Шевченко в американской адресной книге. Нашли только одну Н. Шевченко, проживавшую в собственном доме в престижном районе. Старший сын сестры Дима позвонил ей и спросил: «Это Наташа?» Она ответила, что да. Однако, когда я перезвонил еще раз, она сказала, что ее зовут Нина!
Сестра пригласила меня в гости на грандиозный день рождения к жене одного нового русского, которая проживала с дочерью в роскошном доме стоимостью более 2 миллионов долларов, находящемся недалеко от Вашингтона. Там, в частности, случайно присутствовала прихожанка церкви Потапова, приехавшая на постоянное место жительства из России в США. Она была с мужем-американцем, благородным старичком лет семидесяти пяти, который был старше своей избранницы, как минимум, лет на двадцать пять. Таким образом, видимо, сердобольная матушка Мария и ее муж продолжают и поныне свою «благородную» сватовскую деятельность.
Итак, от моего отца, сделавшего так много для американского государства, остались в США лишь простой безымянный деревянный крест и заброшенная могила. А ведь он был самым крупным перебежчиком XX века.