И вырастут крылья (СИ)

Мужчина скрипнул зубами. А я почувствовала внутренний протест.
– Скажи мне…
– Что?
– Скажи мне, Артём, почему я должна оправдываться и извиняться за то, чего не делала и не собираюсь делать? М-м?.. Я же не спрашиваю у тебя, где ты проводишь свободные вечера и с кем. Почему задерживаешься на работе?
– Даша!..
– Я тебе доверяю. Я знаю, что ты со мной.
Мужчина тряхнул головой.
– Дело не в тебе, а в нём!.. А если он обидит тебя? Задурит голову? Наплетёт чёрт знает что?
– Федя? – я хохотнула.
Подошла к Воронцову и посмотрела в глаза.
– Тёма, я Зарецкого и не вижу вовсе. Он на работу уходит, когда мы ещё спим. Возвращается поздно. Смотри, – я кивнула на часы. – Почти восемь, а Феди ещё нет дома. Ты здесь, а не он!
– Этот лекарь мне не нравится, – признался Артём и усмехнулся: – Тебе, помнится, то же не нравился. А сегодня ты защищаешь его!
Я вздохнула.
– Зарецкий, конечно, не подарок. У него сложный характер. Он циничный, желчный, словами может резануть так, что плакать хочется. Но у этого мага есть один весомый плюс: он никогда не врёт. Он говорит правду, какой бы она ни была.
– Ты восхищаешься им? – на лице Артёма промелькнуло удивление вкупе с возмущением.
– Я уважаю его за это!
Мне было некомфортно защищать другого мужчину перед Воронцовым, но я должна была окончательно всё прояснить и успокоиться. И Тёму успокоить.
– …В наше время честность – большая редкость. В обществе, где всё построено на недомолвках и игре словами, человек, имеющий свою точку зрения и отстаивающий её, вызывает уважение.
– Ты серьёзно? – засмеялся Артём. – Если бы не знаменитая родня, Зарецкого давно убрали бы за язык без костей. Думаешь, чего его сюда занесло, в эту звериную глушь? За что выперли из столичной клиники? Даже папаша – светило целительства – и дед-архимаг не помогли!.. Гений! Можно подумать он один это заклинание создавал! – и совсем тихо выдохнул. – Ушлёпок!
Я с недоверием и даже разочарованием слушала мужчину. Да-а-а, оказывается, желчи полно не только у Феди!
– Неважно как: один или с помощью – но он это сделал. Больше никто. Остальные лекари руки опустили уже через год-два. Зарецкий пять лет бился, но нашёл лечение! – я вскинула руку, видя, что Воронцов собирается спорить дальше. – Довольно, Артём! Если тебе не нравится человек, это не повод поливать его грязью.
– Да я…
– Я прекрасно помню, как ты восхищённо отзывался о Зарецком в начале нашего знакомства. Ушлёпком он точно не был!
Артём закатил глаза. И я взяла его за руку.
– Может быть, я слабая магиня, но не совсем дура. И вижу, чего стоят люди рядом со мной. Я ценю Федю и ценю тебя за то, что вы сделали для нас с дочерью, – посмотрела ему в глаза. – Артём, я понимаю тебя, хотя не давала повода для ревности. Обещаю, если Федя продолжит ухаживания, я прекращу дружбу с ним. Но просто так, в угоду тебе, хлопать перед ним дверью не буду.
В тот вечер Воронцов быстро ушёл, даже от ужина отказался. Но я не жалела о сказанном. В моей незавидной жизни как магини Воздуха было мало привилегий. Одна из них – право самой решать, с кем общаться и дружить. Отказываться от него я не собиралась. Когда-то я выбрала, с кем мне жить, и не пожалела, что из отцовского дома перебралась к бабушке. Не так давно я сама решила дружить с Ирой Беганской – сильной магиней, хотя были опасения, что меня сделают фоном для более красивой и популярной подруги. Но я рискнула и не пожалела. Этой осенью, вопреки всем и всему, я удочерила Лину – обычную девочку – и обрела величайшее счастье. Вот и сейчас интуиция твердила, что не стоит опасаться Зарецкого. Он может язвить, троллить, но не причинит вреда ни мне, ни Линнель.
– Мне показалось, мадж Воронцов ушёл недовольным? – осторожно поинтересовалась Мила, заглядывая ко мне через некоторое время.
Я немного виновато улыбнулась тигрице:
– Мадж Воронцов должен понять, что в отношениях нужно учитывать интересы обеих сторон, а не только свои.
Оборотница понятливо хмыкнула.
– Любви без ревности не бывает.
 
– Ревность в разумном количестве – как перчинка: придаёт отношениям дополнительный острый вкус. Но если она переходит в тотальный контроль… – я покачала головой.
– Мужчины, как правило, собственники, – тигрица присела рядом. – А ещё у них абсолютно иначе работают мозги. Они могут всю жизнь любить одну единственную женщину, а спать с другими, не считая это изменой. Очень мало тех, кто откажется от разового, ни к чему необязывающего секса. Мужчинам кажется, что мы такие же. И стоит какому-нибудь симпатичному незнакомцу проявить интерес, мы тут же раздвинем перед ним ноги.
Не скажу, что была согласна с оборотницей или, наоборот, против. Но сегодня слушать эти рассуждения было неприятно.
– Я не психолог, Мила, но мне кажется, когда любят, верят и не обижают подозрениями.
Артём позвонил очень поздно. Линочка уже крепко спала и, чтобы не разбудить её, я отошла к окну, за которым сиял разноцветными огнями Иринг. Иллюзия мужчины замерла неподалёку.
– Красиво! – Воронцов кивнул на переливающуюся подсветку зданий.
– Да, – согласилась я. – Иринг восхищает, но я скучаю по Авиту.
Мужчина улыбнулся и кивнул на своё окно. Теперь перед нами была ночная столица. Воронцов шумно выдохнул.
– Прости меня. Я веду себя как дурак!
Он до сих пор был в форме, только китель снял. Значит, нервничал, переживал и всё это время думал о нашем разговоре. Что ж, в свете последних событий это полезно. Я посмотрела на Артёма.
– Не думала, что ты настолько не уверен в себе!.. Или всё-таки во мне?
Маг взъерошил волосы, виновато глядя на меня.
– Дашенька, дело не в тебе. Я бешусь, потому что не могу защитить тебя. Потому что ты далеко! И рядом не я!
– Тёма, я люблю тебя. И неважно, сколько между нами километров. Есть только ты!
Он на мгновение зажмурился и через силу улыбнулся мне.
– Я тебя не заслуживаю.
***
На следующий день мы с девочками отправились в торговый центр: и прогулялись, и прибарахлились немножко. А на обратном пути у самого дома встретили Федю. Тот, явно торопясь, стремительно выскочил из дверей и замер, разглядывая нас.
– Привет, соседки!
Девчонки обрадовались, даже Лина заулыбалась. А Деви вообще повисла у мага на шее.
– Ты куда идёшь?
– На работу.
– Будешь лечить людей?
– Буду.
– Я тоже хочу.
Начинается!
Мила попыталась приструнить воспитанницу. Но Федя жестом остановил её. Он с серьёзным видом посмотрел на маленькую тигрицу.
– А ты умеешь?
– Да!
– И зелья у тебя есть?
Деви сначала задумалась, потом расстроилась. Зарецкий развёл руками:
– Как же без зелий?! – и предложил: – Давай так. Я вечером принесу тебе всё, что нужно лекарю, и тогда будешь лечить. Идёт?
– Идёт! – Деви затрясла головой так, что помпон чуть не оторвался от шапки.
Маг сдержал слово, и вечером наша квартира превратилась в лечебницу. Девчонки уже «полечили» Милу и меня. Пришёл черёд Зарецкого. Деви раскладывала на столике бинт, шприц, стетоскоп, неврологический молоточек и выразительно поглядывала на мужчину. Тот быстро сообразил, что от него требуется, и громко застонал, прижимая руку к груди. Я отложила газету, с интересом наблюдая за происходящим.
– Тук-тук-тук! – Зарецкий с невыразимой мукой на лице посмотрел на «лекарей». – Можно войти?
– Заходите! – разрешила Деви. – Слушаю вас!
– Я заболел.
– Ложитесь.
Федя послушно вытянулся на диване. Оборотница замерла рядом.
– Что у вас болит?
– Сердце, – мужчина прижал руку к груди.
Я перехватила его цепкий и немного лукавый взгляд, но сделала вид, что не заметила.
 
– Так-так-так! – Деви хмыкнула, потирая подбородок, совсем как Раджан Гилади – тигр, лечащий семью альфы. – Будем слушать!
В ход пошёл игрушечный розовый стетоскоп.
– …Дышите!.. Не дышите!.. Всё ясно! Надо срочно выпить зелье. Сестра!