Мой наполовину (СИ)

– А… Конечно, – в очередной раз я смотрела на этого юного мальчика пораженная.
Он достал игрушку и нерешительно протянул ее Гордею.
– Это тебе.
Сын взял ее и покрутив в руке сразу засунул в рот.
– Папа сказал, что лучше резиновая, чем на колесах.
– Да… это… Это так. Спасибо, Сергей.
Села за стол напротив него. Поставила для сына бутылочку с водой, а нам на стол сладости и чай.
Разрезала яблоко для Гордея и принялась его ложечкой собирать, чтобы покормить.
– Он голодный немного. У нас легкий перекус, – пояснила ему, когда заметила, как он наблюдает за нами.
– Не страшно. Я с тренировки.
– Баскетбол, верно?
Он просто кивнул и стал задумчивым. Я уже хотела нарушить молчание, но он заговорил первым.
– Папа любит тебя, – как-то комментировать не стала, так как видела, что он собирается с мыслями. – Я слышал, как он это говорил еще до этого всего. И я не против.
Мне показалось, что упало что-то, а потом поняла – это было мое сердце, которое разбилось оттого, что у моего любимого мужчины, был такой прекрасный сын.
– Ты, кажется, хорошая, – добавил он неуверенно и робко.
– Я… – прочистила горло, чтобы ответить нормально. – Я благодарна тебе, что ты пришел. Это большой шаг для тебя, и я очень ценю его. Признаться, я бы на такой пойти, мне кажется, не смогла, – он зарделся. – Спасибо.
Мы отпили немного чая и услышали голос Жанны.
– Есть кто? Дверь открыта, Саш.
– Тетя Жанна? – он оглянулся, потому что она тут же вошла, не раздеваясь.
– Серега? А я звоню, ты не отвечаешь. Хотела предупредить, что я в гости поехала.
– Раздевайся и проходи, я сделаю чай.
Она отдала мне эклеры и бисквитный рулет и скрылась из вида.
Сергей будто еще больше расслабился. И что-то там говорил Гордею, который увлеченно играл с новой игрушкой.
Жанна села за стол рядом с племянником и подмигнув мне завела веселую беседу, увлекая в нее нас всех.
Мы и про Олега говорили и, про маленького Сергея упомянуто было.
Когда он устал с нами, я предложила пойти ему в гостиную к телевизору, а Жанна еще и Гордея прихватила.
Посадили его на свой любимый коврик с кучей игрушек и незаметно ушли.
– Клянусь, я не знала, что он придет и что собирался.
– Меня до сих пор трясет, – еле выговорила.
– Вы, кажется, поладили? – она сжала мою ладонь.
– Он сказал, что не против меня.
– О боже, как прекрасно. Олег переживал на этот счет.
– Он слышал ваш разговор с ним.
– Я так и думала. Потому что он вдруг вернулся. Но не суть. Он все понял. Знает, что его отцу это важно и готов идти на уступки. Теперь понимаешь, почему он мой любимый племяш?
– Понимаю, – улыбаюсь ей соглашаясь. Ведь он и правда отличный парень. Сын своего отца.
– Но и второго я тоже уже люблю, – подмигнула и снова мое сердце сжалось.
Этой ночью я много думала о жизни и ее переменах.
Когда я ушла из дома, впереди была одна лишь неизвестность. Страх шел передо мной и указывал, где бояться, а где не стоит. Я бы не смогла преодолеть его, если бы не Олег.
Этот мужчина подарил мне покой и счастье, он подарил мне настоящую любовь и открыл сердце как свое, так и мое. Моя вера и надежда угасли и могли больше никогда не обрести крылья, но он сделал так, что я снова мечтаю и люблю эту жизнь.
Глава 32
Олег был прав. Родители того парня настаивали на заключении в тюрьме.
Статья, по которой его обвиняли, предусматривала до двух лет условно или столько же тюрьмы.
Суды без конца переносили, едва начиналось слушание. И мы ждали от одного до другого по три – четыре недели.
Но все время, пока Олег ждал, мы ждали вместе с ним. Все мы.
Свидания не позволяли присутствие меня с семьей его. Да и меня не всегда пускали. Мы видели всего три раза за полгода. Это разбивало сердце, но звонки были более частыми. Записки и робкие послания.
Сергей приходил с моей частой гостьей Жанной еще пару раз. От имени Олега он подарил мне цветы на день влюбленных и Восьмое марта. Все налаживалось и это, не переставая, радовало. Но всем нам не хватало лишь одного – Олега.
 
– Кажется, ты с сыном нашла общий язык? – спросил как то, когда я, наконец, смогла его увидеть.
– Ты не поверишь, но это все сделал он сам, ради тебя.
Олег всегда гордо говорил о Сергее. Мог в любой момент привести его в пример, потому что этот мальчик был невероятно талантлив во многом. Сейчас же, когда он сделал совершенно мужской поступок, да еще какой, сердце мужчины наполнилось еще и большим уважением к нему.
В конце мая мы ждали завершения суда. Адвокат Олега и правда постарался.
Он все восстановил каким-то образом. И намечались еще суды, но уже не касающиеся заключения кого-то из нас. Мои показания у них есть, этого достаточно. Я устала в этом участвовать. Я впервые устала. Только ждать его была готова столько, сколько понадобится.
За день до суда все были на нервах. Мы верили, что Олега не посадят, но знать наверняка не могли. Эти семь месяцев, что он пробыл там, показались сущим кошмаром. Я ужасно по нему скучала.
Я вышла гулять с Гордеем, который перешагнул свою первую отметку в один год в марте. И сейчас, он желал одного – бегать. И неважно, что при этом, он падал сотни раз за одну прогулку. Я даже купила ему джинсы со вшитыми наколенниками. Жаль, на ручки такие не наденешь.
Не успела я его поставить на мягкое покрытие детской площадки, как меня окликнул женский голос, который я хотела бы забыть.
– Саша.
Она произнесла имя грубо. Будто ждала меня долго, а я все не появлялась.
– Что ты здесь делаешь? – повернулась к матери с сыном на руках.
– Он вырос, – пренебрежительно заметила и скривилась.
– Это нормально, учитывая что Гордей – ребенок. Чего тебе?
Я не пыталась быть милой. Я не пыталась смягчить разговор. Я говорила так, как чувствовала. Все мое уважение, все мои «спасибо» она растерла в порошок своими ногами. Она была чужой. И меня это устраивало. Я не могу гнаться за любовью, даже если этот человек вечно отталкивающий меня – моя мать.
– Поговорить нужно.
– У меня нет времени. И что бы ты ни сказала, мне все равно.
– Нет уж, – она шагнула ко мне и схватила за локоть. – Это твоих рук дело, и ты мне за это ответишь, а еще поможешь или твой жених.
– О чем ты? Что бы с тобой ни происходило, ты виновата во всем сама. Умеешь же ты выкручиваться из любых ситуаций с выгодой для себя.
Только хотела уйти, потому что Гордей, не обращая внимания на свою «бабушку» планировал погулять.
– А ну, стой дрянь. Я из-за тебя вступилась. Если бы не ты, ничего этого бы не было. Они требуют свои деньги обратно. А я потратила полмиллиона.
Я остановилась и, развернувшись к ней лицом, рассмотрела, что она говорила серьезно.
– Да как у тебя хватает совести мне такое говорить. Господи, да что ты за человек. Ты продала мое тело этим ублюдкам, – начала говорить чуть слышно. – Взяла деньги, убедив меня в том, что он сидит. Тратила их в свое удовольствие, а теперь пришла просить помощи. Ты рехнулась? – скинула с себя ее руку. – Разворачивай и уходи прочь отсюда. Забудь мое имя и этот адрес. Иначе я тебя в тюрьму упрячу. Или ты думала, что выйдешь сухой из воды за мой счет? Так вот, знай – черта с два, мама, – выплюнула последнее слово, будто оно было ядовитым.
– Ах ты паскуда, – она занесла руку и хотела ударить, я резко развернулась, чтобы защитить сына, но услышала еще один знакомый голос:
– Не смейте поднимать на нее руку. Никогда.
Я вновь повернулась к матери и… Сергею.
Кажется, этот парень не останавливается в росте ни на секунду. За эти полгода он меня в итоге перерос и теперь я была самой маленькой, ну и Гордей еще.
Он посмотрел на меня и поняв, что она не сделала мне больно, отпустил руку моей матери, но встал передо мной.
– Уходите.
– Да как ты смеешь? – взвизгнула она. – Кто он такой, чтобы вмешиваться в разговор с моей дочерью?