Очень древнее зло

– Не знаю. Может, убили. Может, в жертву принесли. Какая теперь разница?
Никакой.
Зато… дорога.
Есть одна дорога, на которую не способны ступить ни живые, ни мертвые, если они не принадлежат роду Архаг. Она ли это? Или нет? Та дорога ведет в пещеру с покойниками. И… и не логично.
– Отец говорил, что никакой женщины не было. Но тогда для кого построили замок? И почему Ричард сюда ездил? И… и похоронили его тоже здесь. Поэтому всем остальным тоже пришлось сюда ездить. А это долго. Неудобно. Да! А еще он ездил так, что никто не знал, как!
– То есть, тайная дорога все-таки может быть?
Такая, о которой не сохранилось данных, но лишь сказки, легенды, щедро приправленные выдумкой. Вот только выдумка порой недалека от правды.
Думай, Жора.
Думай.
– Ты… поищи, хорошо? – попросила демоница. – А то и вправду тяжело здесь.
– Извини.
Мне почему-то было стыдно.
Она кивнула.
– Я… я никого не хочу убивать, – добавила демоница, обнимая ребенка. Тот не шевелился, и если бы не эхо силы, до меня долетавшее, я бы вовсе приняла его за игрушку. – Но он – это другое… он тоже устал. И ждал, ждал… и верните нас! Верните нас домой!
От внезапного её вопля стекла зазвенели.
А замок содрогнулся. Вдруг взметнулась пыль, закружила серым облаком и… и исчезла.
Твою же ж…
 
Глава 13
 
О том, что животные любят ласку
 
«И запела тогда лесная дева. Голос её предивный весенними ручьями разлился по лесу. И на песнь её откликнулись птицы. Вышли к деве звери, поклонились. А последним выступил могучий бык черной масти с рогами огромными, меж которыми дом поставить можно. Коснулась она быка ладонью, и пал тот, где стоял. А дева тогда обратилась к охотнику так: «Добыл твой старший брат лося огромного. Добыл твой средний брат медведя могучего. Но вот тебе бык, равного которому не осталось в лесах королевских. Возьми его голову и отнеси своему отцу. Тогда-то и он, и прочие, восхитятся удалью твоей. Ты же в награду проси лишь право привести в дом жену по своему выбору». Поклонился деве молодец. Да так и сделал».
 
Сказ о деве лесной и королевском сыне.
Когда зубастая пасть зависла над палубой, Ричард подумал, что древние картографы не так уж и заблуждались, рисуя тварей морских. А ему-то казалось выдумкой. Ну не могли создания сии быть больше корабля.
Оказывается, могли.
– Интересно, сразу сожрет или как? – брат Янош разглядывал змея с философской обреченностью. – А шкура у него крепкая.
– Еще какая, – подтвердил Лассар с немалою охотой. – Некогда её по-всякому пробить пытались. И баллисты ставили, и жидким огнем кидались. И маги даже…
Змей, правда, отчего-то не спешил обрушиваться на корабль. Он выполз из воды, и теперь голова его покачивалась на тонкой шее, плавно переходившей в уже не совсем чтобы тонкое тело.
Ноздри раздувались.
И складывались.
И раздувались. А корабль полз к берегу. Медленно. Ветра нет… весла бы, но «Магда» – не весельное судно. От шлюпки уже и щепок не осталось.
И…
– Что они любят? – поинтересовался Ричард.
А змей тоненько засвистел. И в том свисте примерещился вопрос.
– Они часом не разумны?
– Не особо, хотя, конечно, умнее многих… попробуй поговорить.
С тварью, которой Ричард на один зуб? И о чем говорить? О погоде? Тиха сегодня ночь, самое оно для охоты… так. Успокоиться надо.
– Красивый, – сказал Ричард громко первое, что в голову пришло. И змей радостно свистнул, повернувшись другим боком. – Ты здесь давно?
Рядом с первой головой показалась вторая.
Потоньше. Поуже. И вообще было в ней что-то донельзя женское. И чешуя розовым отсвечивала. Или просто показалось?
– Я здесь никогда не был. Предки мои родом отсюда…
Голова наклонилась.
И опустилась. Опускалась она медленно. Очень, очень медленно. И Ричард застыл под взглядом ярко-желтых, словно из янтаря выточенных, глаз.
– Возможно, когда-то подобные тебе им и служили, – слова давались с трудом. А люди отступили. Куда-то взяли и… и может, пока Ричард отвлекает тварей, они попытаются спастись? Должны быть еще лодки. Или вплавь… нет, плавать здесь – так себе идея.
 
Помимо змеев может водиться что-то.
Тварь приоткрыла пасть и выдохнула. Зеленое облако полетело к кораблю, накрыло его. И кто-то закашлялся от зловония. Ричард задержал дыхание, надеясь, что облако это не ядовито.
Просто…
Где ему зубы чистить-то? Змею?
А корабль качнулся. И рядом с бортом из воды поднялся влажный бок чудовища. Серебряная чешуя переливалась в лунном свете. А кольцо росло, росло…
– Вот же ж…
– Угомонись, – буркнул Лассар. – Пока они просто интересуются.
Морда наклонилась.
Ближе.
И еще ближе.
И Ричард решился, выпустив на ладони тьму. Мягкий пуховой клок её заставил змея радостно заскрежетать.
– Тихо ты, – сказал Ричард, уже почти успокаиваясь.
Ему бы не помешал повелитель разума… или кто-то, кто разбирается в животных. Ричард заставил тьму подняться. Еще немного выше. И больше. Он скатывал из нее шар, черный, как нынешнее небо. А змей смотрел, радостно посвистывая.
А когда шар сорвался с ладони, змей вытянул длинный тонкий язык и слизал его.
Зажмурился.
Из ноздрей его вырвалось облачко тумана, а Ричард все-таки прокашлялся. От дыхания водного чудовища драло глотку.
А змей качнулся.
И ушел под воду, но слева с требовательным свистом появилась еще голова.
– Ты их того… подкорми пока, что ли? А то ветра нету и вообще… хрен его знает, сумеем ли подойти.
Дэр Гроббе смотрел на змеев.
И на берег.
И на Ричарда. Впрочем, все смотрели на Ричарда. Кажется, даже Легионеры.
Второй змей, проглотив сплетенный из тьмы шар, тоже исчез под водой. А вот третий нырнул, чтобы показаться с другой стороны.
– Молодой, любопытный… – проворчал Лассар, когда змеиная морда, которая была покрупнее конской, показалась над кораблем.
Теперь было отчетливо видно, что круглые глаза твари слабо светились, как и чешуя, от которой на досках оставался тонкий перламутровый след. Заскрипел и опасно накренился корабль.
– Тише ты, – сказал Ричард и, решившись, хлопнул по морде ладонью. – Потопишь сейчас.
Змей свистнул и приподнялся.
А чешуя у него сухая. И горячая, как не бывает у рыб. Крупная. Каждая чешуйка – с ладонь Ричарда, и не гладкая вовсе, а шероховатая.
С узором.
И дыхание тоже горячее.
И сам он… нет, Ричард далек от того, чтобы понять мысли змея, если они вообще имелись. Но вот сейчас он четко понимал, что зверь не опасен.
Что он и вправду молод.
Любопытен.
Что здесь, в закрытой бухте, ничего-то не происходит, а потому большую часть времени змеи спят, там, внизу, зарывшись в теплый мягкий ил. Иногда их сон тревожат, что люди, что твари.
Но змеи давно научились справляться и с тем, и с другим.
Стражи.
Вот, пожалуй, именно, что стражи. Созданные для этого в незапамятные времена, змеи и ныне помнили о том, что должны делать.
Охранять.
Не пускать.
Никого. Никого из тех, кто не знает, как обозначить себя. А Ричард, выходит, знает… или просто повезло.
– Послушай, – почему-то не отпускало такое же ясное ощущение, что змей превосходно понимает человеческую речь. Или не совсем речь? Тьма тоже умеет говорить. И если так, то это шанс, которым стоит воспользоваться. – Во-первых, нам надо туда.
Ричард указал на берег, который был близок и недоступен, потому что змеи змеями, а вода водой. Вплавь он все-таки не рискнет.
Змей свистнул, и на свист его отозвались. Из моря поднялись еще две головы. Старший… старший смотрел на Ричарда. А Ричард теперь смотрел на него.
Тепло.
Давно.
Он пытается рассказать, этот змей. И Мудрослава точно поняла бы все, таков её дар, а потому жаль, что Мудрославы здесь нет. Сам Ричард тоже пытается… слушать?