Полвека тому вперёд (СИ)

Но, в этот момент времени на беседку сверху прыгнуло что-то совсем уже невообразимое. Повреждённая крыша просто лопнула пополам и на человьёв упал какой-то сгусток желе.
Человьи заверещали, расползаясь по углам. Но, было поздно.
“Лесоруб” погиб первым. “Желе” просто обволокло его туловище, и мураш, запрокинув голову в небо, дико заверещал. Сквозь полупрозрачную ткань монстра было видно, как его тело быстро растворяется, пузырится внутри гада. Его дикий вопль продолжался почти минуту, пока “желе” не пожрало несчастного целиком.
Двое оставшихся человьев обнялись и… Перекусили друг другу тонкие шеи! Их головы, исторгая фонтанчики крови, покатились по полу беседки.
Ледяные кучи мгновенно потеряли интерес к своим жертвам и снова принялись пожирать друг друга. А “желе”, споро переварив мурашей, вдруг замерло… И резко развернувшись, посмотрело прямо в камеру!
— Так это Оползень! — ошарашенно прошептал Март. — Да, — Ворона спрятала меч, — Вот именно так они и рождаются.
— Жуть какая… Это такой же гад убил Рябого, помнишь, Молчун? — взгляды парней пересеклись на кармане моей шинели, — Ты его из своего пистолета отпугнул…
— Тот был старый. Они всего год живут, от Гримуара до Гримуара, — прокомментировала Ворона, укладываясь прямо в одежде на койку.
Я почесал затылок:
— А что это такое вообще — Гримуар?
Крюк поперхнулся мясом:
— А ты что, не знаешь? Хотя да, понятно…, — он показал вокруг заячьей ногой, — Ты, наверное, в таком вот месте же родился, мало что о мире снаружи знаешь…
— Ну, да…, — пожал я плечами, ёжась от цепкого взгляда воительницы:, — Примерно так…
Март присел рядом с другом, оторвал вторую ножку и начал рассказывать…
… Каждый год, как раз в то же время года, когда полсотни лет назад упали бомбы, начинается вот такой ужас. Каждый раз — весной, перед началом потепления. Сначала, несколько часов идёт сплошной град из зелёного льда. Когда его накапливается очень много, поднимается буря и начинается сам Гримуар — бессмысленное, жестокое и беспощадное уничтожение разумным льдом всего живого.
— Не всего! Растения не страдают, да и рыба в реке тоже. А люди и животные вынуждены прятаться в убежищах, норах…, — княжна продолжила своё вышивание.
— Ну да, только животные и люди страдают…
Длится всё это безумие до тех пор, пока не рассеется бирюзовое облако и солнце не начнёт растапливать ледяных монстров. Тогда они истаивают, исчезают в земле. И на земле остаются только следы темного цвета и…
— Артефакты., — зевнула Ворона, — много артефактов.
— Зёрна?
— Нет. Оплавленные кости, куски железа, даже иногда целые машины доядерного мира. И все они — источники Силы. Большинство — очень слабые и недолговечные. Их покупают жрецы и торговцы на амулеты. Немного — средние по силе, их уже можно использовать для небольших поселений. И очень, очень редко попадаются сильные источники, как у нас в Мясухе. Они служат годы… Без них мы бы превратились в обычных смертных, не смогли бы заряжать Зёрна и пополнять наши умения.
Крюк перевёл взгляд на экран. Там продолжали бесноваться ледяные фигуры:
— А это что?
На стене, под самой крышей, скрючился в комочек мышонок по имени Фыр. Я вскочил:
— Мне нужно туда!
— Стой! Я приказываю, остановись! — Воительница поднялась с кровати. — Прости, но там мой друг! — Я вытащил “Макарова” и передёрнул затвор.
Ворона посмотрела на экран, затем на княжну. Та безмятежно зевнула:
— Всё будет хорошо. Я вижу…
Воительница помолчала секунду, затем прислушалась к чему-то и кивнула:
— Ладно. Пойдём вместе. Крюк, за старшего остаёшься.
  
Глава 15. Фыр
 
Весенний Гримуар — ядовитый шторм, появляющийся в весенние дни. После Гримуара начинается теплый период года. Явление характерно для пограничных районов Мути, сильно слабеет к границе МКАДа и практически неизвестно в Ближней Мути. Характеризуется массовым формированием Существ Мути: Оползней, Ледяных Слизней, Зелёных Осорков и Гончих Тумана. Большинство из них погибает сразу после окончания Гримуара, небольшое число молодых особей успевает скрыться в Ближней Мути. После Гримуара от погибших существ Мути остаются артефакты, т. н. “Источники Силы”. (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).
 
Снаружи нас встретил тёмно-зелёный мрак. Ощущение, словно прибор ночного видения надел. Мы осторожно выползли из подвала и, полусогнувшись, пробежали к задней двери.
— Здесь где-то камера стоит, — Я осторожно выглянул в разбитое окно, — Наверное, на соседней стене.
Шум стоял дикий, ветер пытался сломать непрерывно хлопающие входные двери. Через многочисленные окна без стёкол вовнутрь лились потоки града, у внешних стен непрерывно колыхалась плотная зеленовато-серая масса живого снега.
— Назад! — Ворона раскрутилась, словно пружина, сильно ударив своим мечом у меня над головой. Что-то завопило, словно коту наступили на хвост. Я на автомате перекувыркнулся в сторону. На место, где я стоял, рухнул небольшой оползень. Он источал из свежего разреза светящуюся зеленоватую кровь.
— Стреляй! — крикнула Ворона.
Я выпустил пару пуль. Обе вошли в конвульсивно сжимающийся сугроб, отчего он снова заверещал и со скоростью черепахи попытался отползти к шевелящейся на выходе луже живого льда. Воительница подскочила к нему и снова ловко ударила мечом по горбу оползня. На этот раз удар был удачным, во все стороны полетели капли жидкости, мут пару раз дёрнулся и затих.
— Не давай им добраться до льда, — перекричала шум Ворона.
— Ловко ты его, — поднял я большой палец кверху и осмотрелся, — Нам туда.
Когда-то здесь был каминный зал. Размером в половину здания, высотой во все три этажа. Он выходил в крытую террасу, заставленную горшками для цветов, с высохшим бассейном посередине. Сквозь мутные стёкла я увидел ту самую беседку, где героически сражались муравьи-переростки.
К счастью, стекла здесь были целые. Дверь тщательно заперта на обычный засов и я рывком распахнул её:
— Фыр!
Мышонок радостно запищал, пробежался по потолку и прыгнул на моё плечо.
— Назад! Блять, назад! — закричала Ворона, скинув с плеча АВ-шку и выпустив подряд оба заряда за дверь.
— Я закрою, — с натугой надавив на заржавевшие скобы, я почти запер дверь, как тут в неё что-то ударило.
Сила толчка была такой, что дверь вогнуло вовнутрь, перекосило в коробке. Меня отбросило назад на пару метров, Фыр в панике забрался под воротник. Стёкла задрожали от разочарованного рёва снаружи.
— Гончая Тумана! — крикнула Ворона, трясущимися руками запихивая меняя винтовку на меч, — Уходим, быстро!
Настолько испуганной Ворону я не видел ещё никогда. И так быстро в жизни ещё не бегал. Мы буквально влетели в проём двери подвала и вместе закрыли её металлическую створу. Когда я зашлюзил дверь, снаружи что-то в неё заколотило, и на крепком металлическом листе появилось несколько вмятин.
— Надеюсь, оно того стоило, — прохрипела воительница, стирая липкий пот со лба.
Я выдохнул:
— Спасибо!
И, поддавшись внезапному порыву, обнял её и впился своими губами в её тёплые и ароматные губы. Время остановилось на пару мгновений. Затем она оттолкнула меня, сощурила в улыбке глаза:
— Должен будешь…
***
Мерно шуршали вентиляторы, гудел за стеной реактор, батареи давали живительное тепло. Группа устроилась на ночлег. Княжна забралась на верхнюю кровать, Ворона — осталась на нижней. Я смог разложить диван, и Крюк с Мартом, не раздеваясь, устроились на нём. Первый же дозор достался мне.
 
Фыр мгновенно освоился в убежище. Нашёл упаковку подозрительного сыра и заверещал от восторга, когда я вскрыл ножом толстый полиэтилен. По комнате пополз запах старых портянок, но никто не проснулся, только Ворона что-то спросонья прошептала и перевернулась на другой бок.