Совсем не мечта! (СИ)
Разъедающие все нутро насквозь мысли не оставляли меня и на заполненной садоводами платформе, и в душном вонючем автобусе. Только когда мы втроем покинули пропитавшийся выхлопным газом салон и ступили на пыльную прогретую летним солнцем желтую дорогу, на сердце у меня заметно полегчало. Чем больше я отдалялся от людей и цивилизации, тем лучше чувствовал себя. Снова мог дышать полной грудью, совсем как в своей квартире, заперевшись от внешнего мира в своем собственном уютном мирке, лишенном критики и связанных с ней переживаний. Только здесь шумели вокруг деревья, щебетали птицы, лаяла собака, охраняющая вместе с парочкой крепких мужчин главную дорогу в СНТ. Обойдя полосатый металлический шлагбаум, мы браво зашагали вниз, с холма, поднимая подошвами облака пыли. Лиза чуть ли не вприпрыжку торопилась впереди нас, придерживая обеими руками лямки небольшого рюкзака. Ее сандалии не были достаточной защитой от пыли с дороги, так что Лизкины стопы уже потемнели, как и наши с Антоном летние кроссовки. Бодрящий прохладой ветер раздувал цветастую блузу кузины, мою темно-серую футболку и странную для меня светлую рубашку Антона с короткими рукавами. Не помню ни единого раза, когда бы я видел его в чем-то другом: он всегда или голый, или в какой-нибудь рубашке. Прямо фетиш на пуговицы.
— Не хочу жаловаться, — заговорил он, пряча руки в глубокие карманы длинных бежевых шортов, — но не слишком ли далеко мы уехали лишь для того, чтобы сходить на пляж?..
— Это сюрприз, — ответил я, силой вытаскивая его левую руку из кармана и сплетая наши пальцы. На дороге, кроме нас, никого не было, так что проявление нежности вне дома сейчас далось мне легко. — Потерпи совсем чуть-чуть.
Лиза свернула с главной дороги налево, и мы пошли за ней. Я и запамятовал, что поворот нужно делать здесь. Собственно, год прошел, чему удивляться…
Свернув, мы оказались в окружении двухэтажных дачных домов. Лиза подбежала к высокому металлическому забору невзрачного серого цвета и запрыгала на месте, как будто очень сильно хотела в туалет. Антон с удивлением смотрел то на нее, то на меня, то на забор. Подойдя к незаметной на фоне ограждения двери, выделяющейся, разве что, только ручкой да замочной скважиной, я снял с шеи цепочку с несколькими ключами на ней и отворил дверь. Лиза рванула во двор первой, двинув меня дверью по лбу. С обычной неловкой улыбкой потирая ушиб, я пропустил Антона вперед и закрыл за нами поворотный замок.
Узенькая дорожка, выложенная изгибистыми плитками, в окружении грядок с ягодными кустиками и всевозможными цветами, вела к широким бетонным ступеням небольшого двухэтажного дома. Светло-салатная фактурная штукатурка гармонировала с растущими вокруг широколиственными и хвойными деревьями. Под темно-красным козырьком, накрывающим все крыльцо, спасалась от палящего зноя Лиза: обежав круглый столик, она без сил рухнула в плетеное кресло и делилась непонятно с кем своим желанием хоть что-нибудь попить. На нас с Антоном глядели пять темных окон: два на первом этаже — каждое со своей стороны от темно-коричневой металлической двери, и три на втором. Левее от дома, посреди моря зелени стояло нечто вроде сарайчика, сделанного целиком из ДСП, где за достаточно ненадежной светлой дверью прятались дешевые велосипеды (потому и дешевые, что дверь ненадежна), строительные инструменты и различный хлам.
Антон оглядывался по сторонам так, словно впервые видел природу.
— Ты же… выезжал когда-нибудь за город, верно? — осторожно спросил я, и Антон с хмыканьем улыбнулся:
— Разумеется. Но у нас нет загородного дома. В последние годы отец старается держаться как можно ближе к городам из-за Паши: у него маниакальная склонность прыгать со скал в воду, спускаться в овраги, влезать на десятиметровые деревья и тестировать хлипкие тарзанки — отец боится, как бы он не убился из-за своих адреналиновых хобби.
Мы поднялись на крыльцо, и я уже другим ключом открыл входную дверь. Лиза по-царски махнула рукой:
— Я не в состоянии встать… Принесите мне чего-нибудь…
— Чего, например? — кивнул ей я. — Воды из-под крана? В этом доме никто не ночевал месяцами, тут нет еды. Я сперва должен буду съездить в супермаркет в близлежащий городок. А ты пока пей сок из своего рюкзака.
— Но я же его для пляжа припасла, — по-детски надула губки Лиза.
— Куплю тебе новый.
Моего обещания ей вполне хватило, чтобы практически выпотрошить рюкзак на столе и выискать маленькую коробочку сока. Вынув трубочку из полиэтилена, она продырявила коробку как-то уж слишком жестоко, со злодейским блеском в глазах.
— Я тогда поеду прямо сейчас, а дом тебе покажет Лиза, — сказал я Антону, пряча цепочку с ключами обратно под футболку.
— А на чем ты поедешь?
— На велосипеде. Тут недалеко, и так действительно проще, чем возвращаться на автобусную остановку…
— А с тобой нельзя? — как можно тише спросил Антон, будто от громкости его голоса зависела и степень его «наглости» в моих глазах.
— Если тебе подойдет материн велосипед по росту, то почему бы и нет. Лиза, ты пое…
Мне не было смысла договаривать: все было понятно и без слов. Присосавшись к пластиковой белой трубочке, Лизка развалилась в кресле, а сок покоился на ее вздымающейся от дыхания груди. Не уверен даже, слышала ли она меня, разморенная жарой и долгим скучнейшим путешествием.
— Так, понятно, поедем только мы… Лиза, ты за домом сможешь присмотреть, или мне его закрывать на ключ?
Она на десять сантиметров оторвала кисть от подлокотника, чтобы сделать неясный жест, то ли обозначающий согласие, то ли посылающий меня куда подальше.
— Если я закрою, ты останешься без туалета.
— Я присмотрю! — наконец определилась она.
С пока что пустыми рюкзаками, позаимствованными из дома, мы с Антоном катили тележку по заполненному прохладой залу супермаркета. Периодически останавливаясь перед полками, мы обсуждали, что брать и для чего, и мой мозг, уставший от жары и непривычно большого количества физической активности, все больше захлебывался блаженством. В заполненной туманом голове пульсировала всего одна повторяющаяся раз за разом мысль… «А я бы вполне мог так жить…» Я наблюдал за тем, как Антон со сосредоточенностью химика сравнивал списки ингредиентов с двух упаковок различных макарон, как придирчиво выбирал печенье, и мои челюсти сводило от навязчивой улыбки. Не по причине его неуместной серьезности, хотя и это веселило. Я чувствовал себя поистине счастливым из-за того, что в этот самый момент мы выглядели одной семьей: словно вместе уже впечатляющее количество лет, так что успели не просто привыкнуть друг к другу, но и найти раздражающие черты, дабы отпускать по поводу них саркастичные комментарии и тем самым добавлять в совместную жизнь щепотку остроты.
В итоге мы напокупали столько всего, что молнии на рюкзаках едва застегнулись. Ехать на велосипедах обратно было мучительно тяжело — с таким-то многокиллограмовым балластом за плечами! Благо, путь пролегал по тенистой дороге, и нас не мучила жара. На полпути мы остановились на привал. Рюкзаки упали на мягчайших влажный мох, велосипеды — рядом. Наслаждаясь сыростью и отсутствием зноя, мы сидели на сыром мху, не боясь испачкать или намочить одежду. Над головой долбил дерево дятел, которого преданно скрывала подсвеченная солнечными лучами листва; где-то неподалеку журчал мелкий ручей. Я глубоко вдохнул, позволяя лесной свежести проникнуть в каждую клеточку моего тела, и ощутил себя снова ребенком, приехавшим отдохнуть от людей и проблем на природе. Только в этот раз у меня наконец-то был друг, с которым можно было бы разделить эти минуты спокойствия, пусть он сам наотрез и отказывается признавать во мне друга.
— Жаль, что ты мне не сказал, куда мы едем, — произнес Антон, с каким-то маньяческим блеском в глазах поглядывая на близрастущее дерево. Этот его таинственный взгляд напомнил мне Лизу, жесточайше «закалывающую» трубочкой коробку сока. — У меня имеется одна… крайне неординарная фантазия, и это — идеальное место для ее реализации. Только подальше бы от дороги…