Совсем не мечта! (СИ)
— Когда мы втроем играли в «Я никогда» с тем коктейлем из соусов — помнишь? — ты обмолвился, что надевал платье. И с тех пор меня не покидает навязчивая мысль: что я просто обязан увидеть тебя в нем… Не обязательно именно в том платье, про которое шла речь, но в любом…
Антон выслушал меня и кивнул, чем очень напомнил Александру.
— А ты хочешь всего лишь увидеть меня в платье?.. Или что-нибудь сделать, пока я так одет? — с очевидным намеком уточнил Антон.
— Когда-то мне важно было только увидеть. Но со временем это желание перевоплотилось, став очень… нескромным.
Первые секунды Антон выглядел воистину взбудораженным, как вдруг случайная, но чрезвычайно въедливая мысль смыла с его лица улыбку.
— Ты хочешь увидеть меня в платье, чтобы погрузиться в фантазию о том, как встречаешься с девушкой? — не то зло, не то обиженно спросил он.
— Если б я хотел встречаться с девушкой, я бы встречался с девушкой, — тотчас расставил я все точки над «i». — Я не собираюсь представлять никого на месте тебя. Я… сам не верю, что подобное скажу, но мне хочется увидеть парня в платье — тебя.
С воодушевлением человека, только что получившего за заслуги медаль, Антон протянул руку и положил ее поверх моих пальцев.
— Будет тебе платье, — с улыбкой пообещал он. — Дай мне немного времени.
====== Глава 41 ======
Солнце шпарило через широкое окно, и мои ноги, лишь частично скрытые черными полиэстеровыми шортами, уже горели. Но поделать что-то с этим я не мог — не из электрички же выпрыгивать навстречу прохладному ветерку, верно?
Вагон был полон. Слева, у окна сидел Антон, увлеченно любуясь весьма однотипным, хоть и живописным пейзажем; напротив нас, тоже у окна, расположилась Лиза, уткнувшаяся носом в мобильник. Время от времени она отрывалась от приложений лишь для того, чтобы поворчать на солнечные блики, мешающие разглядеть тот или иной элемент игры. Вокруг шумели люди, их разговоры не смог перегрохотать даже стук колес. Рядом со мной сидела деловитая старушка с рассадой, объясняющая незнакомой пожилой супружеской паре, занявшей места рядом с Лизой, что-то о помидорах и огурцах. Беседа была до того скучна, что подслушивать ее абсолютно не было желания. Погружаясь в свои мысли, я излишне увлекся, и яркий, жарящий свет солнца в реальности заменили блеклые серые лучи моей памяти, покрытой толстым слоем пыли. Давненько я не заглядывал туда… Напротив меня на абсолютно пустой скамейке возле окна сидел недовольный заспанный мальчишка. Из-под наполовину расстегнутой темно-синей осенней куртки высовывался черно-серый свитер, колючий даже на вид. Ребенок качал ногами, обутыми в коричневые резиновые сапоги, водил по запотевшему стеклу маленьким тонким пальцем, пытаясь нарисовать хоть сколько-нибудь приемлемого кота. Ничего не получалось, и он с еще большим раздражением откинулся на спинку деревянного сидения.
— Я что говорила о облокачивании? — спросила строгая женщина, сидящая напротив него. Одета она была в общих чертах так же — как и мужчина рядом с ней, погруженный в разгадывание судоку из газеты, раздаваемой бесплатно в метро.
Мальчик отодвинулся от спинки, и его волнистые каштановые волосы, выбивающиеся из-под шапки, больше не касались лакированного кое-как дерева.
— «Не прислоняться: мало ли какие люди о спинку терлись», — уныло повторил ребенок уже вызубренные предупреждения.
Женщина удовлетворенно кивнула и продолжила смотреть в окно.
— Мам, — окликнул ее мальчик, — может, поговорим?..
— Тут люди вокруг: поговорим, когда приедем в лес.
— Когда приедем в лес, вы будете грибы искать — не до разговоров…
Она ничего не ответила сыну, продолжая следить за мелькающими по ту сторону толстого мутного стекла одноэтажными домиками. Мальчик тяжело вздохнул и опустил глаза под сидение, занятое родителями. За их ногами на полу почти без движений лежал бело-рыжий пес. Колли поднял с белоснежных лап свой длинный светло-оранжевый нос и взглянул на мальчишку так, словно разделял и желание побеседовать, и досаду от невозможности это сделать. Стараясь действовать как можно незаметнее, мальчик потянулся ногой к собаке, чтобы коснуться его лапы хотя бы носком резинового сапога…
— Сядь прямо, — одернула его мать, и ребенок послушался.
Пес какое-то время еще смотрел на него, точно говоря: «Эх, ты… даже ногой погладить меня не хочешь…» — и положил морду обратно на лапы, печально отворачиваясь…
Солнце снова резало глаза и шпарило кожу. Я согнулся и заглянул под свое сидение.
— Что такое? — спросил Антон, наклоняясь вместе со мной. — Что-то уронил?
— Нет, — улыбнулся я пустой, социальной улыбкой, и мы вместе сели прямо.
— Но ты же не просто так туда посмотрел.
— Да, — вздохнул я. — Но, к сожалению, там никого…
Совсем чуть-чуть мы сидели молча, касаясь друг друга плечами. Но тут колено Антона намеренно задело мое, и я поднял на него глаза.
— Хочешь поговорить о чем-нибудь? — тихо спросил он.
Сам того не заметив, я бегло огляделся, будто забыл, сколько народа вокруг.
— Тут же люди кругом…
— Ну да, и что? — не понял он.
— Они… услышат…
— И? Теперь не разговаривать совсем, что ли? Мы этих людей никогда больше в нашей жизни не увидим. Какая разница?
Я задумался с расцветающей улыбкой на губах. А действительно… Какая, к черту, разница?..
— И о чем тебе бы хотелось поговорить? — воодушевленно осведомился я.
Антон ухватил меня под руку и мягко опустился виском на мое плечо. Лиза на секунду вынырнула из игры, и мобильный телефон, направленный на нас с Антоном, издал звук, характерный для фотоаппарата. Я с осуждением взглянул на развеселившуюся кузину, задорно показывающую мне язык.
— Мне потом фото скинь, — попросил Антон.
— Да без проблем, — отозвалась Лизка, вновь теряясь в виртуальности.
— Ты, надеюсь, не расстроен из-за платья? — осторожно спросил Антон, закрывая глаза, как если бы он решил вздремнуть в дороге прямо на моем плече.
— Нет, что ты! Я могу подождать, это не проблема.
— Просто у меня есть одна грандиозная идейка, как слегка улучшить твою фантазию, но для этого придется чуть-чуть потерпеть… — заинтриговал меня еще больше Антон.
«Грандиозное» — нечасто от него можно услышать такой броский эпитет. Значит, готовится что-то воистину необычное, и ради подобного я готов подождать… Я повернул голову к окну и положил подбородок на макушку Антона. Да, из-за него, цепляющегося за меня так же, как и во сне — каждую совместно проведенную ночь, мне становилось еще жарче, но подобные скоротечные моменты близости того, однозначно, стоили.
— Удивительно, что Лиза уговорила тебя поехать на пляж, — продолжил он. — Правда, когда ты написал в СМС что-то вроде: «Надень шорты — день будет жарким!» — я, признаться, подумал немного иное…
Мы беззвучно посмеялись, чувствуя телом сотрясания друг друга.
— Извини, если разочаровал, — ответил я, свободной рукой тщетно разминая затекшую шею: все-таки сидеть так, чтобы битый час, а то и больше, не касаться спинки сидения, не слишком удобно…
— Не сказал бы, что испытал разочарование. Все-таки возможность увидеть друг друга в настолько не обыденной обстановке… необычайно интересна.
Я совершенно полностью был с ним согласен, но ничего произнести так и не сумел. Краем глаза я заметил, как пожилая супружеская пара, бросив на нас неодобрительный взгляд, начала о чем-то шуршаще перешептываться. «О чем-то» — понятно, о чем!.. В моей похолодевшей груди все болезненно сжалось от желания заставить Антона сесть прямо, не жаться ко мне или хотя бы замолчать и сделать вид, что он всего лишь заснул… Откуда это?.. Почему мнение незнакомых людей мне важнее, чем комфорт человека, за которого я палец готов отдать на отсечение, если не целую руку? Какое мне дело до того, кто меня и за что осуждает? Какое право они вообще имеют меня осуждать?.. В эти наполненные гнетущими размышлениями минуты я в полной мере ощутил себя самым настоящим трусом. Тогда, в кинотеатре, Антон не испугался толпы, не постеснялся знакомых, а просто взял и поцеловал меня, чтобы выгородить, защитить от нападок Лизы и Дины. От меня сейчас не требуется совершать такие подвиги, но мне страшно даже просто позволить ему и дальше облокачиваться на меня. «Не дай Бог, кто-то подумает, что нас с ним связывают ТАКИЕ отношения!..» Да, они связывают… И что?.. Почему только внутри своей головы я могу так спокойно с этим соглашаться?.. Я когда-нибудь смогу стать сильнее чужого мнения?.. Хоть когда-нибудь буду настоящей опорой для него?..