Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 (СИ)
— Квартира господина Остермана?
— Да, квартира Остермана.
— Будьте любезны, сегодня в двенадцать вас ждут в банке.
— Хорошо, приду.
Условная фраза: к двенадцати Курново ждет его на конспиративной квартире.
18.
Дверь после звонка открыл сам Курново; молча кивнул, и Губарев прошел в комнату. Квартира казалась нежилой, хотя было ясно, что ее регулярно убирают. Казенный уют, полы натерты до блеска, на них аккуратно постелены половики, на диванах чистые чехлы.
Курново долго ходил вдоль шкафа, рассматривая книжные корешки. Переставил бронзовую девушку на полке. Подошел к окну, понюхал герань.
— Александр Ионович, у меня вопрос. Надеюсь, ответите?.. Да, садитесь, садитесь, Александр Ионович.
Губарев сел на диван, Курново опустился в кресло. Оловянные глаза смотрят в упор, ничего хорошего ждать нельзя.
— У вас есть основания жаловаться?
Разнос? Что? ж, надо выдержать.
— Владимир Алексеевич, я не могу жаловаться.
— Еще бы вам жаловаться. Вас внедрили в «Аквариум», вам выделили необходимые средства, наконец, пошли на ваши условия, в том числе на совершенно абсурдные, как я считаю, — отказ от наружного наблюдения. И что же?
— Владимир Алексеевич, простите — требуется время.
— Не нужно мне объяснять, что такое время, ротмистр.
— Но ведь в самом деле требуется время.
Курново дернул подбородком.
— Времени у вас было достаточно. Дорогой мой, прошло больше месяца. И то лишь с момента, когда вы устроили инцидент с Десницким. Разве не так?
— У меня есть сдвиги.
— Какие же? Или вы считаете сдвигом знакомство со Ставровой?
Быстро до Курново доходят сведения.
— Считаете или нет?
— Нет, не считаю.
— Тогда в чем сдвиги? Вы выяснили, кто такой Киёмура Юдзуру?
— Нет, но я познакомился с Танакой.
— Вы познакомились с Танакой? И что же, Александр Ионович?
Смотрит в упор. Неясно, что сейчас лучше, промолчать или ответить. Хорошо, он ответит.
— Пока ничего.
— Правильно. Учтите, Танака официальное лицо, тут нужно трижды подумать, прежде чем что-то предпринимать. У него масса связей, в том числе и при дворе. Вы понимаете?
— Понимаю.
— Пока не вижу. Если он что-то не выкинет совсем из ряда вон — а он не выкинет, — нас из-за него сотрут в порошок. Хоть это представляете себе?
— Да, Владимир Алексеевич, отлично представляю.
— Какие соображения по поводу Десницкого?
— По-моему, единственное — его можно использовать как прикрытие.
— Правильно, — Курново подошел к окну, посмотрел на плечо, щелчком сбил пылинку. — Вы помните, я разослал агентуре указание — немедленно сообщать любые данные о человеке, сколько-нибудь напоминающем Киёмуру Юдзуру?
Еще бы не помнил, подумал Губарев. Я сам и предложил разослать эти указания.
— Да, Владимир Алексеевич. Есть какие-то данные?
Курново порылся в кармане, достал сложенную вчетверо бумажку. Но разворачивать не стал.
— Есть. Только что получено сообщение от спецагента из Курска. Офицер, которому я вполне доверяю, видел человека, похожего на Киё-*1УРУ»— протянул листок. — Ознакомьтесь сами.
Губарев прочел:
«Его высокоблагородию нач-ку ПКРБ полковнику Курново. Согласно Вашему запросу сообщаю: человек, по всем приметам отвечающий высланному Вами описанию «татарина Ахметшина», а также фотографии, служил с марта по апрель с. г. на Курском аэродроме в частном услужении у авиатора-изобретателя А. Г. Уфимцева. Этот человек был нанят в состав группы г-на Уфимцева под фамилией Шарипов и выполнял вместе с двумя другими рабочими вспомогательные операции по подготовке к запуску в воздух «Сфероплана» г-на Уфимцева. В апреле с. г. Шарипов из группы г-на Уфимцева уволился. Поскольку деятельность вышеуказанного Шарипова может быть противозаконной, сообщаю некоторые данные о «Сфероплане» А. Г. Уфимцева. Сфероплан представляет собой летательный аппарат тяжелее воздуха оригинальной конструкции с мотором, созданным по собственному проекту А. Г. Уфимцева. Отдавая должное смелости технической мысли изобретателя, замечу, что при испытательных полетах сколько-нибудь обнадеживающих результатов сфероплан не показал, и извлечь практическую пользу из этого проекта вряд ли возможно. Сфероплан представляет собой несущую поверхность, которая является одновременно его корпусом и представляет собой сферу, напоминающую лепесток цветка или крыло насекомого — отсюда и название «Сфероплан». Оригинальна и конструкция двигателя… Общий вес аппарата — 11 пудов, поддерживающая поверхность, включая оперение, — 40 кв. м. Шарипов уволился накануне сезона полетов «Сфероплана». К сему — агент по особым поручениям шт. — рот. Будылев».
Губарев прочитал донесение несколько раз и знал уже текст наизусть, почти не вдумываясь в смысл, только ощущая радость. Молодец Будылев! ЗИго подтверждение; пусть пока неизвестно чего, но подтверждение. Японцы что-то ищут. Что — он пока не выяснил, но ведь должен же он когда-то найти ответ… Должен…
Впрочем, когда первая радость прошла, он подумал: что здесь конкретного? О чем все это говорит?
Он хорошо знает Уфимцева. Этого человека знают все, кто причастен к авиации. Конструктор, авиатор, летчик отчаянной храбрости, без раздумий ухнувший все состояние на сфероплан. Этот Уфимцев не раз бывал со своим аппаратом у них на Гатчинском аэродроме. Человек странный — хмурый, неразговорчивый, иногда даже неприятный. Все время проводит около аппарата, непрерывно что-то усовершенствует. Спецагент Будылев прав: реально у изобретения Уфимцева никаких перспектив. Конечно же, сфероплан утопия, будущее не за этой странной конструкцией, а за показавшими отличные летные качества бипланами. Но что-то ведь заставило Киёмуру заинтересоваться именно сферопланом Уфимцева? Что? Совершенно не понятно. Если говорить прямо — сфероплан никчемное изобретение. Но ведь и змеи никчемное изобретение. Просто дьявольщина какая-то. Вот когда нужен Зубин.
Полковник смотрит настороженно, встал, сделал несколько шагов, остановился, делая вид, что изучает паркет.
— Что вы на все это скажете? Кстати, Александр Ионович, надеюсь, вы не в обиде на преамбулу? Как человек военный, вы должны понять, я обязан был все это высказать.
— Что вы, Владимир Алексеевич. Какие могут быть обиды.
Курново ногтем осторожно выцарапал из бумажника крохотную вырезку.
— Вот, прочтите еще. Сообщение газеты «Петербургская хроника» недельной давности.
Вырезка набрана мелким шрифтом, ясно — последняя страница, раздел «Новости».
«Сфероплан А. Г. Уфимцева в Курске вновь разбит бурею, теперь уже окончательно. Починка его совершенно невозможна. Однако, по сообщениям нашего корреспондента, изобретатель не оставляет надежды повторить опыт и, собрав необходимые средства, приступить к постройке еще одного сфероплана».
Ничего удивительного и в этом сообщении нет, летчики сейчас бьются ежедневно. Грохаются «Фарманы», «Антуанетты», в последнее время даже «Блерио-2 бис», что там сфероплан. Информация лишь подтверждает несуразность выбора Киёмуры. Интересоваться аппаратом, заведомо обреченным на аварию, — зачем? Ответа пока нет, но в поисках японца проглядывает закономерность.
— Владимир Алексеевич, лично я ничего удивительного в гибели сфероплана не вижу. Будылев совершенно прав, изобретение Уфимцева не имеет никакой перспективы.
— Никакой перспективы… Но агент фирмы «Ицуми», тайком проникая на наши аэродромы, почему-то интересуется именно этими объектами. Почему?
— Не знаю. Мы столкнулись в некотором роде с парадоксом.
— Вы знаете не хуже меня, ротмистр: парадоксы контрразведку не интересуют. Нужен реальный материал. Вы понимаете — реальный?
А ведь дело сдвинулось, он это ясно чувствует. Знакомство с Танакой — раз, письмо Будылева — два, в дальнейшем можно рассчитывать на знакомство с Киёмурой. Ничего, еще повоюем.