Охотники за курганами
Внезапно рванулась задняя, тонкой доски, стена буфета. Неведомый громила вытащил грека наружу, зажал ему рот огромной пятернею и вырвал из руки исписанные скорописью листы. Листы те сунул в карман, а грека, ровно куклу, протащил под правой рукой двадцать шагов вниз, к обводному каналу. Стоя в мокрой глине, левой рукой потный детина, видимо — левша, сунул нож в левую подмышку тайного панинского человека, подержал чутка. А потом отпустил.
Обводной канал в том месте имел бурное течение, ради поворота. Тело скорописца утянуло за тот поворот и вынесло в Неву.
Ищи его теперича…
Гайдамак же перекрестился и поспешил с листами к Володычице.
Глава 20
В две сотни верст был измерен путь, который прошел отряд под водительством ученого посланника Джузеппе Полоччио на восток от реки Оби до первых рукодельных холмов.
Баальник сначала ехал на передней телеге, потом попросил коня. Ему подвели смирную русскую лошадь-десятилетку. Ведун потрусил вперед. Князь мотнул головой есаулу Олейникову. Тот прихватил с собой младшего урядника, и они поскакали за Баальником, не опережая искальца.
Обозники увидели, как люди, скачущие в двух верстах впереди них, вдруг очутились выше ровного поля безмерной степи.
Князь Артем пришпорил своего киргизца. Тот наметом вынес его ко всадникам, на неприметную высотку. Под копытами коня подзвякнул камень. Высотка та возвышалась над степью сажени на две, но была столь пологой, что издаля ее не отличить и не отметить глазом от бескрайней зеленой равнины.
—
Вот, — сказал Баальник, покидая седло, — это и будет курган. Только копать его для ради богатства — ненадобно.
Баальник пошел по траве, покрывавшей мелкие дробленые камни на кургане, и вдруг очутился в той траве по пояс.
—
Бугровщики здесь уже шарпались, — сказал из неожиданной ямы Баальник, — давно, правда, но шарпались.
Ученый посланник Полоччио бежал к кургану, выпрыгнув на ходу из вагенбурга. За ним едва поспевали Гуря и Гербергов.
С невеликого вроде кургана видимость на местность весьма увеличивалась. Очень далеко в сизой дымке проглядывались кряжи невысоких гор. И редким, но ровным порядком к тем горам шли курганы. В седле сидючи, Артем Владимирыч углядел в них будто огромные тусклые тарелки бронзового, уже озеленелого литья, уложенные вверх дном. На верхушках некоторых низких, растекшихся по земле бугров стояли вертикальные камни.
—
Камни там — ручной работы? — спросил Полоччио Баальника, указывая вдаль.
—
Бабай-камень. Руками стесанный. Мужик там изображен в голом виде и с чашей в руках. Да вот такой же в траве валяется, — Баальник подопнул сапогом в траву.
Князь подошел. В траве, наполовину засыпанной каменной крошкой, лежал тесаный в брус камень, высотой в человечий рост. Сзади князя появился Егер, подсунул руки под камень, хукнул и рванул его вверх. Треснули корни травы, посыпалась земля со скальным крошевом.
Точно сказал Баальник. Темный от сырой земли песчаник явно показал старика с узкими глазами, держащего полукруглую чашу донцем вверх. Из чаши вниз древний каменщик высек насечки. Получалось — старик сыпет вроде зерна на могилу.
Все было понятно.
—
Копать! Немедленно копать! — заорал Полоччио.
—
Кости одни здесь достанем, Ваше благородие, — спокойно ответил Баальник. — До нас уже покопались. А ежели имеете интерес, то пора нам ехать вон к тому большому бугру.
Князь крикнул обозникам, махнул рукой вперед. Две сотни повозок пошли четырьмя рядами к большому и явно руками деланному холму. Егер побежал догонять своих солдат.
—
На тридцать верст окрест вам скакать, — тихо сказал есаулу Олейникову князь, — бери всех джунгар, промчитесь скрозь окрестности, будто гребнем. Чего нам опасаться надо али нет — реши сам.
Есаул повернулся и пошел к своим лошадям. Меж них стояла и повозка, на которой лежал изнемогший Акмурза.
Скоро возле низкого кургана не осталось людей и повозок, кроме повозки с больным джунгарином.
Князь Гарусов подошел к джунгарскому предводителю:
—
Акмурза, айналайн {11}! А где твой лекарь?
Бравый воин превратился в худого, лицом сморщенного старика.
—
Не принимай моих болезней, великий Сур кан, — просипел старик, — не надо. А лекарь… пропал лекарь. Совсем дурак оказался.
Старый воин русское слово — дурак — произнес с прищуром. Князь оглянулся. Внук Акмурзы, Байгал, сидевший на коне в сторонке, но разговор слышавший, вынул из подседельной тороки лекарский кошель, потряс им.
—
Лекарь был из рода киданей, — торопливо сообщил Байгал. — Потому все лекарства пробовать должен был сам. Одно попробовал, прежде деда, и упал. Быстро умер.
Конь, коего князь держал за узду, стоял сзади и вдруг брыкнулся. Князь оглянулся. Старик Вещун, неведомо откуда взявшийся, подошел совсем близко к повозке Акмурзы и жестким, немигающим взором смотрел на джунгарина. Джунгарии завозился на сенной подстилке.
—
Прикажи, Сур кан, — просипел, изнемогая Акмурза, — чтобы шайтан отошел. Мне худо с ним рядом.
Князь опустил повод коня, шагнул к Вещуну.
Вещун перевел взгляд на Артема Владимирыча и легко, так что шевельнулась только борода, качнул головой. Князь остановился.
—
Байгал, — попросил Артем Владимирыч, — останься. Твои нукеры без тебя обойдутся. Здесь нужен.
—
Прикажи нойону, пусть перевернет деда на правый бок, обнажит ему спину, — велел князю Вещун. — А ты, Артем Владимирыч, добудь мне пороху и водки. Немедля добудь. Шер шень {12}!
Князь, будто его ударило, оглянулся. Никого из своих доверенных людей он не увидел. Так дед его, Анастасий-Ульвар, командовал, когда требовал от внука сделать дело быстро, даже по цене расцарапанной рожи или рук. Артем Владимирыч кинулся на коня и погнал за обозом. Огибая курган, он увидел стоящую повозку монаха Олексы.
Спрашивать, чего монах не едет за обозом — следит за князем, что ли? — было некогда.
—
Олекса! — заорал князь. — Догони обоз, добудь моим именем у Егера водки и пороху. Шер шень!
Когда Олекса и растревоженный Егер примчались назад, к кургану, внук Акмурзы выпрягал лошадь из повозки деда. Прятал лицо. Вестимо — плакал.
Егер на ходу нагнулся, поставил у ног князя кошель, развернулся и, увидев отмашку княжеской руки, пошел наметом догонять обоз. Олекса остался возле повозки. Стал перекидывать ногу из стремени, чтобы встать на землю.
—
Йок ер Маар! {13} — цыкнул князю Вещун.
—
Олекса, — смиренно сказал Князь, — ты, пожалуй, поезжай, догони обоз. Да пусть там мигом, на ходу, варят густую сурпу из молодого бара1нка.
Олекса закинул ногу снова в стремя, поднял правую руку — перекрестить остающихся.
—
Кереметь шактана! {14} — рявкнул в голос князь на Олексу и стукнул кулаком по морде его лошади. Та, скользнув передними ногами, понеслась прямо на курган и скрылась за могильником.
Вещун нетерпеливо показал на привезенный кошель. Князь кинжалом обрезал узел и достал из кожаного нутра склянку водки и тугие промасленные бумажные скрутки с ружейным порохом — патроны. Положил на повозку, рядом с дрожащим телом Акмурзы. Вид его левого бока со спины был ужасен. Огромный пузырь плоти вздулся на лопатке, оттуда сочилась вонькая зеленая жидкость. Предводитель джунгар вдруг застонал тихим, отходящим голосом. Вещун сунул руку в поясную кису, вынул оттуда узкий, странно и тускло блеснувший нож. Резко махнул им и срезал кусок дряхлой полы халата джунгарина. Намотал материю на подвернувшуюся палку, полил водкой, чиркнул кресалом. С третьего раза материя занялась голубым пламенем.