Спой для меня (СИ)

Телефон выскальзывает из рук и отлетает в свежий снег рядом со мной. Коленки больно гудят после падения, но я не обращаю внимая, упорно запускаю руку в сугроб. Пальцы немеют от холода, но найти пропажу все же удается.
Все было бы куда лучше, если бы я никогда не знала Германа. Сейчас бы мне не пришлось сидеть посреди тротуара в снегу и стараться мокрыми и ледяными руками ввести код на телефоне. Провожу пальцем, но тщетно. Сенсоры никак не реагируют, и от этого мне еще сильнее хочется разреветься. Убираю телефон в карман и поднимаюсь, отряхиваю с шубки пушистые снежинки и иду вперед.
Город полон людей. На катке столько детей и взрослых, как в большом муравейнике. На несколько минут останавливаюсь, облокачиваюсь локтями о бортик. Как же быстро закончилась осень и началась зима. Заморозила все, и меня вместе с природой. Я уснула, как береза, но только не факт, что весной я смогу проснуться.
После этого печального опыта с Германом Амурским в сторону мужчин я смотреть просто не могу, и вряд ли смогу через несколько месяцев, а может и лет. Я не знала, что мне может быть так больно и горько из-за мужчины. Видела бы меня мама, обязательно дала бы хороший совет. Но ее нет. И никому мне подсказать, что делать дальше, некому научить меня жить заново.
  
8.1
 
Деловые недоотношения: Герман.
… Был я весь как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки…
С. Есенин.
Я пробудил в Малиновой неоднозначную реакцию, которую никак не мог понять. С одной стороны, Вика и правда ревновала меня. Это видно в ее фразах, в ее движениях, и самое главное — в ее потемневших глазах. А с другой стороны, она так старается делать вид, что все у нее хорошо и без меня, что я невольно в это верю.
Может, было бы лучше оставить певицу в покое и отступить. Проиграть в этой борьбе за чувства. Стараться вырвать все страницы жизни, где она была. Уехать куда-нибудь в теплую страну и отдохнуть в компании новых женщин. Только вот смотреть на других я не мог, а сны о моем ангеле повторялись с завидной регулярностью. Каждую ночь я видел ее улыбку и слышал ее голос. Каждую ночь она посещала меня и клялась в любви, а утром растворялась вместе с темнотой, оставляя в груди огромную дыру. Без нее мне пусто. Никто не бежит вниз по лестнице, чтобы повиснуть на моей шее. Никто не удивляет меня кулинарными «шедеврами». Никто не краснеет от моих намеков.
И напротив меня не она. Другая, совершенно чужая женщина. С огненным макияжем и вульгарным нарядом. Эта Вера совсем мне не нравится, даже общаться с ней не хочется. Но, в моей голове уже созрел коварный план.
Кто-то же должен сливать мне все новости о возлюбленной. И Вера, которая пользуется у Малиновой нескончаемым доверием, сможет рассказывать мне каждый секрет новой управляющей «Гвоздя».
Кстати, Вера в ресторане чувствует себя, как рыба в воде. Сделала недешевый заказ и без стеснения сообщила, что оплатить его не сможет, не давая мне выбора, платить за нее или нет.
— Ты уже в курсе, что «Гвоздь» перекупили и теперь им владею я, — церемониться не хочу, скажу все на прямую.
— Я догадывалась, — Вера хитро улыбается, будто уже знает, что за роль будет ей предложена.
— На место управляющей я поставил Малинову, чтобы не потерять ее навсегда из своей жизни, — продолжаю мысль и наблюдаю за собеседницей.
Улыбка исчезает с ее личика, а стакан в руке сильнее сжимают тонкие пальцы.
— От меня ты что хочешь? — Вера щурит глаза, словно собралась в меня стрелять из пушки.
— Давай так, ты продолжишь работать официанткой в новом ресторане, будешь получать двойную зарплату и стимулирующие за каждую новость о Вике. Малинова доверяет тебе, делится секретами из своей жизни. А я хочу знать все ее секреты.
Девушка опускает глаза и задумчиво молчит. Предложение для нее очень выгодное. Тем более, Вера не похожа на пай-девочку, которая за справедливость. Есть в ней что-то змеиное, подлое.
 
— Я согласна, — с придыханием шепчет она спустя целую вечность.
Набираю полные легкие воздуха и шумно выдыхаю.
Я знал, что «подружка» Вера согласится без труда.
— Ужин оплачен, чаевые оставлю на ресепшене. Наслаждайся вечером, Верочка. — Резко проговариваю я и ухожу прежде, чем девушка успеет что-то сказать в ответ.
На улице морозно и свежо. От собственных мыслей становится горько и тошно. Я должен был вычеркнуть Вику из своей жизни, но вместо этого она крепкими корнями вросла в мою душу, как сорняк. И я изо всех сил старался выдернуть ее, выбросить, но вновь и вновь возвращался к ней. Она стала точкой невозврата.
С ней я осознал всю горечь своего никчемного существования.
С ней я задумался о семье и детях. Пора бы уже.
С ней я наделал столько ошибок, что прощать их просто нельзя ни одной уважающей себя женщине. И сколько бы я не вымаливал ее прощения, все будет тщетно. Может со временем ангел простит меня. Может, через несколько лет моя певица вновь споет для меня что-то попсовое и улыбнется, как прежде. Я подлый и жестокий человек. Вместо того, чтобы дать любимой девушке жить спокойно, я снова и снова лезу в ее жизнь.
Ночью я очень плохо спал. Просыпался от жары и замерзал, стоило мне только открыть окно. За шторами густая темнота и тишина. Кажется, я слышу, как за окном падает снег. И каждый стук собственного сердца. Сегодня я вспоминаю тот день, когда должен был объявить Малинову своей невестой на глазах у друзей и коллег. Что могло пойти не так? Что за бес в нее вселился? Холодная, гордая, упрямая. Такой она никогда не была. Как вышла из дамской комнаты, каким колючим взглядом меня наградила. Сейчас до меня дошла простая истина — все это было неспроста. Не мог хрупкий ангел стать сукой за пару минут.
Но что же случилось?
Что послужило толчком к ее такому отвратительному поведению и обжиманиям с каким-то парнем?
Лишь под утро я смог сомкнуть глаза, но ненадолго. Мне снова приснилась Вика. В черной маске с вкраплениями золота, в дорогом наряде, с фальшивой улыбкой и пустотой во взгляде. С отвратительной ненавистью ко мне. С кокетливой улыбкой чужому.
Проснулся в ознобе от пульсирующей боли в затылке. С трудом открыл веки, точно кто-то налил их свинцом. Поднять голову от подушки оказалось настоящим испытанием. Со стоном мне удалось кое-как встать.
Сегодня важный день — Малинова знакомится с новым владельцем «Гвоздя». Я старался предугадать развитие событий, но все сводилось к тому, что ангелочек хлопнет дверью и пошлет меня, не выбирая мягких выражений. Этого я боялся больше всего. Если сейчас Вика откажется, то меня просто сорвет. Я предъявлю ей договор с ее папашкой и все равно заставлю подчиниться мне. Я сделаю все, чтобы посадить птичку обратно в клетку. Не захочет по-хорошему, вернется по-плохому. И спрашивать не буду.
С уверенностью в себе я поехал к «Гвоздю». Надел лучший костюм, разрешил Ане уложить мои волосы, вылил на себя так много одеколона, что теперь задыхался от собственного аромата. Смотрел на проносящиеся мимо дома, и чувствовал, как подрагивает челюсть. Старался не подавать виду, сильнее сжимая зубы и руки в кулаки, но лишь больше потел и бесился.
Олег улыбался всю дорогу. Должно быть, скучал по работе. Последнее время я мало куда ездил и все чаще сам, без помощи водителя. Поэтому, когда я набрал его номер вчера и вечером и приказал выйти на работу к семи утра, он очень обрадовался. Сейчас жизнерадостный Олег насвистывал в такт песни и постукивал пальцем по рулю. Жаль, что его энергия не передавалась мне.
Старая вывеска «Гвоздь» была настолько тусклой и невзрачной, что еще пару месяцев назад я бы просто не заметил ее. Но сегодня грязные потертые буквы над входом цепляли за живое. Теперь это мой ресторан, и я превращу его из жалкого бара для быдла в прекрасное и дорогое кафе. И Малинова мне в этом поможет.