Практические основы маркетинга для теоретизирующего попаданца (СИ)
Стараниями ли окончательно замороченного таксиста, постаравшегося как можно быстрее избавиться от своих весьма подозрительных пассажиров, либо по причине выходного дня, но к четвёртому корпусу, где преимущественно располагался наш факультет электронной техники, и у входа в который и намечалось проведение мероприятия, мы успели вовремя.
Это октябрьское сибирское утро выдалось на диво солнечным и почти безветренным, хотя и достаточно холодным, поэтому едва только выбравшись из прогретого нутра машины, мы с Машкой, как по команде, передёрнулись, дружно вжикнули повыше молнии своих японских курток и стали озирать скопившуюся толпу в поисках знакомых лиц.
К счастью, наши беспомощные поиски надолго не затянулись, потому как вынырнувшая из плотного и неразборчиво гомонящего скопища пробивная толстушка Зина, радостно обнялась с Машкой, приветливо кивнула мне и словно ледокол потащила нас за собой к отдельно стоящей у крыльца группке факультетского студенческого актива.
— Где вы ходите? — с ходу набросилась на нас Машкина палочка-выручалочка Вика, — Вам сейчас капсулу времени с нашим комсомольским посланием закладывать, а вы чуть ли не срываете мне такое важное мероприятие нашего пиаровского прикрытия! К нам же даже съёмочная группа Центрального телевидения приехала со своими гримёрами, которые уже искали вас и жутко при этом ругались, что не успеют Ваньку вовремя наштукатурить! И собкор «Комсомольской правды» с фотографом тоже обещала сегодня прийти!
— Собака с милицией обещала придти! — тихонько пробормотал я себе под нос, однако же, моё вольнодумство и так никем не было бы услышано, поскольку в это время, над толпой разнёсся многократно усиленный звук в неизвестных целях продуваемого микрофона, вой слегка возбудившихся колонок и наконец голос нашего замдекана Нины Григорьевны.
— Сегодня, дорогие товарищи, двадцать девятого октября 1978 года, когда авангард нашей коммунистической партии — Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи отмечает своё 60-летие, мы с вами собрались у входа в здание нашего родного факультета, чтобы заложить послание от комсомольцев 1978 года комсомольцам 2018 года! Года, в котором советский народ и всё прогрессивное человечество отметят столетие комсомола!
Ни больше ни меньше как «всё прогрессивное человечество»! Аут Цэзар, аут нихиль![ii] М-да, Нина Григорьевна, мечтать оно, конечно, не вредно, но я на всю жизнь запомнил, как один из моих родных отцов в этот день 2018 года напился в одиночку как свинья, а потом долго сидел и неумело плакал, размазывая слёзы огромными мозолистыми руками, пока так и не заснул за кухонным столом рядом с уже пустой, но всё понимающей бутылкой…
А ещё я хорошо запомнил многочисленные и будто списанные друг с друга репортажи со всех концов нашей когда-то необъятной Родины, в которых важные люди, собравшиеся из числа бывших коммунистов и комсомольцев по случаю выемок заложенных сегодня капсул времени будут весело смеяться при зачитывании этих посланий. Особенно, когда в текстах будут встречаться слова о до сих пор не наступившем у нас коммунизме …
Так и хочется нежно взять за грудки подобных оборотней со сверкавшими когда-то на этих раскормленных грудках красными значками, хорошенько их встряхнуть и вслед за инопланетными героями одного замечательнейшего советского фильма ласково так выдохнуть прямо им в лицо, мол, родной, это же последний выдох, могила, кладбище…[iii]
А владелица одного из кинотеатров в одном из южных регионов России, отнюдь не ею и даже не её южными предками построенного и названного в честь крейсера, возвестившего о заре новой эры, вообще отказалась извлекать такую капсулу, дабы не портить нажитое непосильным трудом имущество, и умотала от журналюг отдыхать куда-то на Кирибати.
В общем-то, я, конечно, человек не злопамятный, но несколько злой на таких люденов, да и память у меня очень хорошая, а потому сделаю всё возможное и невозможное, чтобы приватизация государственного имущества в моём варианте истории прошла по другим правилам игры. Или не быть мне Тёмны Власте… тьфу ты, Товарищем Маркетологом!
— Почётное право осуществить сегодняшнюю историческую закладку предоставляется супружеской паре лучших комсомольцев нашего факультета, организовавших первую в истории советского комсомола первичную ячейку абитуриентов и добившихся лучших результатов во время проведения сельскохозяйственных работ при осуществлении помощи нашему подшефному колхозному хозяйству, Ивану и Марии Шквориным!
Ну что ж, коли народ единогласно доверил, а партия единолично одобрила, придётся, как говорится, соответствовать и уважить обчество. Скажете, мы лицемерим? Ну ясен пень, лицемерим, но не более, чем прочие представители нынешней партийно-комсомольской номенклатуры, которые завтра высунув языки, сначала будут стоя аплодировать развалу великой страны, а потом выхватывать из пламени её пожара лучшие куски.[iv]
Едва успели замуровать в стену под мемориальной доской наше прочувствованное до слёз послание комсомольцам 2018 года, хе-хе, как меня очень вежливо отозвал в сторонку тип почти гражданской, несмотря на обилие татуировок, наружности и сначала просто молча сунул мне в руку чёрный речной окатыш, в просторечии именуемый галькой.
— Просекаешь булыгу? — сипло спросил тип, но тут же, словно спохватившись, извинился вполне нормальным голосом, — Прошу прощения, у меня временные проблемы социально- психологической адаптации после недавней отсидки. Я просто хотел у вас спросить, не узнаёте ли вы этот, как заверил меня один наш общий знакомый, драгоценный камушек?
— Как это вы меня здесь нашли? — недоверчиво спросил я вместо ответа, — Даже мой тесть с моей родной тёщей не должны были знать, по идее, где я сегодня собирался находиться!
— Тёщенька-то родная, может, могла и не знать, — осклабился урка, — Зато во всех местных газетах об этом чёрным по белому и огромными буквами прописано! Мол, так мол и так, такого-то числа, там-то и там-то комсомольский активист Иван Шкворин со товарищи осуществят закладку послания далёким потомкам. Вот я и подумал, а зачем мне переться в Академгородок в восьмом экспрессе или, прости господи, в простом двадцать втором, да ещё и место своей же жопой согретое попутавшим все рамсы наглым бабулькам уступать?
— Ну узнал я камушек, дальше что? — хмуро поторопил я посланника криминального мира.
— Не запряг — не нукай! — сверкнув яростным взглядом, окрысился тип, но, с в видимым трудом взяв себя в руки, снова перешёл на более вежливую форму общения, — Николай Александрович просил вас подъехать к нему, как только, гм, освободитесь.
Бли-и-ин! А ведь за калейдоскопически сменяющейся со скоростью кинокадров чередой промелькнувших с той первой злополучной встречи дней я как-то уже и позабыл про своё опрометчиво выданное воровскому авторитету обещание по поводу невиданного размера дивидендов в обмен за не мной спровоцированный нокаут его шестерящих бакланов.
Хотя, волноваться мне, собственно, не о чем, поскольку развёрнутая за эти три месяца под нашим чутким руководством сетевая маркетинговая структура, как оказалось, прекрасно подходит не только для эффективного распространения дефицитных товаров в условиях неусыпной борьбы со спекуляцией карающих органов, но и для не менее эффективного сбора самой интересной и разнообразной информации.
Так что, по здравому размышлению я понял, что мне есть чем ответить за свои слова, а потому с чистой совестью заверил посланника о своей готовности, как только, так сразу.
Тем не менее, вырваться из липких лап журналистской братии удалось только уже ближе к вечеру. Забросив Машку домой и захватив с собой кое-какие вещи, которые, по моему глубокому убеждению, сегодня должны были мне обязательно понадобиться, я сел за руль освободившейся после воскресной барахолки тестевой «буханки» и, с тревожным сердцем срывая непослушные передачи, покатил к домику заждавшегося меня Коши Ладного.
— Тот же лес, тот же воздух и та же вода, — нервно промурлыкал я себе под нос, оглядывая обступившие пристанище криминального авторитета мрачные кроны лиственной опушки и призрачно мерцающую в лунном свете излучину одного из многочисленных притоков Оби, — Только он не вернулся из боя… Типун мне на язык, если живой останусь, конечно!