Лелька и ключ-камень (СИ)

— Да понятно уже, давай быстрее.
Процедура клятвы Ирине не понравилась: пришлось колоть палец, повторять за Лелькой слова, дышать дымом какой-то травы, которую та подожгла в блюдце. Но наконец все было сделано, и Лелька сказала:
— Я готова, в любое время можем поговорить. Только заранее предупреди, а то вдруг домашки будет много или тетя поручение даст.
Разговор Ирина запланировала на следующий день. Она тщательно продумала одежду и решила чуть подкраситься, хоть мама и пыталась запрещать косметику. Лелька на ее фоне будет выглядеть вовсе уж затрапезно, она об этом позаботится. Сашу Ирина решила пригласить к себе, благо родителям было не до чего — рекордное количество поросят, родившихся в этом году, требовало неустанного внимания.
Лельке вся эта история далась нелегко. Во-первых, Сашка ей очень нравился. Понятно, что свои шансы на взаимность она оценивала трезво, они были даже не нулевыми, а просто отрицательными, но это понимание не отменяло желания увидеть тепло в его глазах. Отказывать и ломать комедию было очень трудно, хотелось просто пойти, поговорить и помочь. Но Лелька намертво затвердила простую истину: не просят — не лезь. А Сашка не просил. Во-вторых, согласись она на просьбу сестры без разговоров, та моментально почуяла бы слабину, и ни к чему хорошему это бы не привело. А в-третьих, просто грех было не воспользоваться шансом сделать собственную жизнь чуточку проще. Теперь, по крайней мере, Иринина компания какое-то время не будет ее подставлять перед учителями и директором, ловить в туалете, пытаясь утопить тетрадки, и развлекаться за ее счет всевозможными способами. Ради всего этого стоило немного побыть стервой.
  
Глава 11
 
Пока девчонки, каждая по-своему, готовились к столь важному для них разговору, село бурлило, обсуждая очередную сногсшибательную новость: пропал Михалыч. Павел Михайлович, которого последние лет тридцать Михалычем звала даже родная жена, мужиком был немолодым, крепким и основательным. Больше всего на свете, даже, пожалуй, больше упомянутой выше жены, Михалыч любил две вещи — своих козочек и грибную охоту.
Коз Михалыч разводил давно, специально когда-то ездил за ними в соседнюю область и привез трех комолых красавиц и козла. Козла того, нареченного Шайтаном, с легкой руки тогдашних гастарбайтеров, помнило все село. Умная здоровенная животина зря на людей не кидалась, но обид не прощала, так что немало хулиганов побегало поместным полям, спасаясь от оскорбленного козла. Сейчас стадо в пару десятков голов водил Шайтанов то ли внук, то ли правнук. Сыры же, сделанные из козьего молока, с разными сибирскими травками и грибами, Михалыч регулярно возил в город, в специализированный магазин.
— На мой сыр народ в очередь записывается! — уверял он односельчан.
Поначалу люди не верили, но после того, как Михалыч купил сыновьям по квартире в городе, а дочке оплатил учебу в институте, стало ясно, что все эти его жу-жу-жу не просто слова.
Местные леса неугомонный сыродел знал лучше, чем секреты производства своих сыров. Не было в округе грибного места, которого он бы не навестил за сезон хоть однажды. Сотни раз уходил он за грибами и всегда возвращался с полными корзинами. Словом, просто потеряться такой человек не мог никак. Вот и волновалось село, да так, что главе администрации пришлось вызывать спасателей, давая тем самым почву новым слухами рассказам.
Ирина тем временем готовилась к приему гостя. Она уговорила маму напечь шанежек с картошкой, приготовила все для чая. Зеркало показывало ей очаровательную девушку, стройную, зеленоглазую с толстой косой ниже пояса. Она бы, конечно, предпочла волосы распустить, но тогда бы мать точно поняла. что дело нечисто. Пришлось обойтись косой.
Сашка пришел вовремя. Как настоящий деревенский житель, он не стал сразу заводить разговор о деле. Выпил чаю, поулыбался симпатичной девчонке, про себя отметив, что Лельку за стол никто не звал, а потом спросил:
— Согласилась твоя сестра поговорить?
 
— Саш, — Ирина не сдержала раздражения. — ну не сестра она мне.
— Ладно, пусть будет не сестра, — покладисто согласился парень, — но поговорить-то с ней можно?
— Да, пойдем, она на своем чердаке сидит, все там завесила какими-то вениками.
Лельку они действительно нашли на чердаке, а потом Ирину ждал удар. Александр попросил:
— Выйди, а? Нам тут вдвоем потолковать надо.
Такого Ира не ожидала, вспыхнула и выскочила, хлопнув дверью. Ей было бы еще обиднее, если бы она увидела, что о ней мгновенно забыли.
Саша смотрел на девчонку, перетирающую в ступке какие-то корешки, как настоящая ведьма, и не знал с чего начать. В молчании прошла минута, вторая, наконец Лелька сжалилась:
— Садись, — указала она на лавку у стены. Лавки были старыми, они помнили еще Андреева прадеда. Лелька их сама отскоблила до золотистого цвета и натерла льняным маслом, купленным ей еще мамой.
— Что ты хотел мне рассказать? Не бойся, я никому не расскажу. Сам знаешь, даже если бы захотела, то некому было бы, а я не захочу.
Сашка кашлянул. Он и сам не понимал, отчего так смутился. Сидящая напротив малявка не пыталась строить ему глазки, улыбаться, кокетничать. Ей было все равно, кто сидит напротив — первый красавец школы или ее кошка. Конечно, если б он мог заглянуть в Лелькины мысли, он бы понял, что она далеко не так спокойна, но уж что-что, а держать лицо девочка научилась отлично.
— Понимаешь, какое дело… — начал он. — У меня Лера болеет. Она вообще-то моя тетка, но мне как мама. Вера Васильевна не поняла, что с ней, и в городе не поняли. Посмотри на нее, может ты что-то увидишь? Я слышал, что тебя бабка и мать кое-чему научили.
Лельке очень хотелось сказать, что все это просто сплетни, придуманные в школе, и будь на месте Сашки кто-то другой, она бы так и сделала. Но глядя в черные, умоляющие глаза, отказать она не смогла.
— Саша, я мало что знаю и ничего не умею. Ты пойми, может получиться так, что я просто ничего не увижу, а может — увижу, а помочь не смогу.
— Да все я понимаю, немаленький. Но давай хоть попробуем, а?
— Ладно. Когда?
— А сейчас сможешь? Врач говорит, ей уже немного осталось. Вдруг она сегодня умрет…
— Она станет со мной разговаривать? Я мало что вижу сама, мне, скорее всего, придется ей вопросы задавать, на которые детям просто не отвечают.
— Я попрошу.
— Хорошо. Но если она откажется отвечать, я точно ничего не смогу сделать.
Сашка все понимал, он знал, что чудес не бывает, но наивная вера, что вдруг да получится, что специально для него где-то в мире спрятано маленькое чудо, не отпускала парня. Путь до соседнего дома был коротким. На ребят никто не обратил внимания, так что Сашка без проблем провел «колдовку» в комнатку больной.
— Лера, — позвал парень.
Лежащая на кровати женщина с трудом повернула голову. Лелька впервые видела столь тяжело больного человека. Сухая кожа шелушилась, когда-то шикарные волосы сбились в колтун, белки глаз пожелтели. Руки больной дрожали, но двигать ими по своей воле она не могла. На правой руке ногти начали отслаиваться, и рука выглядела откровенно жутко.
— Саша! — обрадовалась больная. — Хорошо, что ты пришел, а то мне иногда кажется, что меня уже похоронили, только не успели закопать.
— Лера, со мной Леля пришла. Поговори с ней, пожалуйста.
— А, ведьмина внучка… Не обижайся, я не со зла. Просто помню, как нас ею пугали, а она не злая была. Мы к ней за горохом лазили в огород, она всегда притворялась что нас не видит, а гороха сеяла помногу.
Лелька подошла ближе.
— Прабабушка меня ничему научить не успела. Я ее даже не помню. Но она учила маму, а мама понемногу рассказывала мне. Только мало успела… — сердце привычно кольнуло болью. — Я вас поспрашиваю, ладно? Только если не захотите отвечать, лучше молчите. Если неправду скажете — это может вам во вред пойти.
— Спрашивай, конечно, детка. Терять мне уже нечего.