Пепел и крылья
Грифон отступил и ощерился, подняв перья на загривке.
– Спокойно, дружок. Тебе станет легче, не бойся. Нужно умыть тебя.
И Эша прикоснулась к животному, мысленно успокаивая его.
Посреди бассейна находилась площадка, на которой можно было оставить вещи и одежду, не боясь, что их украдут или что они намокнут. На этих платформах местные жители и гости города часто устраивали пикники или проигрывали деньги в карты или шархи – местную игру, похожую на шахматы, столь азартную, что нередко она заканчивалась дракой. А кровь от разбитых носов так же легко смывалась водой, как и сладкие лужи, оставленные упавшим мороженым.
Эша сбросила плащ и жилетку, зачерпнула ладошками воду и умыла лицо. Белые с едва уловимым лиловым оттенком волосы засияли на солнце. На ухе сверкнул серебряный каф – метка команды «Чёрного Дракона» Виталона. Скинув ботинки, отстегнув сумки и ножи, элвинг подошла к краю площадки.
Грифон стоял в воде, явно наслаждаясь прохладой. Морда была опущена: он пил много и жадно.
– Эти изверги совсем не заботились о тебе, – сочувственно сказала Эша.
Вдруг зверь замер, закрыл глаза и завалился на бок, подняв волну и окатив Эшу с головы до ног.
Эша прыгнула с площадки в бассейн, вода даже не доходила ей до колен, но грифону хватило бы и этого, чтобы захлебнуться. Усталость взяла своё, и зверь, вдохнув обжигающий ветер свободы, потерял сознание.
Эша с трудом уложила голову грифона на площадку – всё же этот мешок костей был тяжелее, чем выглядел.
– Ты, главное, не разлёживайся долго, – сочувственно прошептала Эша. – Боюсь, скоро за мной начнётся охота. И нам лучше поскорее убраться из Аббарра.
Она осторожно отмывала шерсть, очищала рога и перья, промывала раны. Удивительно, что он так долго продержался. Элвинг не слышала его мыслей, но ощущала силу его духа.
Королевские грифоны были особенными созданиями. Появившиеся задолго до элвингов и аллати, они были наделены сознанием, и их разум невозможно было взять под контроль. Сильные, быстрые, они стали друзьями элвингов – высоко в небе защищали рубежи Силурии. И многие погибли в последней войне. В Мэйтару их звали кайринами, и, если верить легендам пустыни, бились бок о бок с тхару против демонов Бездны.
В Большом Мире существовал запрет на ловлю и продажу грифонов. Но здесь, на краю света, решала сила, власть и деньги. Этому зверю не повезло. Эша осматривала ущербный отросток, болтавшийся сбоку вместо крыла. Может, он родился таким и вырос на арене. Или же был пойман в горах Силурии и тайно вывезен. Окажись у него два крыла – с ним бы не справилась и дюжина ловцов. Возможно, когда-нибудь кайрин расскажет ей свою историю, а пока надо, чтобы он выжил.
– Не позволяй Тхароду оказаться правым, – Эша погладила лоб зверя между рогами. – Борись!
Эша прикрепила к нескольким колоннам жучки пустоты и активировала внешний барьер, полностью отгородив колонку от любопытных глаз. Ещё одна отличная находка из последней вылазки. Жаль, эти устройства рассыпа́лись прахом, стоило выйти заряду. Элвинг оставила их на случай, если придётся пробираться в места не совсем радушные и чрезмерно охраняемые, но жизнь распорядилась иначе. О чем Эша не жалела. Сейчас бледный шарик воскового света в металлической оправе горел ровно, а значит, несколько часов у неё было. Никто не различит в дрожащем мороке элвинг и спящего грифона, никто не пересечёт невидимый барьер, словно повинуясь шёпоту в голове свернуть и уйти прочь.
Эша крутила в руке последнего жучка, ожидая смешного, вытянутого, как прутик, аллати. Она почти решилась запечатать пространство, решив, что парнишка сбежал, когда послышался грохот. Шум нарастал всё сильнее, и вот показался Фрави. Перед собой он катил небольшую тачку, из которой торчал огромный окорок. Лисёнок запыхался, пыхтел, выжимал из себя все силы, но довольно улыбался.
– Хитро придумано, – улыбнулась Эша, вряд ли он бы утащил такой на себе.
Увидев лежащего грифона, Фрави опустил тачку, прижав ручки к груди. Улыбка сползла, а уши обвисли, чересчур большие и круглые глаза предательски заблестели.
– Он жив, – ободряюще кивнула Эша, прикрепив жучок и замкнув цепь. – Неси мазь.
Уши взметнулись вверх, Фрави подбежал и двумя руками, чтобы не выронить, протянул банку. Стоило Эше взять лекарство, как малыш юркнул за ближайшую колонну, но продолжал вытягивать шею и рассматривать то зверя, то элвинг – оба для него были диковинками.
– Я не откажусь от помощи, – Эша жестом поманила мальчишку, указывая на грифона.
Лисёнок смущённо стянул перчатки. Он стыдливо потёр ладошки о бока, не зная, куда деть руки. Эша улыбнулась, протягивая одну из тряпок, на которые пошла большая часть плаща. Скрываться после случившегося было бессмысленно – кайрин не шаати, в сумку не спрячешь.
Ей хватило одного взгляда на Фрави, чтобы понять, за что его травят. Грязнокровка: недобист первого поколения, а это равносильно клейму изгоя. Даже в городе бистов он был предметом насмешек и издевательств. Его ладошки покрывали миллионы волосков, как у гекконов, даруя уникальную способность с лёгкостью подняться на любую вертикальную поверхность и стену. Огромные лисьи уши обеспечивали отменный слух, глаза рептилии – способность видеть ночью, красивая золотистая шёрстка, переливающаяся на солнце… Вот только огромный рот ящера всё портил. Элвинг отметила повязанный на шее платок, явно для маскировки, так же как перчатки. Эша вспомнила Сафи, такую же полукровку, с которой познакомилась в прошлой жизни, и сердце больно сжалось. Отголоски войны и тяжёлой поступи Узурпатора по Империи Дракона ещё не один год будут преследовать невинных и рушить им жизнь.
Эша смотрела на ребёнка, который старательно и бережно отмывал грифона. Его мордочка, как открытая книга, отражала целый калейдоскоп эмоций: боль, сострадание, восторг, восхищение.
Под слоем грязи и крови элвинг и аллати обнаружили, что кайрин был цвета лунной стали с небольшими пятнышками. Хотя кайринами в Аббарре называли всех крупных крылатых кошек, вне зависимости от того, был у них клюв или нет, но только королевские отличались особым окрасом, и по легенде в их крови текло пламя Азура и Имола – Силы и Духа.
Фрави то и дело заглядывал в морду спящего зверя, с опаской косился на выступающие из клювопасти клыки. А Эша смотрела на две тёмные полоски, идущие от глаз кайрина к клюву, словно дорожки от слёз. Если слухи не врут, и кайрины разумны, горевал ли он об отнятых жизнях? Сколько было боёв у него? Шрамы покрывали всё тело. Большие порванные уши и четыре рога – два побольше и два поменьше, способные с лёгкостью проткнуть тхару. Один глаз повреждён и опух. Одно крыло – оперено, второе – как огромный безобразный палец, торчащий из спины. Длинный хвост заканчивался шипом. Он мог быть величественным прекрасным зверем, но уродство и годы на арене сделали своё дело. От былой мощи осталась лишь тень. А может, он и не знал свободы никогда. Эша вздохнула.
«Чтобы взлететь, нужны крылья и смелость». – вспомнила она слова Ворона, капитана вольного города Виталона.
Что ж, у этого зверя был почти полный комплект. А уж как достать ему второе крыло, она как-нибудь придумает.
Солнце зашло, и зажглись фонари. Вода давно стекла по канавкам и желобкам. Одежда успела высохнуть, как и шерсть зверя.
Эша смотрела на фонари из пустынного стекла и на мерцающий внутри заряженный газ. Она вспоминала живые фонари Пугатона, искусственное солнце Скалы Рока, магические гирлянды Силурии, масляные лампы Виталона. Рука по привычке потянулась к монете на шее, но её давно уже там не было, а вместо неё висела малая окарина ветров. В волосах больше не играли бусины, и сами волосы были острижены. Всё, что осталось у неё от прошлого, это каф и заколка на косичке у левого уха.
