Путешествие Иранон (СИ)

Подойдя ближе, я подтянула к креслу стул и, присев рядом, подцепила ложкой кусочек тиропиты. Дедушка послушно открыл рот, часть камней на его шее осыпалась вниз.
Видение кончилось так же неожиданно, как и началось. Голова гудела, мысли и новые воспоминания жуткой смесью путались в сознании, вызывая ноющую боль в висках.
Застонав, я попыталась съежиться, надеясь закрыться от неприятных ощущений, но чужие руки сжали меня в объятьях.
— Тише, маленькая Нанна, тише. Как ты себя чувствуешь? Что тебе снилось?
Вилл придержал меня на коленях, наклонившись на мгновение вперед и осторожно вложил в мои ладони небольшую чашку. Приоткрыв глаза, я отпила воды, промочив горло, и, отдав посуду, обняла оборотня, уткнувшись в его грудь.
— Мне снилось прошлое, семья и город. Магии в нем было так много, что она изменяла людей, и, накапливаясь за жизнь, прорастала кристаллами сквозь тело.
— Прямо как у тебя?
— Да, но в конце жизни намного хуже.
— Могу представить, как это выглядит.
Потянувшись к стоящему у постели копью, Вилл наклонил древко так, чтобы лезвие зависло на расстоянии локтя передо мной. Растерявшись, я посмотрела сначала на лицо оборотня, освещенное пламенем очага, и лишь затем — на лезвие. В отражении мелькнули два больших золотистых пятна.
— Ой…
— Мне кажется, они где-то на половину готовы.
Копье встало на место, а я, отпустив Вильгельма, огладила отростки, прикидывая, насколько сильно они выросли. Такие уже не спрячешь, не скроешь под платком, разве что делать тюрбан, как у тетки. До чего же странно это будет выглядеть с моим обычным образом.
— Красивые?
— Очень, ты настоящее сокровище, маленькая Нанна.
Вилл смотрел на меня с насмешкой и нежностью. В его глазах отражался огонь, тонкие губы растянулись в улыбке, тепло его рук согревало меня и успокаивало ничуть не меньше, чем объятья в моем сне. Смутившись, я запоздало осознала, что без зазрения совести сижу на коленях оборотня и сама тянусь к нему как к тому, кто поможет и обязательно защитит от любых невзгод, а самое главное, мне не казалось это пошлым, ничуть. К несомненно сильному тренированному в боях телу воина прилагалась понимающая душа, с которой мне было спокойно, радостно и уютно сейчас.
Боги, и как же я ему благодарна за понимание, за такую огромную часть магии и воспоминания из далекого прошлого. Теперь я знаю о себе намного больше, чем раньше и, может быть, увижу что-то еще. Подумать только, у меня была семья, любящая и заботливая. Мы проводили время вместе. Я смутно ощущаю, что мама не попала на корабль со мной. Нет. Она не такой человек, она любила дом и потому творила своих глиняных помощников, посуду, кукол… Может, она еще ждет меня, надеется увидеть дочь, вернувшуюся из плаванья?
Хотя, вспоминая слова ведьмы, не знаю, хорошо ли это. Может, она впустую ждет? И лучше бы наверняка узнала, что я не приду, как минимум, не в ближайшее время.
Меня захватило смятение, я не понимала, плакать мне или радоваться новым знаниям. Может, мне самой было бы проще жить в неведении?
За спиной послышался треск поленьев, сердце Вилла мерно стучало под ладонью, легкое дыхание чуть коснулось макушки. Погладив тонкую ткань чужой рубашки, я подалась вперед, стараясь сосредоточиться хотя бы на том, чего действительно хочу в этот момент.
— Назови меня, пожалуйста, по имени.
— Нанна?
Покачав головой, я заметила, как дрогнул кадык оборотня, а под ним на коже на мгновение стал заметен еще один шрам.
— Нет, настоящим именем.
Хмыкнув, Вильгельм наклонился к моему лицу и приподнял мою голову за подбородок, вынуждая посмотреть прямо в глаза.
— Иранон.
Щеки вспыхнули, едва я услышала вкрадчивый, бархатный голос оборотня, а его губы тут же накрыли мои, ласково, почти невесомо прикоснувшись и призывая потянуться навстречу. Не думая и секунды, я ответила на поцелуй, позволяя его углубить и сжать себя в объятьях. Воздуха стало не хватать, будто во всем мире он неожиданно кончился, оставив нам лишь один вздох на двоих, как единственный глоток воды для странствующего в пустыне. Слишком мало, чтобы выжить, но вполне достаточно, чтобы снова почувствовать себя живым.
 
Обняв шею Вилла, я в упоении уткнулась в нее носом, вдыхая запах леса и костра. В комнате стало жарко, замок за ее стенами перестал существовать, отделяя нас особой линией времени и бытия, где бы мы успели насладиться моментом. Словно ни до, ни после такого единения, понимания и доверия больше не случится, поэтому нужно было обещать, клясться и раскрывать секреты прямо сейчас, пока мы окончательно не пропали, не растаяли от удовольствия в этой неге.
— Иранон. Я даже не представляю, какое слово подходит, чтобы описать тебя. Кажется, что все мои знания скальда недостаточны, чтобы передать и твою красоту, и нежность, и хрупкость, и… сердечность. Не понять и не передать твою драгоценную душу такими простыми сравнениями.
Отстранившись, я смущенно улыбнулась, заметив трепетный взор оборотня. Он бережно погладил мою щеку, и я невольно приластилась в ответ, придержав ее ладошкой. У меня тоже не находилось нужных слов, чтобы передать тот покой и счастье, что окружили меня сейчас. Я стала бы как будто ближе всего к тому призрачному, далекому дому, что искала на протяжении всего пути.
— Вилл…
Коснувшись губами виска, Вильгельм судорожно выдохнул, будто собираясь с силами.
— Ты останешься со мной, Иранон? Здесь, в Тирио, ты ни в чем не будешь нуждаться, и я защищу тебя от любых бед, только останься со мной, пожалуйста.
Разнеженная его лаской я не сразу поняла, о чем меня спрашивают, и осознание оказалось подобно ледяному потоку воды. Мой взгляд затуманился, горло в миг перехватило болью, но Вильгельм и без слов понял мой ответ. Наклонившись, он принялся осторожно стирать слезы с веснушчатой кожи. Первый всхлип вырвался из моей груди, только когда я готова была сбежать из храма прямо сейчас.
— Прости…
— Всё хорошо, моя милая, прошу, не плачь.
— Прости, я правда… правда хочу, но еще сорок… больше сорока лет я обязана помогать. Я не могу остаться, в любой момент меня… я уйду…
Постыдно сдавшись, я закрыла лицо руками, ощущая себя вновь бесконечно одинокой, как и в своих снах, но в этот раз трубка не казалась спасением, а скорее наоборот — камнем, привязанным к моей шее, не дающим мне избежать этой огромной песчаной бури. Я никогда не предполагала, что действительно захочу с кем-то остаться, хотя бы попробовать подарить себе кусочек нормальной жизни в любви и заботе, как это было когда-то раньше.
Вильгельм снова прижал меня к себе, нашептывая что-то в макушку и успокаивающе поглаживая по спине. Его голос показался уставшим, но мягким, вселяя в сердце каплю надежды на лучшее.
  
Прощание
 
Уснув в объятиях Вильгельма, я проспала спокойно лишь до того момента, пока он под утро не оставил меня, невольно заставив поежиться от холода в келье. Рядом с оборотнем было спокойно и уютно, он грел меня, заботился так, будто я уже была его суженой, но дальше так продолжаться не могло. Одна мысль о нежном взгляде и осторожной ласке заставляла меня чуть ли не выть от стыда, понимая, что я не могу принимать его любовь, так как права не имею отвечать на нее тем же. Мне безумно хотелось остаться, отдаться новым чувствам и не бояться ничего, но дамоклов меч из сказок всё еще висел над моей головой.
Я не клялась Давиду помогать всегда и честно ждать все пятьдесят лет, но его демон со мной, и, когда он призовет меня в следующий раз, неизвестно. Может быть, это будет не скоро, и я успею пожить нормальной жизнью, может, это не произойдет вообще никогда, а может… магу понадобится помощь, когда мне самой нужен будет уход и бережное обращение.
Поежившись в постели, я открыла глаза и с сожалением отбросила одеяло. Свой дом я всё еще не нашла, и теперь стоило продолжить путь, хотя бы для того, чтобы забыть свое разбитое в этих горах сердце. Воспользовавшись редким моментом одиночества, чтобы одеться и забрать свои немногочисленные вещи, я оставила на постели одолженный у Вилла плащ. За стенами храма только начинал брезжить рассвет, оборотни спали, а редкие стражи не обратили на меня внимания, несмотря на то, что наверняка заметили мои тихие шаги в длинных коридорах.