Гремучая смесь (СИ)

Ванька явно не хотел ехать, но никак не мог придумать предлог, чтобы откосить от занятий.
— Иван, — строго сказал его отец, от которого не укрылись метания мальчика, — те же взрослый человек, должен понимать, что нужно учиться.
— Я понимаю, — тяжелый вздох.
— Вечером будем печь плюшки, — предложила я. — Как тебе идея?
Идея понравилась обоим. Причем, если Ваня не знал, что такое плюшки, и его просто заинтересовал процесс, то Родимцев — старший явно обрадовался возможности поесть мучного. Как, при таком аппетите, он умудряется сохранить хорошую фигуру, для меня было загадкой.
Мы вернулись в резиденцию, и день пошел по накатанной: занятия, обед, сон. После полдника Родимцев — старший отправил сына в бассейн под присмотром Али, а мне предложил поехать в консульство Уганды, сдавать документы на визу.
— Ваня там не нужен? — спросила, устраиваясь в машине.
— Обойдутся без Вани, — отмахнулся Павел. — Вас бы я тоже не брал, но консул упрямый, как черт. Проще поехать вместе. Кстати, вам бы нужно сделать прививки, только не помню за сколько времени до поездки.
— Какие прививки?
— Желтая лихорадка, брюшной тиф, гепатит и столбняк, — перечислил Павел.
— Гепатит и столбняк мне делали, — сообщила ему.
— Подтверждающие документы есть?
— С собой — не знаю, скорее всего оставила в Москве.
— Выясните это сегодня, при пересечении границы могут попросить карту прививок.
— А у Вани есть?
— У нас с ним полным комплект, мы же тут живем, — ответил Павел. — Так, если не ошибаюсь, прививку от желтой лихорадки нужно делать минимум за десять дней до отъезда. Брюшной тиф тоже около того. Интересно, их можно совмещать?
— Не знаю.
— Я не у вас спрашиваю, — отмахнулся от меня Родимцев, — я размышляю вслух. Если сделать все сегодня, что через десять дней можно будет лететь.

— А вы не могли бы размышлять про себя? — обиделась я. — Вы ведете себя так, словно меня в машине нет.
— Простите, привычка. Так что, Екатерина Алексеевна, готовы прививаться?
— Можно подумать, у меня есть выход.
— Мне нравится ваш подход. Тогда после консульства едем в медицинский центр, — скомандовал Родимцев — старший.
Кажется, я устроилась на работу к тирану.
В консульстве все прошло спокойно, Павел велел ждать его в машине, а сам ушел сдавать документы. Я послушно ждала минут пятнадцать, потом появилась мысль позвонить Родимцеву и поинтересоваться, не нужно ли мое присутствие. Но не успела достать телефон, как Павел вернулся.
— Все сдал, — отрапортовал, пристегивая ремень безопасности.
— И мое присутствие не понадобилось?
— Как видите.
— Слушайте, а кто вы вообще такой? — задала вопрос.
— В смысле?
— Почему вам все так легко удается? Всех вы знаете, вас все слушаются.
— К сожалению, не все. А что до визы в Уганду, то просто поверьте, правительство этой страны гораздо более заинтересовано во мне, чем я в нем. Работы здесь полно, а Африканец один.
— Африканец? — не поняла я.
— А вы разве еще не слышали? — Павел на минуту оторвался от дороги и бросил на меня удивленный взгляд.
— А что я должна была слышать?
— Значит, не слышали, — он кивнул самому себе. — Тогда знайте, что вы работаете у самого легендарного человека на Черном континенте.
— И вас называют Африканцем? — догадалась я.
— Да, я ношу это гордое имя, — важно подтвердил Родимцев.
— Почему Африканцем, вы же русский?
— Когда-нибудь узнаете, — ответил он. — Если я начну вам объяснять, решите, что я хвастаюсь.
— А вы не хвастаетесь?
— Ни, боже мой. Да и зачем?
Пока я придумывала ответ, Павел остановил машину.
— Остановка «медицинская клиника», — оповестил он. — Выходим из машины и идем на прививку.
— Так сразу? — отчего-то всполошилась я.
— А чего тянуть? Сделаем укольчик, и домой, — он пригляделся ко мне. — Только не говорите, что боитесь уколов. Что, правда, боитесь?
— Да с чего вы взяли? — возмутилась я, вышла из машины и первой вошла в здание клиники.
В медицинском центре нам сообщили, что прививку от желтой лихорадки ни с одной другой вакциной совмещать нельзя.
 
— Тогда сегодня прививаемся от желтой лихорадки, — тут же решил Павел. — А от брюшного тифа через пару дней.
— Это обязательно? — уточнила я, уж очень мрачно все это звучало.
Брюшной тиф, желтая лихорадка, бр-р-р.
— А вы решили подхватить что-нибудь эдакое? — ехидно поинтересовался Павел. — Жизнь кажется вам слишком пресной? Хотелся экстрима?
— Нет. Просто в Москве все эти болезни кажутся нереальными, как из фильмов.
— Поверьте, а Африке желтая лихорадка гораздо более реальна, чем может показаться.
— Тогда пошли колоться, — согласилась.
— Вот это речь взрослого человека, — констатировал Павел. — Прошу вас.

  
11.
 
Мне опять было плохо. Часа через два после прививки от желтой лихорадки поднялась температура, и противно заныли мышцы.
Мы сидели в саду. Я в гамаке, Иван на ярком покрывале, расстеленном на зеленой траве. Мальчик собирал слова из кубиков, я пыталась сконцентрироваться, что бы их прочитать. Напрасные старания — большие буквы на ярких кубиках расплывались перед глазами, никак не желая складываться в слова.
— Ты опять расклеилась? — Родимцев склонился передо мной.
— Мы уже на «ты»? — поинтересовалась заплетающимся языком.
— Знаешь, — он положил мне ладонь на лоб, — между нами столько всего было, что глупо продолжать друг другу выкать. Не находишь?
— А что было? — всполошилась я.
Температура, когда я отравилась, держалась высокая, вдруг я не все запомнила.
— Ну, я видел тебя почти голой, — ответил Павел. — Этого достаточно?
— Не голой, — осторожно поправила его. — В пижаме.
— В белой, шелковой и совершенно мокрой пижаме, — дотошно поправил меня Родимцев.
— Но не голой же, — упрямо возразила ему.
— Носил тебя в туалет, — продолжил он.
— Вы теперь все время будете меня этим попрекать?
— Нет, просто я действительно считаю, что мы можем перейти на «ты».
— А кто говорил, что ему не интересны служебные романы? — зачем-то спросила я Павла.
— А это тут причем? — удивился Павел. — Постой, ты что же, искренне полагаешь, что у меня романы со всеми женщинами, с которыми я на «ты»?
Кажется, я опять выставила себя перед ним идиоткой. И вместо того, что бы винить себя, рассердилась на Родимцева.
— Идите к черту, — попробовала лечь на бок, так, что бы не видеть его.
— Вань, — обратился Родимцев к сыну, — принеси Кате попить холодненького. Ей плохо.
— Она заболела? — Иван оторвался от кубиков.
— Кате сегодня делали прививку. Помнишь, как тебе?
— Больно, — вспомнил ребенок. — И Катюше больно?
— Нет, — заверила я мальчика. — Просто немного нехорошо.
— У тебя опять температура? — Ванька подошел к нам и, совершенно как Павел несколько минут назад, положил мне ладошку на лоб. — Горячая. Что тебе принести? Холодный чай или сок?
— Лучше просто воды, — попросила его.
— И скажи, чтобы накрывали к ужину, — скомандовал вдогонку Павел.
— Не рано? — спросила его.
— Поужинаем сегодня пораньше, тебе нужно лечь в постель.
— А Ванька?
— А что Ванька? Я с ним поиграю.
— Спасибо.
— За что? За то, что я его отец?
— За то, что помогаешь мне.
— Не за что, — отмахнулся Павел и добавил: — Видишь, мы все-таки перешли на «ты».
— Ты прав. Глупо выкать тому, кто сажал тебя на горшок.
Павел рассмеялся.
— Зачем тебе в Уганду? — поинтересовалась я.
— Работа, — пожал он плечами.
— Что за работа? Расскажи, — попросила его.
 
Он посмотрел на меня, потом плавным движением переместился в сторону и устроился в гамаке рядом со мной.
— Что ты знаешь об альбиносах? — задал он вопрос.