Terra Insapiens. Замок (СИ)

Простившись с Ньютоном, Артур вышел во двор и огляделся. Услышав из приоткрытой двери голос Паскаля, Артур зашёл в комнату Судьи. На стене висела большая физическая карта Великобритании. На полках красовалась многотомная «Encyclopædia Britannica». Уже знакомое кресло стояло посреди комнаты. На нём восседал Судья. Напротив него, на стуле сидел Паскаль. Они о чём-то громко спорили. На кровати, прислонившись к ковру, сидел Адам. Он листал какую-то книгу, с улыбкой прислушиваясь к спорящим.
— Самая лучшая форма правления — конституционная монархия, — безапелляционно утверждал Судья.
— Вы отсталый человек, — горячился Паскаль. — На дворе двадцать первый век. Какая монархия? Кому нужны все эти ваши герцоги и пэры? Это уже смешно!
— Монархия обеспечивает стабильность, — невозмутимо гнул свою линию Судья. — Монархия объединяет страну. Президенты и политики представляют лишь часть народа, выбравшего их, монарх представляет весь народ.
— Монархия — это неизбежное бремя для экономики. Монархия не подотчётна народу, — продвигал общеизвестные мнения Паскаль. — Президента за плохую работу можно наказать, не переизбрав его на очередной срок. Монарха так наказать нельзя. Вот какой есть, с таким и живи.
Судья выпрямился и посмотрел строго на своего оппонента.
— God save the Queen.
Адам закрыл книгу и посмотрел на Судью с улыбкой.
— При случае, я передам ей ваше пожелание.
— Вы знакомы с английской королевой? — с недоверчивой иронией спросил Артур, когда они вышли из комнаты Судьи.
— Пока нет, но я знаю, кто в моё время занимает английский престол, и мог бы пригласить английскую королеву на свой ужин.
— Она придёт? — всё с той же иронией спросил Артур.
— Боюсь, её желания никто не будет спрашивать. Видишь ли, глобальное потепление, о котором вы так много рассуждаете, таки состоялось, и Англия наполовину ушла под воду. В моё время в Букингемском дворце проживает королевская семья трески. Вот её я как-нибудь приглашу на свой ужин.
Адам пошёл с «отчётом», как он сказал, к Хозяину, а два друга уселись за стол.
— Паскаль, ты не можешь расшифровать этот текст? — Артур протянул ему «визитку».
— «Эм-по-ка-си-пабль», — по слогам прочитал Паскаль. — Что за дурацкое слово? Где ты эту штуку раскопал?
— Нашёл в своей сумке, — пояснил Артур. — Ты с обратной стороны посмотри.
Паскаль перевернул кусочек картона.
— Это на каком языке написано?
— Без понятия… Ты бы мог это расшифровать? Ведь расшифровали же неизвестную ранее шумерскую клинопись.
— Ну… попробую, но гарантировать не могу… А кстати! Ты у Писаки спроси, — посоветовал он. — У него много словарей разных языков.
— А где он?
— Да в комнате наверно, пишет свою нетленку.
Артур, постучав, заглянул в комнату Писателя.
— Да-да… А — это вы. Заходите! — пригласил его тот.
Артур вошёл, оглядывая жилище Муз. Он ожидал увидеть нечто вроде того, что видел у Паскаля, но, к удивлению, в комнате было просторно, чисто и никакого творческого беспорядка. Кровать была аккуратно заправлена и разглажена, так что даже мысль присесть на неё, казалась кощунством. Писатель сидел за столом, но встал навстречу Артуру.
— Вы пришли прочитать первую главу моего романа?
— Нет, — смутился Артур, — я хотел спросить у вас словарь вот этого языка, — он протянул Писателю «визитку».
Писатель повертел её в руках, посмотрел на свет, словно ожидая увидеть скрытые знаки, и отдал Артуру.
— Это какая-то абракадабра. Если это язык, то придуманный, вроде эсперанто.
Писатель вернулся на своё рабочее место, видимо, чтобы записать пришедшую в голову мысль, пока она не забылась. Артур вздохнул и положил «визитку» в карман. Взгляд его привлекли книжные полки. Они были вдоль всех стен. Книги на полках стояли аккуратно, нигде не было и следа пыли. Было видно, что тут к книгам относятся с уважением. На одной из полок, прибитых к стене, лежали стопки исписанной бумаги — черновики и наброски. Артур вытащил один листок наугад.
 
— Тест на нормальность, — прочитал он и удивлённо посмотрел на Писателя.
— Он в стиле ЕГЭ — надо выбрать из разных вариантов, — пояснил Писатель. — Я его хотел подсунуть Хозяину, якобы в шутку, а на самом деле хотел убедиться, что здесь есть ещё один сумасшедший, и он живёт на третьем уровне.
Артур с любопытством заглянул в листок.
2х2= 4; 5; 2.5; 22; не знаю.
Бог … есть; нет; был, но вышел; не знаю; по настроению.
Гипербола это … женское имя; преувеличение; математическая кривая; чертёжный инструмент.
Шизофрения это … ветер с моря; врачебная глупость; мой диагноз; греческая богиня.
Демократия это… власть толпы; разновидность домкрата; жена демократа; неприличное слово.
Дальше всё было в таком же роде.
— А как зависит нормальность от убеждения в существовании или не существовании Бога? — спросил Артур, возвращая листок на место.
— Правильный ответ на этот вопрос: не знаю. Он подтверждает вашу нормальность.
— Что же, все верующие люди, и все атеисты по-вашему ненормальны?
— А как же? — удивился Писатель. — Жить, полагаясь на веру, а атеизм — это тоже вера, как минимум, неразумно.
— А какой правильный ответ на вопрос о шизофрении? — улыбаясь спросил Артур.
— Разумеется, врачебная глупость, — убеждённо сказал Писатель. — Эти врачи пишут её каждому второму пациенту. Представляете, они и мне её приписали! Как вам это нравится?!
Артур опять улыбнулся, но тут же стёр улыбку, опасаясь обидеть собеседника.
— А вопрос про «дважды два» какой-то детский. Вы полагаете, Хозяин не знает арифметики?
— А как бы вы ответили? — Писатель обернулся к Артуру.
— Ну это очевидно, — Артур был сбит с толку.
— Очевидно? Так вот мой ответ: не знаю. И не потому, что плохо учился в школе… Я говорил Ньютону — завёлся Писатель, — вы проверьте, проверьте эту таблицу умножения, по-моему, там что-то не так. Что это за банальность, — «дважды два — четыре» — что за примитив? Я не желаю жить в таком примитивном мире. Если «дважды два — четыре», то человек — это вещь ходячая. Это означает, что мир — механизм, и мы — механизмы. Я не желаю жить в мире, где «дважды два — четыре» без вариантов. Это меня оскорбляет… Я не знаю, почему верующие не предали анафеме таблицу умножения? Она же самым наглым образом отвергает существование Бога! Дважды два — всегда четыре, и сам Господь Бог не может этого изменить. Для верующих должны быть специальные таблицы умножения, где будет написано: «дважды два — четыре, если Бог не передумал».
— А как ответил на тест Хозяин? — попытался успокоить Писателя Артур.
Писатель засопел.
— Он посмеялся и вернул мне листок. «Бойся данайцев, дары приносящих», — сказал он.
Артур подошёл к столу и с любопытством заглянул в рукопись.
— Как продвигается работа над вашей книгой?
— Толстой уже выехал на место дуэли, а Достоевский только садится в бричку.
— Постойте, так что у вас вся первая глава — это один день дуэли?
— Триста страниц! — гордо сказал Писатель. — Использую технику Пруста… Сначала Толстой просыпается — тридцать страниц, затем одевается — ещё тридцать, завтракает — ещё тридцать. В общем, выходит из усадьбы он на сто пятидесятой странице, доезжает до места дуэли на двухсотой.
— И кто это будет читать? — возмутился Артур. — Разве что на ночь, как средство от бессонницы.
— Ну там же не только описание бытовых подробностей, там же поток сознания. Размышления о жизни, о судьбах мира и человечества.
— А вы не боитесь прослыть эпигоном? Пытаться копировать технику другого писателя — дело заведомо проигрышное. Когда Малевич выставил свой «Чёрный квадрат» — в этом был вызов, в этом был смысл. А если вы начнёте штамповать «чёрные квадраты» — это будет уже плагиат, лишённый смысла.