Чужой (СИ)
— Так точно… — нестройно отзываются девушки.
— Ещё раз понадеюсь на ваше благоразумие. — уже спокойно произносит начальница и, кивнув, говорит учителю. — Всё. Пожалуйста, продолжайте занятия.
НаБом в сопровождении эскорта охраны, уходит, оставив ЮнМи одиноко стоять перед классом. На несколько секунд возникает пауза, в ходе которой её разглядывает множество глаз, особенно внимательно изучая огромный, на пол-лица, синяк.
— Если ко мне привыкнуть, то я — нормальная. — спустя пару секунд успокаивающе произносит ЮнМи и спрашивает. — Куда можно приземлиться?
(некоторое время спустя)
Опять, как в прошлом. Окружив мой стол, кореянки без всякого стеснения разглядывают меня, словно перед ними — белый вегугин. Я тем временем думаю о том, что начальница тюрьмы — дура. Написала мне в расписание посещение занятий литературы. Корейской. От которой кони дохнут. Наверное, из благих побуждений, решив, раз я «автор», то это будет для меня не просто интересно, а и необходимо! Вот что за люди, где их разум? А местная литераторша, похоже, более информированная в отношении моих умений, дала мне задание — написать стихотворение в стиле корейского хайку. «Ты же училась этому в „Кирин“? А вообще, будет отлично, если ты будешь писать сичжо к каждому занятию!»
И вот как было поступить с «предложением, от которого нельзя отказаться»? Не, сначала я хотел отправить его в направлении созвездия Волопаса, чтобы оно эдак через сто тысяч лет прошло одну десятую пути. Но вспомнил про «Хоббита», гонорар и отдельную, пусть хоть только по ночам, камеру. Вспомнил и согласился. Теперь сижу и с тоской думаю о том, что опять придётся ломать мозги, переводя стихи. А окружающие пялятся на меня, как на обезьяну.
— Ты всегда такая тихая? — видимо, наглядевшись, неожиданно спрашивает одна из девчонок.
— Никто не планирует убийства громко. — невозмутимо отвечаю я.
— А ты его планируешь⁈
— Тихий человек опаснее шумного и подвижного. Вполне возможно, что он спокоен не просто так, а к чему-то готовится…
— Это тебя в морской пехоте научили?
— Это мудрость веков, написанная кровью…
— Класс! Давай дружить? Меня зовут До БонСун!
«Силачка БонСун?» Вот уж не ожидал, что она из дорамы сбежала в тюрьму чалиться!
Передо мной внезапно появляется протянутая для рукопожатия рука.
— С чего вдруг такая скорость в принятии решения? — не торопясь отвечать взаимностью, спрашиваю я. — Мы ведь разговариваем первый раз в жизни?
— Я следила за тобой! — сообщают мне, радостно улыбаясь. — Ты конченая! Как раз в моём вкусе!
Оглядываю ту, кто предлагает дружбу. В принципе, кажется девочка со странностями, но от неё так и пышет энергией. И глаза, слегка шальные. Выражение в них всё решает.
«Почему бы и нет?» — думаю я и, пожимая протянутую ладонь, говорю. — ЮнМи.
— Класс! — радостно вопит девушка и начитает сыпать вопросами. — Ты ведь занималась танцами? Хочешь посмотреть на мой уровень? Может, попробуем вместе «потоптаться»? Мы готовим выступление к соллаль[14], — попробуешь с нами?
«Кажется, нашёл себе новые проблемы». — понимаю я, несколько ошарашенный напором поступающих предложений. — «Или они меня нашли…»
(где-то примерно в это время, в корпорации «SM» беседуют АйЮ и Чо СуМан)
— Я в растерянности. — признаётся АйЮ. — Личный менеджер сообщил, что в чатах активно обсуждают мою предстоящую встречу с Агдан. Раз я сотрудник полиции, работающий с несовершеннолетними, то должна посетить её и провести воспитательную беседу. Честно говоря, не знаю, как быть…
Подняв голову, АйЮ просительно смотрит на владельца агентства.
— Что тебя смущает? — спрашивает тот.
— Моя обязанность — проводить беседы с подростками. Но…
—… ты не хочешь встречаться с ЮнМи?
— Не потому, что у нас холодные отношения. — немного выпятив губы, произносит АйЮ. — Мне кажется, ей будет больно увидеть сейчас кого-нибудь из её прошлой жизни. Я бы чувствовала именно это. Не хочу причинять Агдан новые страдания. У неё их достаточно.
СуМан молча глядит на АйЮ. «Эту заразу…», — думает он про ЮнМи. — «… Нужно пытать каждый день, за один только мой расторгнутый контракт с одной лишь компанией «Хайт Джинро»! А за то, что АйЮ вообще больше не будет рекламировать соджу, — Агдан вообще следует четвертовать! Пять лет каторги — пустяшное наказание за такое!'.
— Понимаю о чём ты, но на самом деле, — это сложный вопрос. — вздохнув, говорит он. — Когда никто не приходит, значит, ты никому не нужен. Одиночество — настоящая пытка.
АйЮ удивлённо смотрит на собеседника.
— Я об этом не подумала. — признаётся она.
— Жизнь полна нюансов. — отвечают ей. — В ней всегда найдётся более чем одна точка зрения на одно и то же событие. Многое здесь зависит от конкретного человека. Скажи, ты сама хочешь её увидеть?
АйЮ задумывается.
— Если честно, мне будет неловко. — сознаётся она. — У меня всё сбывается, а у неё ничего уже не будет из того, о чём она мечтала. Это словно разговаривать с инвалидом. Мне будет стыдно за своё благополучие.
СуМан кивает.
— Только не забывай, что здесь нет твоей вины. — напоминает он. — Как я уже сказал, всё зависит от конкретного человека. В положении Пак ЮнМи виновата исключительно она сама. Так ведь?
— Да. Но мне её жалко.
— Понимаю. По-человечески мне тоже её жаль, но есть ситуации, в которых от тебя ничего не зависит. Просто смотришь и думаешь о том, как неудачно устроен мир. АйЮ, я предлагаю тебе следующее. У тебя сейчас и так много забот, чтобы ещё заботиться о людях, причина бед которых, — они сами. Сейчас мы опубликуем твоё заявление и уверен, на него последует мощная реакция. Тебе придётся отвечать на много вопросов, одновременно участвуя в кампании сбора подписей. Нет времени заниматься сейчас Агдан. Если хочешь, сделай себе заметку в памяти и реши позже. Не хочу выглядеть в твоих глазах людоедом, но лично я считаю, что той, о ком ты беспокоишься, следует провести некоторое время в тюрьме. Это должно повлиять благотворно на её мыслительные способности и, если ваша встреча когда-то состоится, она пройдёт иначе, чем сейчас. «Иначе» — значит лучше.
— Как я могу плохо думать о вас, самчонин! — восклицает АйЮ. — Вы говорите, как всегда, совершенно правильно. Просто меня беспокоит, если руководство полиции решит, что мой разговор с Агдан будет для них хорошей рекламной акцией, то я просто не знаю, как мне быть. Поэтому поделилась с вами своей тревогой.
— Полиция ничего не будет делать без согласования со мной. И ещё, — после твоего заявления, тема с Агдан уйдёт глубоко вниз. Внимание всех переключится на тебя. Ты — действующая знаменитость, а она проваливается в забвение. Думаю, это последний всплеск внимания к её персоне, после которого Агдан окончательно забудут. Выкинь из головы посетившие тебя мысли и не беспокойся. Ты должна всегда хорошо выглядеть, а тревоги убивают красоту.
— Глубоко признательна вам, господин президент. — с поклоном отвечает АйЮ. — Благодаря вашему огромному опыту вы всегда находите лучший путь и лучшие слова. Спасибо.
— Это я тебя должен благодарить за то, что слушаешь и слышишь. Когда нет человека с таким умением, самые мудрые слова превращаются в пустые звуковые колебания.
«Хм, а если поставить палатки для сбора подписей, рядом с местами где собирают голоса за помилование Агдан?» — пару секунд спустя неожиданно задумывается СуМан, глядя вслед звезде своего агентства, распрощавшейся и отправившейся на занятия. — «А точнее — перед ними. Тогда, если опираться на выводы психологов, поставив одну подпись, человек пройдёт мимо другого сборщика голосов. Подсознательно он как бы записался в другую команду, хотя в данный момент речь идёт совсем не об этом. Конечно, мой поступок будет выглядеть некрасиво… Для тех, кто поймёт. Но много ли окажется таких? Всё равно, ЮнМи уже без разницы, — соберут нужное количество голосов или нет. Такие вопросы, как у неё, решаются в других местах, а не в уличных палатках. Я же имею право на маленькую месть за то, что пришлось совершить множество глупых движений. Пусть страдает за мои неудобства…»