Сто лет в объятьях демона (СИ)

Наташа всхлипнула.
– Задето сердце, а ты же знаешь, простая регенерация у ведьм представляет собой весьма длительный процесс, а, что касается внутренних органов…
Мама! Это слово вырвалось нечаянно, но тут же заполнило моё сердце теплом и нежностью. Боже! Как я нуждалась в этой женщине, когда я была ребёнком, и как нуждаюсь сейчас! Наташа словно прочитала мои мысли.
– С ней всё будет в порядке, Лили. Мора делает всё возможное. Просто нужно время.
Вот времени-то у меня и не было.
– А где мои тётки? Может, они что подскажут?
Подруга вздохнула.
– Ребекка в шоке. Ползает по особняку, как сомнамбула. А остальные охраняют переправу. Ты с ними не свяжешься.
– Как же быть?
Наташа помолчала.
– Послушай, ведьма! Я бы, на твоём месте, порылась в голове у Гертруды. Помнится, она не гнушалась даже чёрной магией. Думаю, пара запрещённых рецептов у неё в запасе найдётся.
– Верно. Как я сама не додумалась?
Шелест бумаг. Я поняла, Нати копалась в старинных манускриптах деда.
– А я, кажется, нашла кое-что интересное. Не хочу обнадёживать, но, как только во всём разберусь, перезвоню. Телефон, надеюсь не стационарный?
– Спутниковый.
– ОК!
Я повесила трубку и грустно улыбнулась. Что могла сделать за сутки моя подруга, если за целые столетия расы  ничего лучше казни так и не придумали? Не смогли или не захотели? Удобно свалить всё на демонов, самоустраниться. А вот теперь, когда дело коснулось меня…
Я вышла из кабинета и направилась наверх.
Дир играл с королём в шахматы через решётку и гордился тем, что фортуна была на его стороне. Карей распечатывала чипсы и орешки. Всё выглядело очень мирно, по-домашнему. Я отвела девушку в сторону.
– Мне нужна тихая тёмная комната. Лучше, если там будет холодно.
– Кладовка в подвале.
– Пойдёт.
– Могу полюбопытствовать, зачем?
Я вздохнула.
– Гертруда ранена. Она нам не помощница. Хочу покопаться у неё в голове. Возможно, что-то, да отыщу.
Воительница тоже вздохнула.
– Как ты проберёшься к ней в голову? Магия уже не работает.
– Магия? ― Я расхохоталась. ― Мы живём не в средние века. Мои знания и умения основаны на научных открытиях наших магистров. Люди ещё не шагнули так далеко, но скоро и им откроются некоторые секреты психоэнергетики.
– Не буду спорить. Удачи.
Кари подвела меня к двери и поспешила наверх. Я была уверена на сто процентов, что теперь её интерес вращался далеко от Элиота, да и Дир совершенно не скрывал своих намерений. Ревность ушла так же быстро, как и появилась, и я смогла сосредоточиться.
– Гертруда Мария Комрак! Гертруда Мария Комрак!
Я погружалась с сознание матери, чувствуя некую неловкость, и первое, что ощутила, была нестерпимая боль. Как Гера могла выдерживать такое? Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы разобраться, что это боль шла не от глубокой раны. Так болела её искалеченная душа.
Сделав несколько шагов в пустоту, я оказалась в маленькой комнате и увидела на кровати крошечного младенца в кружевном чепце. Моё сердце ныло и кровоточило, из глаз текли слёзы. Целуя розовое личико, я произнесла:
– Лили! Доченька! Я скоро вернусь! Ты только всегда помни, что твоя мамочка любит тебя больше жизни.
Стоп! Это говорю не я. Я вижу мир глазами Геры…
Ещё шаг в темноту. Пухлый малыш протягивает свои ручонки и улыбается. Опять боль, опять слёзы.
– Доченька! Тебе опасно находиться со мной. Но ничего не бойся. Я тебя надёжно спрячу. Они не причинят тебе зла.
Я больше не могла погружаться в старые воспоминания. Моё сердце разъедала серная кислота.
Я сделала несколько шагов назад. И опять я смотрю на мир глазами матери. «Жаклин! Доченька! Как ты выросла! Как мне хочется прижать тебя к груди! Прости, малышка, но я так и не нашла средства разделаться с ним. А он точно будет искать тебя рядом со мной. Он скоро придёт. Времени мало, но я что-нибудь придумаю! Все меня проклинают, думают, что я жестокая и циничная, но я готова продать душу дьяволу, лишь бы спасти тебя». Это были мысли Геры, но в тот момент она произнесла другие слова: «Ты не просто гадкий утёнок, ты ещё и мелкая гадючка. Твой яд тебя же и отравит». И снова слёзы, которые жгли щёки, тяжесть в груди, мешавшая дышать, и мысль «Моё дитя меня ненавидит, но это лучше, чем привязанность, которая погубит её!»
Прочь от воспоминаний. Меня сотрясал озноб. Мамочка! Моя бедная мамочка! Всю мою жизнь ты пыталась найти средство, чтобы защитить меня и от скандинава, и от палача.
– Скандинав ― твой отец, Лили!
Откуда я слышу этот голос? Ах, да, Гертруда почувствовала моё присутствие.
– Ты добилась больших успехов, дочка. Я горжусь тобой. А моя жизнь прошла впустую. Теперь я понимаю, что ошиблась. Нужно было сразу принести тебя в клан. Но я боялась, что, прознав, что ты являешься сосудом, Аковран выдаст тебя демонам. Я недооценила чародея, для которого, как выяснилось, превыше всего оказался долг крови перед близкими. И я уже не могу помочь тебе.
– Ты что-нибудь узнала за это время, мама?
Я намеренно проигнорировала извести о моём настоящем родителе. В данный момент это уже не имело значения.
– Да. Бог никогда не сможет выжить в покалеченном теле. Но с тобой это не сработает. Даже, если с твоим телом что-то случится, оно мгновенно регенерирует. Если отбросить, что скандинав ― зло, он всё-таки бог, и он твой отец.
И тут до меня дошёл весь трагизм ситуации. Рогатое божество создало моё тело специально для себя. И это тело оказалось неуязвимым.
– И всё же… Должен же быть способ меня убить…
Гертруда помолчала.
– Обезглавливание. Но ты не думай о худшем.
– Не думать? По-моему, это единственный вариант.
Гера вздохнула. Общение со мной давалось ей с трудом.
– Не единственный. Не знаю, сработает или нет, но ты можешь попытаться выйти замуж, причём, это нужно сделать быстро. Твоя пара Элиот, и ты об этом знаешь. Лишившись невинности, твоё тело потеряет ту самую первозданную целостность. Хотя ни я, ни твои тётки полностью не уверены в успехе.
Я рассмеялась.
– Чудесно. Теперь нужна самая малость, освободить короля демонов из клетки, в которую, между прочим, ты его и засадила.
По-моему, Гера улыбнулась.
– Нет ничего проще.
– Ты шутишь? Ни одно заклинание в Дарсии сейчас не действует.
– Оно и не нужно.
Гертруда собрала остатки сил.
– Кровь. Твоя кровь, девочка. Она разъест металл за считанные секунды. Ты можешь освободить его тогда, когда сочтёшь нужным.
Я немного помолчала, понимая, что пора прощаться.
– Мама! Прости меня.
– За что, милая?
– За то, что думала о тебе плохо, за то, что ненавидела, презирала. Но я всегда ждала тебя, мамочка, и в глубине души очень надеялась, что ты полюбишь меня. ― По моим щекам покатились слёзы.
– Ступай. Иначе и я разрыдаюсь. А в моём положении это вредно. ― Простонала Гера, и я почувствовала, как ноет её рана.  ― Рада, что мы с тобой поговорили, пусть даже вот так.
– Ты сделала всё, что могла. Если со мной что-нибудь произойдёт, не вини себя. Я люблю тебя. Помни об этом!
Оттолкнувшись от невидимой опоры, я понеслась вверх, покидая сознание моей матери.
Солнце! Шатаясь, я вышла во двор и свернулась калачиком на лужайке. Я чувствовала, что Элиот наблюдает за мной из окна. Но сейчас я являлась совершенно бесполезным существом. Немного времени. Совсем немного…
Пополнив энергетический баланс, я отправилась спасать короля.
Дир перетащил из гостиной небольшой телевизор, и теперь они с Кари смотрели тупую комедию и от души смеялись.
Элиот всё так же стоял у окна, погружённый в свои мысли.
– Прошу минуту внимания. ― Я выдернула кабель из розетки.
Три пары глаз обратились в мою сторону.
– Итак, господа, если у меня, маленькой никчёмной ведьмы, получится освободить могущественного и непобедимого правителя демонов, могу ли я рассчитывать на награду?