Мы станем счастливее порознь (СИ)

— Нет, Максим Николаевич, — захлопала ресницами девушка. — Я точно слышала, что именно вы должны присутствовать на этой встрече, и… — она быстро посмотрела на циферблат своих изящных наручных часиков, — и если мы не поспешим, то опоздаем.
Нет, херня, она явно что-то путает.
Но не прийти вовсе, если это правда, хуже, чем прийти туда, куда не звали. Так что лучше нам поторопиться.
Остаток пути мы проделали молча. Если это дело решили повесить на моих ребят, то в курс дела введут, но в голове, если честно, не укладывалось, почему отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков должен заниматься делом, в котором уже шесть трупов!
Да, все они умерли от передозировки неизвестным веществом, но никто из них не был наркоманом! И никакой связи между жертвами. Может, они хотели объединить силы?
Я зашел в переговорную, поздоровался со всеми и, поймав полный бешенства взгляд Мерзлякова, который слишком уж был недоволен моим появлением, занял место как можно дальше от него.
Да, такая неприязнь со стороны подполковника ясно давала понять — у него в этом деле личный интерес. Я почему-то даже не удивлен.
Хах, не хотел давать мне доступ к архиву…
Люди из главка, будто свадебные генералы, по сути ничего толкового и не сказали, только зря ехали. Толкнули торжественную речь о необходимости мобилизовать все силы, в сотый раз напомнили о плане и сроках и упорхнули. Бесполезные твари. Правда, упорхнули все, кроме одного.
Когда в переговорной остались только свои и этот странный престарелый мужик в штатском, имя которого я не запомнил, полковник Крупский, с которым у меня были максимально теплые отношения, вдруг поднялся на ноги и уже менее официальным тоном произнес:
— Господа, — он кивнул мужчинам, — дамы, — он посмотрел на Таверину и Юлечку, — спешу представить вам нашего коллегу, генерала Антона Павловича Смирнова…
— Ладно тебе, Миша, генерала, — добродушно отмахнулся мужчина. — Я давно простой пенсионер.
— Не скромничайте, Антон Павлович. Вы пользуетесь таким авторитетом, что будь вы даже триста раз на пенсии, это бы не уменьшило ваше влияние и не умалило ваш опыт.
Я отчетливо услышал презрительное бормотание Мерзлякова с другого конца стола, а вот ни лести, ни лебезения в голосе генерала и подполковника не распознал. Они, кажется, действительно, были просто хорошими старыми друзьями.
— Ладно, довольно расшаркиваний, — полковник Крупский решительно хлопнул рукой по столу и заявил: — Дело важное, господа и дамы. Начальство, как вы видите, требует срочного раскрытия, и мы решили, что лучше спросить совета профессионала. С этого дня мы будем работать с Антоном Павловичем, который так любезно согласился помочь нам.
— Да, с каждым из вас я познакомлюсь лично, — кивнул Смирнов.
Теперь я посмотрел на него внимательнее. Ну, не скажешь, что пенсионер, конечно. Статный, все еще спортивный мужик с благородной сединой в волосах и густой аккуратно подстриженной бородкой. Цепкий сканирующий взгляд, жесткая улыбка на лице.
Генерал… Ладно боевая слава и все такое, но чем он может нам помочь? Советом?
Я с трудом удержал на лице маску безразличия. Всегда скептически относился к этим всезнающим старперам.
Но Крупский будто мысли мои прочел.
— Если вы задаетесь вопросом, чем же нам поможет генерал Смирнов, то я поясню. У него есть старые связи и личный информатор, который работает только с ним, — продолжал полковник. — Ладно, коллеги, не будем вас больше задерживать. У нас есть еще некоторые вопросы, которые мы с Антоном Павловичем хотели бы обсудить, а потом уже, наверное, после обеда, вас по одному вызовут в мой кабинет для личной встречи…
Он говорил что-то еще, но я уже не слушал.
Информатор? А не тот ли это легендарный информатор, который знает все и обо всех? Мне с ним работать не приходилось, но поговаривали, что он сливает информацию дозировано да и только высшему составу. Предоставляет все: фото и видеоматериалы, аудиозаписи, иногда помогает с задержанием.
Я был в такой глубокой задумчивости, что едва не врезал тому, кто схватил меня за предплечье, когда я уже шел по коридору.
 
Тело действовало на выработанных с годами рефлексах: хватают — бей.
Кулак остановился в паре сантиметров от толстой покрасневшей от гнева хари Мерзлякова.
— Колесников, ты совсем охренел?! — прорычал он, оттаскивая меня к лестнице.
Я трижды проклял и трижды поблагодарил свою реакцию. Блять, ударить в лицо старшего по званию, пусть даже ненамеренно… А потом оправдывайся, что не верблюд.
Но на этот инцидент, кажется, подполковник забил. Правда вот железная хватка на моей руке не ослабевала, а даже наоборот.
Я сжал зубы и отшатнулся, когда Мерзляков наклонился к моему лицу, обдавая тухлым запашком изо рта, и процедил:
— Уж не знаю, чем ты так хорош… Может, жопа узкая, а может, сосешь неплохо, но то, что Смирнов включил тебя в эту группу, еще не дает тебе право…
— Смирнов?.. — тупо повторил я, изумленно вскидывая бровь.
Рожа подполковника исказилась злобной гримасой.
— Не нужно мне тут горбатого лепить! Ты что, правда думал, будто я не знаю, что в отдел тебя назначил Смирнов?! Тебя, щенка безродного, с насосанными пятерками по криминалистике?!.
Он уже откровенно орал и, слава богам, никого рядом в этот момент не было.
Я настолько охерел от происходящего, что ничего и сделать-то не мог. Никому в жизни я не сосал ни за какие пятерки или должности, а Смирнова этого вообще впервые сегодня увидел.
И я действительно был уже близок к тому, чтобы начать оправдываться, забыв о главном правиле на допросах: молчать, позволяя выложить всю правду. А потом помолчать еще немного и услышать чуть больше.
Но, к счастью, Мерзляков был слишком зол и говорил слишком торопливо, правда, немного понизив голос:
— Ты правда такой недалекий, что думал, будто я не смогу сложить два плюс два? Да каждая собака знает, что он поддерживает этих ебанутых ЛГБТ активистов и крышует гей-клуб своего педиковатого племянничка!
— А вам-то что? Объявлены персоной нон грата в этом клубе? — отталкивая от себя его руку, огрызнулся я. Кажется, зря. Кажется, задел за живое.
— Ах ты ж сука! — страшным шепотом ошарашенно выдохнул Мерзляков. — Да я тебя…
Мне не хотелось его больше слушать. Он и так наговорил с три короба. Никому я никогда не сосал и ни о каких гей-клубах ничего не знал, предпочитая держаться подальше от этой темы. И, чего уж таить, от соблазна тоже.
Я быстрым шагом направился прочь, стараясь не вслушиваться в гневные возгласы за спиной.
Очень интересно, почему Мерзляков так разозлился. У меня были предположения, разумеется.
Ну, во-первых, возможно, он хотел назначить кого-то другого на мое место. Может, у него сыночек или доченька метили в главы отдела?
Во-вторых, как я уже и говорил ранее, шкурный интерес. Дело-то хлебное, может, полковника получить хочет? Или вообще крышует кого-то.
В-третьих, личная неприязнь. Конечно, я не золотой червонец, чтобы всем нравиться. Может, выбешивает его моя морда, такое тоже случается.
Или, что маловероятно, конечно, но не стоит сбрасывать со счетов, что — хах, даже подумать смешно! — Мерзляков латентный пидорас.
Я злорадно ухмыльнулся, входя в свой кабинет.
— Чего довольный такой? — шагнул навстречу Игорь. — Ты же вроде не хотел заниматься этим делом? А я говорил, что это нас касается напрямую!
— Говорил, — повторил я, падая в кресло. Взял в руки чашку с уже остывшим чаем и сделал глоток. Фу. Но хоть мозги на место встанут.
На самом деле ситуация дерьмовая. Мерзляков уверен, что я на свою должность насосал. Здорово. Просто блеск.
…Если эта крыса паршивая начнет распространять слух — мне пизда.
Но на самом деле почему-то конфликт с подполковником меня мало взволновал. Гораздо интереснее узнать, правда ли тем самым «ангелом хранителем» был генерал Смирнов. Я ведь его совсем не знал, мы даже не могли нигде встречаться. Нет, правда, мы не знакомы. Я бы запомнил его лицо, память-то уже профессиональная.