Дочь Вороньего Короля (СИ)

— Красота-то какая, — прошептала остановившаяся рядом Кларисса.
Щит принца бросил короткий взгляд на девушку и едва не поперхнулся. Суровая воительница улыбалась до ушей, точно маленькая девочка, которую родители отвели на кукольное представление.
И он прекрасно понимал чувства подруги.
Лата полностью оправдывала свое название — эта река была неимоверно широкой. Стоя на одном ее берегу, юноша мог лишь различать слабые очертания берега противоположного, а громады деревьев сливались для него в непроходимую черную стену. Даже великолепное зрение лунксов не позволяло различить что-либо на стороне детей неба, и то, что через подобную реку был проложен мост, ужасало и восхищало юношу одновременно.
Естественно, создателем единственного моста через Лату был все тот же Архитектор, который вообще очень любил Виннифис и построил в герцогстве немало зданий и сооружений. Мост, как и любое его творение, до сих пор остался непревзойденным. Широкий настолько, что на нем могли разъехаться четыре телеги, выложенный из массивных каменных блоков, он был щедро украшен орнаментами и барельефами, изображающими сцены из сражений прошлого, в которых Архитектору приходилось принимать участие. Могучие опоры покоились на рукотворных островах, поднятых их речной пучины силой другого Ступившего на Путь Вечности — Отшельника, бывшего императора Аэтернума и лучшего друга Архитектора.
Возле моста значительно позже была выстроена дозорная башня, в которой нес службу гарнизон. Около башни пристроился домик чиновника, взимающего налоги с торговцев, желающих отправиться в земли Вороньего Короля. Оба эти строения выглядели настолько неуместными, что у Лариэса аж зубы свело, а Кларисса рядом с ним тихо выругалась, причем словами, совершенно непозволительными для юной и благородной девы. По недовольным выражениям лиц остальных он понял, что многие в отряде не в восторге от подобного опошления замысла великого мастера.
«С другой стороны, Архитектор умер давно, а налоги нужно собирать здесь и сейчас», — подумал юноша, подходя к первому пролету моста и опускаясь на корточки.
Он коснулся камней, отполированных тысячами ступней, и ощутил легкое приятное покалывание на кончиках пальцев. Магия великого чародея все еще дремала внутри и защищала детище Архитектора от обветшания и разрушения.
«Наверное, в этом есть какая-то ирония», — с горечью подумал Лариэс. — «Величайший из созидателей в истории нашего мира бессмысленно погиб в ловушке, пытаясь спасти дочь, а его творения продолжают служить людям до сих пор. Надеюсь, он сейчас счастлив на небесах».
— Господа, — барон спешился, прерывая его размышления. — Путешествовать с вами было приятно, но теперь, увы, я вынужден буду попрощаться. Долг зовет обратно, в то время как ваша судьба лежит за горизонтом. Надеюсь, когда менестрели станут воспевать ваши подвиги, в их стихах найдется место и скромному служителю Видящей.
Он тепло попрощался со всеми, после чего отряд принца вновь оказался предоставлен сам себе.
Копыта лошадей звонко цокали по камням и Лариэс с любопытством смотрел на приближающийся лес. Что же их ждет под кронами могучих деревьев? Предупреждены ли дети неба, а если и да, то будут ли они любезны к пришельцам из не самых дружных краев?
Оставалось надеяться, что да.
* * *
Владения гарпий встретили путешественников тишиной, напряженной тишиной, которая бывает перед очень сильной грозой. Или перед не менее сильным боем.
Лариэс непроизвольно поежился и еще раз проверил, как пистолет выходит из седельной кобуры.
— И где все? — задал назревавший вопрос принц. — Спрятались?
— Дети неба не прячутся от чужаков, — ответил ему Ридгар. — Они наблюдают и совещаются.
— О чем же, позволь узнать, о Древний?
— О том, стоит ли начинить нас стрелами, или все-таки сперва — поговорить, — мрачно отозвался Кающийся, выезжая вперед.
Он высоко поднял левую руку, сжав пальцы в кулак.
— Ридгар Кающийся приветствует детей неба! — покричал он. — Мы пришли с миром и держим путь в Кастэллум, чтобы предстать перед Корвусом Энофтером.
 
Он умолк и замер, сложив руки на груди.
Долго ждать не пришлось — в кроне деревьев зашумело и на берег грациозно приземлилось пять гарпий.
Лариэс во все глаза разглядывал этих удивительных существ — сам он никогда не встречал нелюдей, кроме лунксов, конечно же. Гарпии были молоды и миниатюрны: с тонкими руками, лебедиными шеями и осиными талиями, а также — птичьими ногами, оканчивающимися когтями. За спиной у каждой трепетали внушительных размеров крылья, достигавшие в размахе, пожалуй, добрых шести-семи футов, и Лариэсу было решительно непонятно, как же эти существа умудряются лавировать в лесу, каким образом им удается избегать встречи с многочисленными ветками и толстыми стволами деревьев.
Гарпии были одеты в платья, и четыре из пятерых держали короткие составные луки с наложенными на тетивы стрелами. Несмотря на некоторую комичность их вида, смеяться Лариэсу не хотелось — он остро ощущал десятки или даже сотни незримых лучников, метящих в небольшой отряд.
— Привет, Перышко, — широко улыбнулся Кающийся, обращаясь к безоружной гарпии.
— Привет, Бледный, — столь же весело ответила та.
Гарпия эта, надо сказать, производила неизгладимое впечатление. Единственная брюнетка в своем маленьком отряде, с длинными иссиня-черными волосами и такого же цвета перьями, с дружелюбной улыбкой и озорными огоньками в изумрудно-зеленых глазах с вертикальными зрачками. Казалось, что она вот-вот пустится в пляс, распевая какую-нибудь озорную песню, после чего на спор опрокинет пару рюмок горячительного, а затем — совершит что-то безумное.
Все в отряде сразу как-то расслабились, а на лице принца появилась хорошо знакомая Лариэсу улыбочка, знаменующая желание венценосного господина устроить проказу, которая, определенно, должна закончиться в постели.
И тут взгляд гарпии скользнул по лицу Блаклинт и все веселье пропало, точно его ветром сдуло.
— Что это делает тут? — яростно проклекотала она, отступая на шаг. — Юпэрэтэс Ту Тхантау, как это следует понимать? Северная ведьма в твоей благородной компании? Когда мне донесли люди Видящей, я подумала, что она шутит, теперь вижу, что нет. Объясни.
— Госпожа моя, — начал принц, но гарпия шикнула на него, не давая продолжить.
— Молчите, ваше высочество. Вы будете говорить, когда я дозволю.
От столь резкой отповеди у принца пропал дар речи, а в душу Лариэса начали закрадываться нехорошие подозрения. Кем может быть эта гарпия, что она так запросто общается с Древним и повышает голос на лицо королевской крови?
Ответ поступил почти сразу же и был он оглушающим, точно удар грома.
— Матриарх, она — спутник в нашем опасном путешествии. Я прекрасно понимал, на что иду, соглашаясь предложением его высочества, и считаю, что поступил правильно.
«Матриарх? Она?»?? — Лариэс был не просто ошеломлен, нет. Он был выбит из равновесия, словно принял удар турнирного копья! — «Верховная жрица и правительница гарпий? Канцлер Вороньего короля? Что она тут забыла? Как лицо столь высокого ранга вообще может принижать свое достоинство, встречая гостей на границе государства? Как она может быть столь простой и непринужденной в общении?»
Целый сонм мыслей в одночасье обрушился на него и не только на него — остальные выглядели столь же сбитыми с толку.
— Архонтас будет недоволен, — со вздохом произнесла, наконец, гарпия. — Но если ты готов поручиться, что такая разношерстная ватага собралась по важному делу, и это действительно необходимо…
 
— Готов.
Последовал еще один тяжелый вздох.
— Хорошо. Я дозволю Вам пройти через лес и посетить дворец Архонтаса.
— Спасибо, Перышко, ты, как всегда, очаровательна, — улыбнулся Ридгар.
Комплимент вновь самым разительным образом изменил верховную гарпию, вызвав на ее лице радостную улыбку. Лариэс слышал, что народ неба неспособен лгать, и что их эмоции меняются по десять раз не то, что на дню, а в минуту, но даже он был сбит с толку такой сменой настроения.