Дочь Вороньего Короля (СИ)

Мимо Лариэса промелькнуло нечто, это Ридгар, скакнув через тени, отбрасываемые факелами, оказался за спиной одного из центурионов и точным ударом прикончил тварь, после чего перенесся к следующему монстру и повторил свой трюк, затем — еще к одному и еще к одному. Древний двигался легко и непринужденно, и каждый его удар нес смерть.
Твари не успевали реагировать на его молниеносные атаки, и гибли одна за другой. На другом конце стены Мелис, задорно смеясь, отчаянно рубился с четырьмя наседавшими врагами. Он был буквально залит кровью, хлещущей из десятков ран, но не обращал на это никакого внимания.
Мислия присоединилась к Лариэсу с Вилнаром и сейчас они, возглавив отряд из десятка гвардейцев, отбивались от наседавших монстров. Клариссу и Эрика вместе с частью гвардейцев пришлось отправить на другие участки в качестве подкрепления — солдаты барона попросту не справлялись с необыкновенно быстрыми монстрами.
Из башни донесся вопль ужаса и боли, затем чавкающие звуки, а в следующую секунду тяжелая дубовая дверь буквально взорвалась, обдав телохранителя дождем из щепок, и два центуриона, с ног до головы перемазанные кровью пушкарей, спрыгнули во внутренний двор, тотчас же врезавшись в строй алебард истов, сформированный бароном.
Лариэс получил сокрушительный удар по голове, но устоял и, разминувшись с когтистой лапой центуриона, вонзил ему в глаз свой клинок, быстро выдернул его и парировал атаку еще одного монстра.
Около уха просвистел шип, выпущенный Мислией, разворотивший плечо твари, но не остановивший ее.
— Пригнись! — крикнул из-за спины Индржих, оставшийся прикрывать спину своего капитана, и Лариэс, не раздумывая, рухнул на колени.
Острие меча пронзило шею монстра, а виконт для надежности полоснул раненую тварь по брюху. Заговоренная сталь пробила хитиновую броню, и на стену повалились внутренности монстра. Вскочив на ноги, Лариэс краем глаза заметил, что еще четыре центуриона прорвались во внутренний двор, где уже шла настоящая бойня, и все новые и новые твари приближаются к стене. Там уже оказалась Кларисса, помогавшая барону восстановить хотя бы какое-то подобие порядка, но, кажется, получалось у них неважно.
«Нехорошо, очень нехорошо, нужно что-то делать!»
Он уклонился от атаки очередного центуриона, и, отступив на шаг, столкнулся с Вилнаром, опустошившим колчан и сражавшимся с помощью копья, подобранного с тела одного из убитых людей барона.
— Мислия, у тебя есть что-нибудь припрятанное в рукаве?
— Сейчас посмотрим! — рыкнула чародейка, выхватывая Звериный Амулет.
Центурион, готовый к новому прыжку, остановился и на морде твари проступило нечто, отдаленно напоминающее удивление. Он сделал шаг вперед, еще один, а потом вдруг развернулся, присел, и в один прыжок оказался за спиной одного из своих бывших товарищей и вонзил тому в тело все шесть пар когтей. Резкий рывок, и разодранный в клочья монстр разлетелся во все стороны, а центурион побежал к новой жертве.
— Я не смогу контролировать многих, — предупредила Мислия, — пару, от силы.
Сказав это, она подчинила своей воле еще одного монстра, на этот раз, со стороны Вилнара.
«Быть может, и справимся», — подумал Лариэс, и тут словно из ниоткуда ему точно в плечо, пробив доспех, вонзился арбалетный болт.
Закричав от боли, юноша покачнулся, выронив меч, и посмотрев за стену, скривился. Пока они занимались центурионами, культисты подобрались на расстояние выстрела. Одни ставили лестницы, а другие поддерживали их залпами.
«Логично, конечно, днем у них не было и шанса подобраться так близко иначе, чем на спинах петрамов, а теперь — ночью — это возможно», — подумал Лариэс.
А еще он понял вот что: множество центурионов уже сражались во дворе, все стихийные маги заняты отражением атаки на прочие стены, и, определенно, уже подошли к своему пределу, Ридгар с Мелисом не успевают убить всех врагов, тех банально слишком много, ну а его гвардейцы — далеко не так сильны, как хотелось бы, чтобы удержаться на изуродованной стене, минимум одна башня которой пала.
 
Если ничего не предпринять, то внешние укрепления будут захвачены в течении нескольких минут. Увы, Лариэс не знал, что можно сделать, а потому, подобрал меч, перебросил его в левую руку, и, не обращая внимания на боль, встретил лицом к лицу первого культиста, перебравшегося по лестнице на стену.
Он парировал достаточно неплохую атаку, пнул противника в пах, затем рубанул, чувствуя, как поддается поддоспешный гамбезон, как великолепная волукримская сталь, зачарованная лучшими в мире сковывающими, погружается в теплую человеческую плоть.
Культист, вскрикнув, обмяк, но его место занял второй, и третий, и четвертый. А за их спинами на стену забрался армис.
Ближайший противник замахнулся на Лариэса топором, но тот оказался быстрее — извернувшись, юноша полоснул врага по кисти, затем, на развороте, чиркнул острой кромкой по незащищенному горлу, подивившись тупости человека, полезшего на стену, не озаботившись прикрыть сонную артерию.
Сразу два врага напали на него, но одного буквально расплавила заклинанием Мислия, а со вторым юноша скрестил меч.
Как-то так произошло, что уже через несколько минут после того, как культисты полезли на стену, Лариэс оказался отделен от товарищей и дрался в полном окружении. Превозмогая боль, он сумел извлечь из ножен дагу, и с решимостью обреченного рубил, колол, резал, отводил атаки и уклонялся от них.
Он потерял счет времени. Возможно, бой длился секунд десять, возможно, час, но неожиданно вражеский меч опустился юноше на голову с такой силой, что все зазвенело, а перед глазами поплыли круги. Лариэс поскользнулся на чем-то липком, и повалился на спину.
Он понимал, что не успеет подняться и что это конец — вряд ли у Орелии, даже если они победят, останутся силы еще на одно воскрешение, но страха не было. В глубине души полукровка понимал, что умрет примерно так.
Мечи, копья, топоры, булавы, хитиновые лапы, все устремилось к нему, чтобы закончить начатое…
И уже в следующий миг там, где стояли люди и монстры, не осталось ничего, лишь пепел, развеваемый ветром. По участку стены, на котором шел смертельный бой, точно кто-то прошелся с гигантским веником. Противники — все до одного — обратились в прах.
Лариэс встретился взглядом с Ридгаром, и его обычное спокойствие боя едва не рассыпалось под напором древнего, первобытного ужаса. Глаза Древнего полыхали замогильным зеленым пламенем, от одного вида которого сердце уходило в пятки. Щит принца не знал, что это за сила, но каждая клеточка его существа вопила: «беги, беги, глупец, беги, иначе лишишься души».
— Жив? — задал вопрос Ридгар, — протягивая руку. Вставай, бой еще не окончен.
Лариэс принял помощь и поднялся, морщась от боли.
— Господин, ваши глаза…
— Потом, Лариэс, — устало произнес Древний, — потом.
Он повернулся к реке и вытянул вперед правую руку.
— Что ж, раз я сказал «а», нужно говорить и «б». Сейчас я убью их все…
Договорить Ридгар не успел — черные копья одно за другим вонзились в него. Первое — в голову, второе — в сердце, третье — в живот. Кающийся — пронзенный в трех местах — моргнул, а в следующий миг его буквально разорвало на куски, разлетевшиеся во все стороны. Окровавленное мясо вспыхнуло черным огнем и через секунду не осталось ни следа от Ридгара Кающегося.
— Нет, не может быть… — ошеломленно прошептал Лариэс, — не может быть…
Древний, сотни лет несший свою тяжелую ношу, погиб в бессмысленном сражении у черта на куличках!
— А ну не спи! — позади возник Мелис. — Ты чего, как баба, нюни развел тут?
 
— Он… мертв, разорван на куски и сожжен… Орелия не сможет воскресить.
— Да не неси херню, пацан! Бледного такой ерундой не остановить, сейчас оклемается и пойдет в бой.
Оборотень говорил уверенно, и, зачем-то, раздевался.
— Ты что делаешь? — к ним подошли Мислия с Вилнаром.
— Видите этих херов чешуйчатых? — оборотень, снимая штаны, указал на приближающихся врагов, среди которых, к ужасу Лариэса, было еще слишком много центурионов.