Триптих

Вельзевул отстегивает козлиный хвост.
Ты готов?
Вельзевул. Минуточку.
Фигура садится на велосипед и звонит.
Иду, иду. (Отстегивает лошадиное копыто.)
Корифей.
Закрыть насос!
Опустить шланги!
Остановить воду!
Красные отсветы исчезают совсем.
Фигура. Ну, готов?
Вельзевул (берется за велосипед). Готов! (Садится на велосипед и звонит.)
Фигура. А рога?
Вельзевул спохватывается и снимает рога.
Анна!
Анна. Что вам угодно?
Фигура. Спасибо, лапочка, спасибо за все твои услуги. Чего это ты такая хмурая ходишь с утра до вечера? Только один раз и засмеялась. Помнишь? Когда мы пели песню про лисицу, про гуся и про охотника.
Анна смеется.
Мы еще ее споем!
Анна. Ой, пожалуйста!
Выступает хор.
Хор.
Житель города, зри…
Фигура. Только покороче!
Хор.
Преисподняя потушена.
Фигура. Благодарю вас. (Шарит по карманам.) Спички у тебя есть?
Вельзевул. Нет.
Фигура. И у меня нет.
Вельзевул. Вот каждый раз так!
Фигура. Подарят.
Мартышка приносит попугая.
Попугайчик! (Сажает попугая на правое плечо.) Пока я не забыл, доктор: больше никаких душ не принимать. Скажите голубчикам, что преисподняя забастовала. А если ангел будет спрашивать, скажите, что мы на земле.
Вельзевул звонит.
Фигура. Ну, тронулись!
Оба (уезжают и машут на прощание). Всего хорошего, Готлиб, всего хорошего!
Выступает хор.
Хор.
Солнца луч,
Ресница ока божественного,
Снова день всходит
Корифей.
Над возрожденным городом.
Хор.
Аллилуйя!
Вдали слышен крик попугая.
Бабетта. Готлиб…
Бидерман. Да тихо ты!
Бабетта. Мы что, спасены?
Бидерман. Главное сейчас — не терять веру.
Проходит вдова Кнехтлинг.
Хор.
Аллилуйя!
Бабетта. Смотри, смотри, Кнехтлингша пошла…
Хор.
Прекраснее прежнего
Из праха и пепла
Восстал наш город —
Выметен мусор и забыт уже начисто,
Забыты начисто также
Те, кто обуглились, крики их
Из пламени…
Бидерман. Жизнь продолжается.
Хор.
Все они стали давней историей.
И немы.
Корифей.
Аллилуйя!
Хор.
Прекрасней прежнего,
Богаче прежнего,
Выше и современнее,
Из стекла и бетона,
Но в сердцах наших прежний,
Аллилуйя,
Восстал наш город!
Вступает орган.
Бабетта. Готлиб…
Бидерман. Ну что тебе?
Бабетта. Как ты думаешь, мы спасены?
Бидерман. Да уж я думаю…
Орган нарастает, Бидерман и Бабетта стоят на коленях.
Занавес падает.
  
АНДОРРА
 
Пьеса в двенадцати картинах
 
@Перевод С. Апта
 
Андорра в этой пьесе не имеет никакого отношения к действительно существующему маленькому государству с тем же названием, не подразумевается и какое-либо другое действительно существующее маленькое государство. Андорра — это название некоей модели.
Действующие лица
Андри
Барблин
Учитель
Мать
Сеньора
Патер
Солдат
Трактирщик
Столяр
Доктор
Подмастерье
Некто
Без слов
Идиот
Солдаты в черной форме
Выявляющий
Андоррский народ
Картина первая
Перед андоррским домом.
Барблин белит узкую и высокую стену кистью на длинной палке.
Андоррский солдат, в оливково-сером, прислонился к стене.
Барблин. Если бы ты не пялил глаза на мои ноги, ты бы увидел, что я делаю. Я белю. Потому что завтра день Святого Георгия, если ты это забыл. Я белю дом своего отца. А вы, солдаты, что вы делаете? Вы слоняетесь по улицам, заткнув за пояс оба больших пальца, и заглядываете нам за пазуху, стоит лишь нам наклониться.
Солдат смеется.
Я обручена.
Солдат. Обручена!
Барблин. Ржешь как дурачок.
Солдат. У него что, куриная грудь?
Барблин. Это почему?
Солдат. Ты же его не показываешь.
Барблин. Оставь меня в покое!
Солдат. Или плоскостопие?
Барблин. С какой стати — плоскостопие?
Солдат. Во всяком случае он с тобой не танцует.
Барблин белит стену.
Может быть, он ангел? (Смеется.) Что-то я ни разу его не видел.
Барблин. Обручена!
Солдат. Колечка, однако, не вижу.
 
Барблин. Обручена. (Окунает кисть в ведро.) И вообще ты мне не нравишься.
На авансцене, справа, стоит оркестрион. Здесь, пока Барблин белит стену, появляется Столяр, грузный мужчина, а за ним, в одежде поваренка, Андри.
Столяр. Где моя палка?
Андри. Вот она, господин мастер.
Столяр. Просто наказание — эти всегдашние чаевые. Только положишь кошелек в карман…
Андри подает ему палку и получает на чай монетку, которую бросает в оркестрион; раздается музыка; Столяр проходит спереди через сцену, и Барблин приходится убрать свое ведро, поскольку Столяр не намеревается обойти его. Андри вытирает тарелку, двигаясь в такт музыке, затем исчезает, а с ним и музыка.
Барблин. Ты все еще здесь?
Солдат. У меня увольнительная.
Барблин. Что еще хочешь узнать?
Солдат. Кто твой жених.
Барблин белит стену.
Все белят дома своих отцов, потому что завтра день Святого Георгия, и Угольный Мешок носится по всем улицам, потому что завтра день Святого Георгия: белите, девы, белите дома своих отцов, чтобы Андорра была у нас белая, девы, белоснежная!
Барблин. Угольный Мешок — это кто еще? (Смеется.)
Солдат. Ты дева?
Солдат смеется.
Значит, я тебе не нравлюсь?
Барблин. Нет.
Солдат. Это уже не одна говорила, но потом она все-таки становилась моей, если мне нравились ее ножки и ее волосы.
Барблин показывает ему язык.
И ее красный язык к тому же! (Закуривает и оглядывает дом доверху.) Где твоя комната?
Входит Патер, ведя велосипед.
Патер. Это мне нравится, Барблин, это мне очень нравится. У нас будет белая Андорра, девы, белоснежная Андорра, если только ненароком не хлынет ливень.
Солдат смеется.
Отец дома?
Солдат. Если только ненароком не хлынет ливень! Церковь-то его не такая белая, как кажется, это уже выяснилось, церковь его тоже сделана всего-навсего из земли, а земля красная, и когда льет дождь, мел у вас всегда смывается, и кажется, будто здесь свинью закололи — смывается ваш белоснежный мел с вашей белоснежной церкви. (Проверяет ладонью, не накрапывает ли дождь.) Если только ненароком не хлынет ливень!
Солдат исчезает.
Патер. Что этому здесь нужно?
Барблин. Это правда, ваше преподобие, что говорят люди? Что черные оттуда на нас нападут, потому что они завидуют нашим белым домам. В какое-то утро, в четыре часа, они нагрянут на тысяче черных танков, которые прокатятся по нашим полям, и с парашютами, как серая саранча, свалятся с неба.
Патер. Кто это говорит?
Барблин. Пайдер, солдат. (Окунает кисть в ведро.) Отца нет дома.
Патер. Так я и думал. (Пауза.) Почему он так много пьет в последнее время? А потом ругает всех и вся. Он забывает, кто он. Почему он всегда говорит такие вещи?
Барблин. Я не знаю, что он говорит в кабачке.
Патер. Ему что-то мерещится. Разве здесь все не возмущались черными, когда они там бесчинствовали, как при избиении младенцев в Вифлееме, разве не собирали тогда одежду для беженцев? Он говорит, что мы не лучше, чем черные там. Почему он твердит это все время? Люди обижаются на него, меня это не удивляет. Учителю не пристало так говорить. И почему он верит любому слуху в кабачке? (Пауза.) Никто не преследует вашего Андри…
Барблин прерывает работу и прислушивается…Никто еще вашего Андри пальцем не тронул.
Барблин продолжает белить стену.
Я вижу, ты трудишься на совесть, ты уже не ребенок, ты работаешь, как взрослая девушка.