Под маской порока 2. Не отпускай меня (СИ)

— И твои подруги тоже сирены?
— Да, и они, и леди Идэна. А еще существуют оборотни разных подвидов, демоны, сатиры и прочие нелюди.
— О, — девушка отчего-то смутилась сильнее.
— Ева, — Вэйдалл вернулся на полянку, только почему-то вышел с другой стороны. — Я вспомнил, с чем связано название города и почему он показался мне знакомым, — мужчина сложил газету, бросил пристальный взгляд на стены в черных разводах. — В начале прошлого века Индария была на грани свержения правящей династии и всех членов парламента. Бунтовали жители многих городов королевства и Гриополис в числе прочих. Но именно в Гриополисе случился крупный пожар, унесший жизни как части горожан, так и всех жриц и послушниц, состоявших в храме лунной богини.
Я тоже посмотрела на стену. Пес подери… это не особняк или усадьба, это храм! После охоты на колдунов в шестом веке и попутного уничтожения лунных жриц осталось всего два храма, где по-прежнему служили богине луны и учили одаренных девушек, — на юге, в павшей нынеФеоссии, и где-то на севере. Феосский храм прославился как храм непорочных дев в Сине, так как принимал не только одаренных лунной магией девушек, но просто желающих служить богине. Не секрет, что страждущие туда поступали за определенную сумму взноса, а то и привозились родственниками разной степени отдаленности, дабы в добровольно-принудительном порядке ступить под покровительство богини и тем самым избавить вышеупомянутых родственников от необходимости содержать никому не нужных бедняжек и впредь. Понятно, что в
нашем мире каждый выживает как умеет, а ни один храм не в состоянии существовать сугубо на скромные подношения прихожан, но, на мой взгляд, бизнес такого рода как-то на редкость плохо увязывался с божественной благодатью.
О северном было известно меньше, в основном, печальный факт, что он сгорел в прошлом веке вместе со всеми запертыми в его стенах несчастными.
— Значит, это он? — изумилась я. — Тот самый храм лунных?!
— Да, — кивнул Вэйдалл. — Более того, мне доподлинно известно, что пожар в Гриополисе устроил Дрэйк. И он же сжег этот храм.
Какие интригующие факты из биографии данного собрата всплывают, однако!
— Кто такие лунные? — робко осведомилась Вивиан.
— Я попозже тебе расскажу, — отмахнулась я. — То есть он убил всех, кто тогда здесь находился?
Вэйдалл кивнул снова, и мне стало не по себе.
Простым обывателем-человеком жить много проще — хотя бы потому, что невидимый наполовину мир магии существует для тебя разве что в сказках да романах. Однако ступая на путь колдуна, каждый открывал для себя новую грань привычного окружения, иную сторону бытия. Есть магия, нелюди, отнюдь не вымершиедавным-давно, как считали многие, как та же Вивиан, например, и оставшиеся лишь на страницах мифов и легенд. Есть причина и неизбежные последствия, есть действие и противодействие, есть законы магии и энергия, им подчиняющаяся, есть некий, своеобразный контроль если не богами, то хотя бы силами природы. И почти одновременная, страшная гибель такого количества одаренных, какое, судя по всему, оказалось тогда в стенах храма, не могло не повлечь за собой того, что люди называли проклятием, а колдуны и нелюди — аномалиями.
Я знаю, почему портал открылся именно сюда. И знаю, почему у меня не получилось накануне открыть его обратно и вряд ли получится открыть в любое другое время.
 Глава 8 
Каждому и нелюдю, и более-менее толковому колдуну известно, что ни одно событие в нашем мире, как крупное, так и не очень, не обходится без энергетического всплеска. Энергия окружала нас, словно вода — речных и морских обитателей, и невозможно совершить какое-либо действие, совершенно не потревожив при том окружающую среду. Нельзя бросить камень в воду так, чтобы это оказалось абсолютно незамеченным для всех. И чем основательнее собственно действо, чем больше влияния способен оказать тот или иной объект на окружение, тем сильнее колебания и мощнее порожденная ими ответная реакция пространства. Разумеется, обычный поход в продуктовую лавку за хлебом едва ли мог спровоцировать сколько-нибудь серьезные возмущения или как-то повлиять на события в мире, однако если речь заходила о тех, кто умел манипулировать энергиями, то в таком случае порой и простое слово, брошенное в сердцах, могло возыметь неожиданный и немалый эффект. Смерть, тем более насильственная, тоже порождала всплеск, чем в старину пользовались адепты темных богов и любители жертвоприношений, и при правильном применении даже у колдуна человеческого происхождения срабатывала не хуже заемной. Широко известно, что во времена охоты на колдунов резко выросло количество так называемых проклятий, по подозрительному стечению обстоятельств падавших именно на головы людей, имевших самое прямое отношение к преследованию и сжиганию магов. От проклятий периодически страдали сильные мира сего, что, в общем-то, неудивительно, учитывая, как часто их поминали всуе и отнюдь не всегда добрыми словами и с наилучшими пожеланиями. В то же время редко какому бедняку грозила сия неприятность досадная — просто потому, что бедняк мало кого интересовал настолько, чтобы тратить силы на ниспослание на него настоящей порчи.
 
Я не особенно хорошо знала, что конкретно собой представляет сила лунных, но, в отличие от среднестатистических колдунов, дар их был врожденным, соответственно, изначально мощнее, чем любая человеческая магия. И крайне сомнительно, чтобы бедные женщины умирали в огне, шепча молитвы за здравие и благоденствие тех, кто обрек их на такой страшный конец. Конечно, погибшим вряд ли было известно, кто поджег храм, да и не зря орден раньше называли братством проклятых — не думаю, что можно проклясть проклятого… к бессмертным собратьям, похоже, вообще редко какая зараза липнет… но вот исказить окружающее пространство умирающие лунные вполне могли, пусть и неосознанно.
— Это из-за них, — повторила я вслух. — Вернее, из-за него.
— Из-за кого? — уточнил Вэйдалл.
— Из-за Дрэйка, — пояснила я. — Он сжег храм вместе с несчастными лунными жрицами, и их коллективная насильственная смерть породила мощный всплеск, отразившийся на окружающем пространстве и с течением времени преобразовавшийся в аномалию, блокирующую перемещения. Поэтому я не смогла открыть портал. Правда, странно, что предыдущий в принципе сюда открылся… хотя, возможно, потому и открылся — как более сильный источник, расположенный неподалеку, аномалия попросту притянула его, — я поймала вконец потерянный взгляд Вивиан и добавила: — Как магнит иголку, случайно оказавшуюся поблизости. И, подобно тому же магниту, она не выпускает попавшего в ее сети.
Вэйдалл подозрительно огляделся, словно надеялся обнаружить прежде не замеченную табличку «Осторожно, злая аномалия!»
— Я ничего не чувствую.
— Я тоже, если только не попытаюсь снова открыть портал, но чувствовать и необязательно. Чувствуем мы по большей части сконцентрированную энергию, как при ударе, когда она буквально собрана и направлена на конкретную цель, но здесь за столько лет она уже рассеялась, будто… дым по помещению, — еще немного, и запас аналогий у меня закончится. — Она тут, однако успела настолько срастись с пространством, стать его частью, что мы ее не видим и не ощущаем, пока не потревожим.
— И что это означает для нас? — спросила Вивиан.
— Что мы здесь застряли, — ответила я.
— Что отсюда не получится ни открыть портал, ни переслать записку, — Вэйдалл снова осмотрелся, на сей раз внимательно, сосредоточено, явно решая, что делать дальше. — Какой у нее может быть радиус действия?
— Пес разберет.
— Это, несомненно, радует, — пробормотала Вивиан себе под нос.
Надо же, милейшая леди Дарро умеет язвить!
— Тогда разумнее будет отправиться в город, — предложил Вэйдалл. — Там можно попробовать переслать записку Галену, а если не получится, то просто позвонить.
— Не хочу тебя расстраивать, но мы в другом королевстве, — напомнила я. — Помимо того, что нам надо сначала найти в этой глуши телефон, не стоит забывать, что звонок в Атрию можно в лучшем случае заказать заранее. За отдельную плату. Примерно то же самое касается телеграфа при его, опять-таки, наличии.