Светлейший князь 3 (СИ)
Все дружно подтвердили свое согласие, особенно Петр Сергеевич, последнее время он сильно раздражался по поводу всякой текучки, ему хотелось заниматься чисто инженерными делами, а тут решай, например, где сгрузить очередную партию угля. Степан неоднократно писал мне об этом.
— В таком случае, разрешите представить господина Дениса Трифоновича Караваева. С этой минуты он комендант завода. Прошу любить и жаловать.
Денис Трифонович до этого тихо и скромно сидел на стуле в уголочке, когда я начал говорить о нем, встал и поклонился наклоном головы. Я показал ему на свободное место за столом, вокруг которого мы сидели.
— Время позднее, все устали, поэтому давайте я выскажусь. Ну, а вы дополните при необходимости, — я лично просто уже с ног валился и хотел только одного, спать.
— Первое, продолжать испытания орудия. Колесо, — я хотел сказать велосипед, но вовремя вспомнил, что его еще не придумали, — заново изобретать не будем. Если не будет неприятных сюрпризов, то в таком виде и принимаем это орудие на вооружение. Возражения есть? — возражений не последовало. — отлично. Яков Иванович, сколько артиллерийских боеприпасов в наличие?
— Сотня гранат и полторы сотни унитарных снарядов, латунных десять.
— Завтра делаем сто выстрелов, по пятьдесят штук. Яков Иванович, ты наверное будешь руководить?
— Конечно я.
— Заодно отработаешь оптимальный состав расчета. И начни завтра же подготовку двух расчетов. Как закончишь, орудие к Ферапонту и вечером окончательно решаем.
Я замолчал, посмотрел на Якова и Ерофея. Не забыл ли что сказать.
— Второе. Петр Сергеевич, у нас какие шансы по дополнительным станкам?
— Никаких, ваша светлость, все мои запасы кончились. Теперь только новые делать. Но для этого нужно железо, которого у нас нет. Через пару дней встанет всё. Нет ни грамма лишнего железа. Все уходит на орудийные стволы.
— А сколько их будет, — спросил Ерофей, опередив меня.
— Не больше четырех, после этого будем стоять не меньше двух недель, пока наберем руду.
— Понятно. Петр Евграфович, ваше мнение, что у нас есть, чего нет.
Отец Анфисы, Петр Евграфович, зачем-то пригладил волосы на голове, неспешно достал два листа бумаги с какими-то своими записями.
— Всякие поделочные камни для нас сейчас не важны. Кроме золота, серьезных полезных ископаемых у нас нет. На другом берегу Уса между Сосновым и Шиштыком есть немного меди, по Куртушибинскому хребету асбест, достаточно глины, песка, известняки всякие. Добыча золота даст нам попутно необходимое пока количество меди, свинца, олово, цинка и серебра, — про платину горный инженер промолчал. — То, что касается железа. Разработка Железного озера даст самое большое десять тысяч пудов, а скорее и того меньше. Если спустить озеро, то десять тысяч гарантировано. Болотного железа нет. То, что вы назвали диатомитом есть во многих местах, но месторождениями это не назовешь, тысячу пудов наскребем, не больше. Каменного угля тоже немного, пласты скудные, брать особо нечего, только Якову Ивановичу для его экспериментов. Соль есть.
Петр Евграфович почему-то очень проникновенно посмотрел на меня с Ерофеем и продолжил.
— Я по мере возможности расспросил тувинцев, думается мне там, в их краях, есть и железо и каменный уголь.
— Да, думаете вы правильно, — подтвердил я. — И надеюсь, в ближайшее время начнем получать оттуда кричное железо. Я очень рассчитываю на торговлю с тувинцами. А уголь надо начать добывать самим.
Сообщение о возможности торговли кричным железом сразу вызвало оживление. Но пора заканчивать наше совещание.
— И последнее. Я думаю, наш технический гений заслужил улучшение жилищных условий. Я распорядился поставить для его семьи отдельную юрту и привезти сюда его мать, если она пожелает. Денис Трифонович мое поручение выполнено?
— Выполнено, ваша светлость, юрта поставлена, гонец к Леонову поехал.
— Тогда у меня всё. Кто хочет дополнить, пожалуйста.
Следующий день я посвятил инспекции заводских окрестностей: с Петром Евграфовичем мы посетили наш золотой прииск и другой берег Уса между Сосновым и Шиштыком, где наш горный инженер нашел медные руды. Поездка на золотой прииск сопровождалась артиллерийской канонадой доносящейся с нашего полигона. Поздним вечером уставшие, но довольные мы вернулись на завод. В конторе меня ожидала еще более довольная троица: господа Маханов и Миронов с товарищем капитаном.
— Господа, по вам и накрытому столу, делаю вывод об успешности проведенных испытаний, — на застеленном новой скатертью столе стояли изящные стеклянные бокалы, две бутылки вина из ягодного ассорти и бутылка очень качественного напитка, который через два года станет ягодным бренди, произведенные уже здесь в долине. Красиво нарезанные колбасы, копченая рыба, сыр, жареное мясо, пшеничные лепешки, соленые грибы. Но вишенкой на торте были две еще дымящиеся отварные картофелины!
— Испытания, Григорий Иванович, прошли успешно, — серьёзный вид Якова был совершенно несвойственен ему. Вот что значит военное дело. — Произведено сто двадцать выстрелов за один час двадцать минут. Темп стрельбы до шести выстрелов в минуту. Осечка на унитарном снаряде, две гранаты были забракованы при осмотре перед выстрелом. После осмотра никаких дефектов ствола не обнаружено. Дальность стрельбы прямой наводкой до трех километров, навесным огнем до пяти. Практически подготовлено два расчета. Состав расчета семь человек. Составлены таблицы стрельбы. Вот отчет об испытаниях и таблицы.
Яков протянул мне отчет и составленные им таблицы стрельбы. Я быстро, по диагонали, пробежал их, проблем с чтением написанного от руки у меня уже давно не было. Когда я протянул отчет капитану, Яков закончил.
— Мелкие замечания по лафету я не счел нужным сюда вносить, Игнат, я думаю, уже все устранил. Мой общий вывод такой: мы имеем сейчас в наличие артиллерийское орудие готовое к немедленному вступлению в бой. И последнее, Игнат Федорович Курочкин полностью готов к самостоятельной работе с нашей артиллерией. Он больше и лучше меня разбирается во всех этих вопросах. Единственно где я могу с ним поспорить, это взрывчатые вещества.
Яков стал еще более серьёзным, хотя казалось куда еще.
— Это действительно гений. Нам надо как можно быстрее передать ему все наши знания.
В конторе воцарилась тишина. Как-то не хотелось ничего говорить после слов Якова. Ещё одна гигантская задача, сколько их. Мне пришлось усилием воли заставить себя продолжить.
— Петр Сергеевич, какие перспективы с последующими орудиями?
— Второй ствол отлит. Через неделю отольём еще два. Напряжемся и через две недели, самое большое полторы, будут готовы все четыре, — Петр Сергеевич выглядел очень уставшим. Утром он сказал, что появление коменданта завода для него просто спасение и он мечтает только об одном, выспаться. — Но я вчера ошибся, стоять мы будем не две недели, а больше.
— А если будет железо? — спросил Ерофей.
— Завод наверное будет работать, но я всё равно буду спать, — дружный смех накрыл последние слова Петра Сергеевича.
Капитан Пантелеев открыл бутылки и наполнил бокалы.
Глава 5
Наш комендант решил улучшить жилищные условия не одному Игнату. Для их светлостей он распорядился тоже поставить юрту, к которой мы с нашим мальчиком и разместились. Машенька не спала и ждала меня. Мальчик спокойно спал в люльке.
Наш мальчик был на удивление спокойным ребенком, в отличие от малышей Панкрата и Ерофея. Особенно беспокойным был ребенок у Рыжовых. Если он просыпался за ночь меньше пяти раз, Анфиса была счастлива. Мой крестник был поспокойнее, но ночами бывало всякое. А наш Ванечка сразу же после крещения решил, что по ночам надо спать, а не куролесить. Поэтому мы смело вместе поехали на завод и наш мальчик нас не подвел.
Митрофан с Христианией разместились в переднем отделении нашего вардо. У них всё шло к свадьбе. Прохор расположился у входа в юрту. После того пресловутого попадания камня в мою голову, кто-нибудь из камердинеров обязательно находился подле моей особы. По их заказу на швейке сшили коврики, которые всегда были приторочены к седлам их лошадей. При необходимости они расстилали их для отдыха. В Усинске все было проще, ночью около «правительственного» квартала выставлялся караульный. Когда же я отъезжал из Усинска, они всегда по очереди располагались рядом на ковриках. Сегодня была очередь Прохора.