Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие (СИ)

Ударяясь о стволы деревьев, он опьянённо пытается преодолеть хотя бы половину дистанции, чтобы остаться в живых. Знаменосец, высоко подняв штандарт, сталкивается с воякой. Дезертир падает на спину. И знаменосец, знаменем, развевающимся на ветру на металлическом копье, наносит сокрушающий удар наконечником по упавшему, пробив доспехи. Вспыхнув, они исчезают перед взором Стрелка. В каждом живёт паразит, управляющий сердцем в момент непреодолимого страха, все солдаты борются за жизнь, только чтобы умереть позже, от рук не текущей угрозы, а от непреодолимого холода, голода или же старости. Для них не видно конца, сейчас они воюют за собственное время, за то, чтобы увидеть детей и даровать им новые дни — упущенные для солдат.
Не понимая происходящего, Карвер пытается увидеть выход из ситуации, но только оркестр выстрелов и скрежета путает сознание, утопая в хоре полумёртвых воинов. Их кличи восторгают каждого на бесполезную схватку с неизвестными, поглотившие всё человеческое и внеся свою крапинку ненависти в мир, где и так уже не хватает места. Майнбласт, обратив внимание на знамя, которое осталось торчащим в земле, видит символ "Фортуитских Ружей". Величаво развиваясь на ветру вперемешку с падающим снегом, более походящим на пепел, своим мраком проникает в каждый миллиметр его сознания. Только для воинов оно воодушевляет, как воодушевляет знатных особ винный дурман.
Обернувшись, смоляные столбы смертоносного дыма движутся на него, поглощая в себе всё живое и неживое. Заслоняя обзор, оно доходит и до пребывающего в шоке Стрелка. С порывами ветра, сносящими всё на своём пути, его застилает непознанная мгла, пробирающая до дрожи костей.
До ушей отчётливо доносится мужской голос:
— Вспомни обо мне! — резкий и настойчивый говор слишком знаком, чтобы быть неправдой. — Найди своего брата! Он знает ответы! Слышишь? — злостно и угрожающе. — Карвер! — вместе с разящим выстрелом Стрелок просыпается в подвале, взирая на знакомый ржавый свет подвального помещения.
— Карвер? — восторгается увиденным Келемдар. Тот подбегает к сацеру и продолжает в панике и слабой доле восторга. — Они уже здесь!
Вскочив, наёмник не осознаёт происходящее. В подвале появляется неизвестный с оружием, который тут же падает выстрелом от быстрого пробуждения мертвеца. Действуя машинально, он вставляет патрон, вытащив из нескольких в кармане. В состоянии аффекта тот не слышит ни голоса, ни выстрелы, ему кажется, что он уже мертв. Трогая лицо, тот пробирается на лестницу, где видит ещё одного неизвестного, который тут же падает замертво. Выбравшись в гостиную, Карвер никого не замечает. Перезарядив орудие, поднимается на второй этаж в комнату с разбитым окном.
Туманность заполняет взор, восставший концентрируется на всём и ни на чём одновременно. Действуя машинально, старается двигаться туда, где, как ему кажется, есть выход из сложившейся ситуации. Старик остался позади, но того не покидает ощущение преследования. Движения не изнуряют, но они слишком тяжелы, чтобы бежать и двигаться более уверенно. Майнбласта утягивает головокружение и знакомый, взывающий голос в голове. Он покачивается. Смотрит по сторонам, но никого не видит, ни одно присутствие противника.
Выбив дверь в комнату, где недавно разбили окно, замечает лишь мертвеца с нашивкой ордена "Эхо Кровавого Знамени".
— Карвер! — произносит за спиной старик. — Их всех забрали! — наёмник чувствует направленное на него оружие.
— Что? — головокружение растворяет сознание в снежных завихрениях и сквозняке. Обернувшись, тот направляет пистолет на старика, который стреляет первым, отправив Майнбласта в очередной мёртвый сон.
Пред взором тьма, и топот доносится до ушей. В мыслях только желание спать или дремать, как можно дольше и слаще. Тело не может пошевелиться, но в разуме ещё тлеет уголёк здравомыслия, пытаясь разгореться, ждёт того импульса, который поднимет из праха и пепла, превратив его в огненную смерть. Шаги трёх неизвестных доносятся до него. Они болтают. Только в их голосах закралось любопытство и тревога. Движения замедляются, и неизвестный, кажется, садится рядом.
 
Во сне Стрелок пытается понять происходящее. Он ничего не видит. Слух обостряется достаточно, чтобы ощущать нотки чувств в движениях неизвестных. Только все звуки смешиваются, превратив их в непонятную кашу.
Подходит ещё кто-то. Стрелок ощущает ещё один взгляд, направленный на него, а перед взором поблёскивают пламенные точки, подобием фейерверка на горизонте, видит вспышки света. В сомнениях тот думает о том, что может произойти, но это только утомляет он желает спать и как можно скорее ничего не видеть и не слышать. Карвер сам не понимает кто он и как здесь оказался. Он ощущает присутствие всего и ничего.
Три выстрела пробивают брешь, создав обзорную дыру. Перед ним и он, и Мираэтта. На её руке знакомое кольцо, и он, обезумев от происходящего, пытается донести себе и девушке о том, что взрыва не избежать. "Бегите! Здесь бомба! Бегите!" — пытается сказать им. Он безмолвно и безжизненно кричит, вопит и стонет без звука и движений. Остановить цепочку никак не получается. Сзади них витает чёрный дым, кажущийся знакомым.
— Почему? — он задаёт себе вопрос. — Неужели я сказать и слова не могу? — всё, утонув в глубинах подсознания, обращается в прах и растворяется в болоте угнетённого разума. Вопросов больше, чем ответов, но сновидениям нет конца. Окружение будто растворяется водой.
— Кто здесь? — задаёт вопрос себе, надеясь услышать чей-нибудь ответ. Ни оружия, ни света не видать. Слышится ответная речь:
— Уранн, это ты?
— Покажись! — говорит кто-то, а сам Майнбласт пытается найти ответы в фразе неизвестного. Вспышка света, ослепив его, пробуждает зрение, он видит всё и даже больше. Пред ним пятно из пламени, бурлящая жизнь собралась в одном большом сосуде, и иногда от огненного силуэта отлетают искры. Присмотревшись, видит, как к нему идёт очаг безмерной смерти и жизни. Знакомая картина. Тот вновь понимает, что необходимо хоть как-то предостеречь самого себя же об опасности. Пытаясь кричать, донести опасность в скором времени ожидающую в подвале, понимает, что ничего не выходит. У него словно нет возможности управлять своим телом. Возможно лишь чувствовать, видеть, слышать, говорить. Всё будто поступает к нему непосредственно в мозг, и не от органов чувств, а словно кто-то дарит видения. Получается донести самому себе простейшие команды.
Позади огненного пятна витает оживший мрак, окружающий пламя. Он понимает, что если не убежать, то оно может поглотить его. Поэтому, сорвавшись с места, чудесным образом тот убегает вверх по лестнице. По дороге переглядывается с неизвестным, не представляющим из себя совершенно ничего. Чёрное пятно, поглощающее в себе весь свет, стоит и провожает взглядом бездны до окна, из которого тот выпрыгивает в пропасть. "Стиллиан?" — кажется Майнбласту.
— Карвер! — во тьме звучит почти знакомый голос, он чувствует, что знаком тот настолько, будто упустил в собственных мыслях образ этого человека. Неизвестный казался банальной обыденностью, как он сам. — Карвер! — чернота сгущается, а тьма давит, подобно глубокому погружению на дно океана. В круговерти теней он видит сотни тысяч свечей и человека в маске, который зажигает один — последний маяк.
— Гриф — предвестник, пропадёт в небытие, иссохнув в собственных глазах. Ищи, ступай, не пропади! В страданиях ответы, — развернувшись, тот показывает свою безобразную улыбку. Лицо неизвестного не видно, оно сокрыто под капюшоном серо-чёрного савана, нависающем почти до самого рта. Он толкает Стрелка, который, испарившись в дырах сознания, неожиданно для себя просыпается в неизвестном помещении.
  
Глава XVII: Эхо Кровавого Знамени
 
Смотря на потолок, Карвер не хочет вставать. Раздумывает над тем, что видел и что было ему сказано неким существом, реальность которого он находит невозможным. Размышляет. Те образы, явившиеся ему, всё же дают некий намёк на происходящее. От вопросов: "Почему я видел себя?", до вопросов по типу: "Как такое может быть возможным?", Майнбласт понимает только одно — действия Келемдара были отнюдь не предательскими. Те разговоры, которые проводились между ними, всё же имеют смысл, да и в подтверждение этому является его собственная смерть, повторившаяся дважды. Непонятно только зачем нужно было стрелять в спину и не предупредить об этом. Собравшись с мыслями, Стрелок всё же оглядывается.