Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие (СИ)

— Ты хоть представляешь какие наши цели? — надеется разгневанный напарник. Разводит руками и медленно повышает голос, переходя в более обреченную и гневную позицию. — Ты правда думаешь, что мы вот так просто хотим ответ про эту проклятую лабораторию? Или… что это вообще? — подходит ближе с кривым лицом, которое вопит от недовольства. Девушка же смотрит сквозь щели на пустынные улицы, где иногда слышатся крики и выстрелы. — Мы хотим обрести себя, дура! — хватается за плечи дамы, на что она со страху вскрикивает. — Мой друг, — указывает на него пальцем, — понимаешь? Не помнит своего прошлого, как и мы с тобой, — глаза обращаются на человека, кто ведёт речь, взгляд девушки наполняется интересом, забыв о витающей в голове панике. — Он, мать твою, видел осколок своего прошлого! — нервно усмехается и отходит назад, хватается за подбородок. — Ты хоть можешь представить, что афоантропос вспомнит себя? Ты хоть представляешь, что он может вновь любить и обрести семью? Кораг! — ударяет кулаком по стене, из-за чего пыль сыпется с поверхности. — Проклятое место, где даже женщины вроде тебя такие… — разводит руками и крутится на одном месте. — Ты сама пойми, что сам факт, что есть шанс вспомнить всё! Ты когда-нибудь мечтала об этом? Я уже вечность жду момента, когда смогу обрести счастье, я может и раньше был счастливым, но где я сейчас? — бьет пальцами в грудь. — Я улететь мог уже, каэлум мать его, давно, но я здесь! — сбавив тон.
Лоза опускает глаза, а мышцы, кажется, слабеют. Видно, как она тает.
— Здесь, в поисках правды, мой ум ещё не прогнил! Его ум еще не прогнил, я думаю, что и твой тоже! Подними глаза и посмотри в мои! — тычет пальцем и, широко раскрыв очи, всматривается в хрусталики девушки. — Его друга — человека! — показывает в неизвестность с бешенством в голосе. — Человека, мать твою, увели в эту, каэлум сгнивший, лабораторию! Ты хочешь, чтобы здесь было пополнение? В рядах таких как мы? Или же ты поможешь избавить сразу нескольких от страданий? — подходит к Трогу и хватает за руку, подняв над головой, сжимает кулак, подняв и свой тоже. — Мы боремся за жизнь, мы боремся не за привычное бессмертие. Мы боремся за смерть! За чувства! За отсутствие звериного голода, что тревожит и тебя тоже! Я не нашел своё призвание, но найду, как обрету покой. Как вылечу себя и проживу, мать твою, достойную жизнь. Нам важно! — подходит к девушке и хватает дробовик, что лежал рядом. — Ты бы могла уже взять оружие и выстрелить, ты могла, но не сделала. Скажи нам, где вход в О.Ч.А.Г? Спаси меня, моего друга и неизвестного, который, возможно, и есть настоящий его друг, а не я, — кивает головой напарнику, уходя.
Оба начинают движение. Трог кивает девушке в знак прощания.
— Знай! Если ты с нами, то двигаем сейчас, если же нет, мы найдем способ тебя убить, — останавливается у выхода и вновь указывает пальцем. — А если быть точнее, мы знаем, как убивать таких как мы.
  
Глава X: Наседающая Тьма
 
— Сейчас! — приказывает Карвер. Хватает тряпку. Прикрывает ей голову и сигает в окно. Осколки и деревянные створки вылетают на улицу. Дверь в комнату открывается, Келемдар сразу прыгает следом. В кабинете чудовищный хаос, который в темноте представляет из себя ночной, самый отвратительный кошмар. Срабатывает механизм, что аккуратно скрывался в двери, и горючая смесь разливается с потолка. Действует ловушка. Помещение вспыхивает. Взрывается жидкость. Из здания вылетают обгоревшие останки чудищ. Памятник на площади вызывает не меньший ужас, ведь тени ведут свою игру, вопреки человеческому благополучию.
Карвер приземляется на землю и делает переворот, компенсируя тяжесть своего тела; развернувшись принимает старика, приземлившегося точно на наёмника. Двое получают несерьёзные ушибы, но фонарь разбивается.
— Абаналара! — вырывается из уст проводника и, встав, осматривается, пока поднимается старик. Проверяет карманы. Всё цело и ничего не потеряно. Пламя освещает площадь. Дым валит из всех окон второго этажа. Развернувшись, двое смотрят, как полыхает пожар. Внутри что-то хрустит и трещит, слышно, как здание ломается. Келемдар смотрит на горящий дом с сумкой в руках, а в потускневших голубых зрачках восстаёт долгожданная справедливость, за которую боролся ещё в свою молодость. Слабая усмешка разбивает мрачное лицо.
 
— Потом помечтаешь! — прерывает Стрелок и направляется к выходу из города. Оба срываются с места, пока чудища не появились вновь. В здании вопят и визжат монстры, раздаваясь эхом в ушах. Они борются и ищут жертву, мешают друг другу и в животной ярости ломают то, что ещё цело. Через мгновение проламывается крыша здания, и площадь освещают вспышки пламени.
— Я ничего не вижу! — Келемдар бежит, ноги со страху сами несут его по знакомому городу. Майнбласт бежит сзади с меньшей скоростью, чтобы не упускать из виду товарища. Вскоре свет совсем пропадает. Дуэт замедляется. Наступает тишина.
— Где эти твари? — интересуется хмурый Майнбласт. Злится, что всё идет не по плану. С одной стороны, понимает, что отсутствие преследования — это польза для их передвижения, с другой же — это вызывает подозрения, что попали в ловушку.
— Весь Портэлдо кишит дуритами. Скажем так, ликвора экспансирует вапор… Нет их потому, что сбежались только те, кто был поблизости. Скоро все будут здесь. Пойдут по следам нашей сущности, — Келемдар останавливается рядом с напарником и смотрит на осветлённый дым, отравляющий ночное спокойствие. — Должно быть, — чешет бороду. Оба медленно направляются в сторону ворот, стараясь отдохнуть, пока есть возможность.
— Что думаешь? — любопытствует Стрелок. Голоса звучат очень тихо, почти не нарушая тишины на улице.
— Думаю, я слеп темнотой, учитывая моё зрение, — усмехнувшись. — Боюсь предположить, Садрос замешан в злодеяниях. Даже не боюсь, а точно уверен! — его руки дрожат, а ноги слабеют.
— Я дам ему отпор, — решительно, — даже если придётся перерезать и перестрелять всех этих тварей. Не сомневайся, это моя работа — убивать и защищать, — в конце у ворот виднеется фонарь, и двое, словно светлячки, летят на него, ускоряя шаг. Как только оба появляются в поле светила, звучит выстрел. Рикошет от каменной кладки раздается по тёмной улице. Они прыгают в сторону и прячутся за углом. От побега их разделяют какие-то метры, только врата в город напрочь заперты и открыть их нет возможности.
— Я, кстати, не думал, что эти твари умеют стрелять, — усмехнувшись, удивляется парень, вспоминая момент в каморке Келемдара, когда те стреляли в дверь.
— Да, умеют. Они ещё не такие сюрпризы тебе покажут. Они толком и не отличаются от нас. Они хитры, умны… ну, умны они по-своему, — Карвер к этому моменту уже подготовил револьвер, чтобы перестрелять препятствующих. — Стой! — останавливает старик, схватив руку наёмника. — Это может быть Тармон.
— Тот карлик?
— Эй вы! Ублюдки! — визжит звонкий наглый голос. — Я вас не выпущу из этого жерла Ацерабины, поганая грязь, твари! — слышится выстрел в небо, крик и безудержный смех.
— Тармон! — призывает старик. — Это Келемдар, со мной Карвер, которого вы пустили вечером! Откройте ворота!
— Вы ошибаетесь, если думаете, уроды, что сможете покинуть это стихиями забытое место! — ещё один выстрел на подавление. На этот шум поднимается топот, направляющийся в сторону беглецов.
— Эй, парни! — обращается к неизвестным. — Тут всякое говно выбраться хочет! — они выползают из тени и смотрят свысока. Красиво украшены стегачами, а на головах нет шлемов. Вооружены друзья Тармона алебардами с встроенными винтовками.
— Мы теряем время, абаналара! — возмущается Карвер. — Я сделал выбор, — хватка Келемдара ослабляется от стремительно приближающегося шума. Лицо бледнеет, а зрачки застывают.
— Делай свою работу, наёмник, — выскакивает, чтобы перебежать на другую сторону и изучить местоположение каждого психопата на стене. Выскочив, тот видит путешественника в лазурном одеянии, который уже бросает со стены Тармона с верёвкой на шее. Звучит жалкий крик. Переламывается шея. Стрелок замирает на середине дороги и поражённый ситуацией произносит: