Кстати о любви (СИ)

Глава 4
Лукин щурился от яркого солнца, пока возвращался утром в гостиницу. Ночь провел в ленивых перемещениях — из бара отеля в ближайший ресторан, потом торчал где-то на набережной, а под утро оказался в «Девятом перроне».
Глушил кофе, странным образом не замечая музыки. А Руслана бы заметила. Ей бы понравилось…
Еще недавно ему и в голову не приходило, что можно болезненно чувствовать отсутствие другого человека. Никогда раньше не испытывал подобного. И не имело никакого значения, какого цвета у нее волосы и есть ли у нее платья. Он знал, что она — его женщина. И даже если бы они никогда больше не увиделись, ничто не изменило этой единственной истины. Она — его женщина.
Но они встретились. Слишком скоро, слишком неожиданно, слишком… глупо. Один ее фотограф чего стоит! Но, вероятно, он не обманывает. Честно снимает, честно лапает.
Черт с ним!
Лукину хватило сдержанности наблюдать этот фарс днем. Но ночью, когда она оказалась рядом, совсем близко… Он скучал по ней все это время. Даже когда не думал, не вспоминал, проживая дни за днями. А сегодня — лишь протяни руку.
Но руку протянула она. Вломилась в номер, скреблась в комнату. Мозги отшибло. Чего удивительного? Он снова чувствовал ее тело, ее запах, ее вкус. Ее податливость. Она снова была рядом… чтобы снова оттолкнуть.
Упрямая идиотка. Явиться к нему, чтобы позвонить. Где логика?!
Единственное, чего он к утру хотел по-настоящему сильно, — это уехать. Вернуться домой, в привычную жизнь, не быть здесь, рядом с воспоминаниями о ноябрьском путешествии. О ней, ловившей на ладонь чертовы снежинки и треплющейся про выставку бабочек.
Какого хрена, вообще? Что за…
Но только под звук закрывающейся за ним на замок двери «Девятого перрона» Лукин сознавал — не может он свалить сейчас из Одессы. Он обещал Вике. Да и не только ей. Он надавал чертовых обещаний, выполнять которые оказалось не самой простой задачей. И единственное возможное сейчас — это перебраться в другую гостиницу.
С тем и входил в холл, где уже суетились участницы и устроители, журналисты и «группы поддержки».
Руслану увидел сразу. Она стояла у стойки администратора в черной футболке с ярким замысловатым принтом, совершенно нелепых брюках в красно-зеленую клетку, широких, коротких, открывающих щиколотки. И с фотоаппаратом наперевес. Отсюда вывод: ссора с фотографом была серьезной? Бред какой-то! Она что-то говорила, размахивая руками. Но едва он вошел, будто почувствовала. Обернулась к двери. Вперилась в него испуганным взглядом из-под челки только затем, чтобы снова вернуться к администратору. И начать жестикулировать с еще бо́льшим энтузиазмом.
Вику же пришлось искать. Впрочем, поиски оказались напрасными. В холле ее не было. В этом довелось убедиться, когда на первом этаже раскрылся лифт, и она выплыла из него практически ему в руки. Вика никогда никуда не спешила и при этом не опаздывала. Особенное свойство натуры, свойственное всем известным ему Машталерам.
— Доброе утро! — звонко поприветствовала она его, едва увидев.
— Привет. Как настроение? — спросил Егор, отводя ее в сторону от остальных участниц, спешивших в автобусы, ожидавшие у входа.
— Голова как не моя, — засмеялась Вика. — Но говорят, это нормально после шампанского.
— В следующий раз думать будешь, — усмехнулся Лукин. — Я перееду в другую гостиницу. Сейчас вещи перевезу — потом к тебе.
Она непонимающе уставилась на него. Улыбка с губ стерлась.
— Что-то случилось?
— Все нормально.
— Но это же удобно… ну… что мы рядом?
— Я постараюсь, чтобы ты не заметила неудобств.
— Только не говори, что тебе здесь люкс не подошел! — хмыкнула она. Неожиданно в поле ее зрения попала Росохай, мчавшаяся по холлу. Свирепый взгляд, брошенный журналисткой на них, не оставил Вике вариантов, кроме как выдать: — Или соседи не устраивают?
— Обслуживание в номерах хреновое.
— Мммм… но мы же все равно будем видеться… ну, в мое свободное время?
— Будем, — кивнул Егор. — Ты беги, я скоро.
— Приедешь в порт? У нас там сегодня такая чехарда намечается с этой чертовой рыбой!
 
— Я помню. Приеду.
— Договорились, — в очередной раз расцвела улыбкой Вика и поцеловала его в щеку. — До встречи!
И в это самое мгновение раздался громкий шлепок. Росохай умчалась на улицу, со всей дури шандарахнув ладонью по двери — типа в попытке открыть. Странно, что не кулаком и не ногой.
— Вот это темперамент, — скривилась начинающая модель и побежала следом за все убывающими девочками шоу «Жемчужная леди».
— Темперамент, — буркнул Егор и направился в номер. Про ее темперамент он знал более чем достаточно.
Собраться оказалось делом недолгим. Дольше искал часы.
Еще во время своих брожений по городу понял, что забыл их в номере, а теперь пытался сообразить, где мог оставить. Какого черта вообще снял! Перерыл постель, запихнув подальше мысли о том, что случилось ночью — не сейчас. Не в этот момент. А еще лучше — никогда. Не вспоминать. Не возвращаться. Было и было.
Обшарил тумбочки, усиленно шевеля извилинами в направлении, обратном последовательности событий предыдущих суток. До того, как услышал этот дурацкий стук в дверь.
Вспомнил!
Набирал текст, пока не заявилась Росомаха.
Здесь, в гостиной, за столиком, безуспешно пытаясь отвлечься от воспоминаний о лапах фотографа на ее теле. Какого ж хера он вообще постоянно прикладывает усилия, чтобы забыть, а оно неотступно пробирается в голову?
Егор вернулся к дивану, раскидал подушки и… вместо часов нашел флэшку на браслете. Ее браслете. Его он заметил еще на вечеринке, когда она предприняла свой приветственный демарш. Тонкий, плетеный из черных шнурков, похожий на замысловатую фенечку. Вполне в ее духе, как и кеды под почти вечернее платье. Что взять с ненормальной? Рядом обнаружилась и карта памяти — по всей видимости, из телефона.
Лукин повертел их в руках, отложил на журнальный столик. Вечные ребусы.
Вернулся к поискам часов, закончившимся, наконец-то, более результативно. Надел их на руку, застегнул браслет. Бросил взгляд на циферблат. Маленькая стрелка верно приближалась к отметке в одиннадцать делений.
Не отпускало. Фенечка на столе не отпускала.
И, чертыхнувшись, Лукин вынул из портфеля ноутбук. Нахрен гребаную этику.
Он прекрасно понимал, что там ответы на его вопросы. То, что вчера она не пожелала ему рассказать. Но, как бы нелепо это ни прозвучало, он до сих пор чувствовал себя вправе знать. Потому что не плевать. Потому что она.
С ее ослиной упертостью.
Лукин вставил флэшку и завис, открыв первую же попавшуюся папку. Огромное количество фотографий — неизвестных ему людей, встречи этих людей в разных местах, традиционных и не очень.
Клуб. Оранжевые диваны. Кабинеты зала для VIP-персон. «Мандарин»? Опять?
И ее рожица на одном из кадров — с Алиной и Алинкиным Гераклом.
Неожиданное открытие электрическим разрядом долбануло по нервам.
Киев! Она была в Киеве! Скрежетнул зубами. Защелкал дальше.
Переговоры. Бравый Загнитко — в клубе. Снова с Алинкиным мужиком. Снято со стороны. Сунулась бы сама? С нее станется! Или есть шансы, что фотограф?
Мозг впечатывал в себя информацию и срабатывал так, будто его только подзарядили, заново воссоздавая недостающую информацию о последних месяцах жизни Росомахи — по чертовым фотографиям из ее чертового нового проекта!
В отдельной папке был собран отсканированный пакет документов по безобидной сделке — поставки шелка из Вьетнама. Но путь этого шелка проходил через несколько менее безобидных стран Ближнего Востока, если судить по текстовым файлам с подробными схемами трафика. Сама составляла? Или снабдили? Черта с два сама! Слишком сложно — даже для прожорливой Росомахи.
Папку с набросками статей Лукин пропустил — и без них становилось понятно, во что эта дура со своей тягой к приключениям ввязалась. Но все же сунул в карт-ридер телефонную карту, на которой обнаружились аудиофайлы — бред про Алину, начитанный самым серьезным тоном, и записи разговоров, несомненно подслушанных.