Эй, Микки! (СИ)

— Очень полезный сотрудник, – кривится Натали, руководитель колл-центра.
— Очень неуместный сарказм, – отбривает Микки.
— Девка тебе подсасывает под столом?
— Натали! – рявкает Ви.
— Просто спросила, – поднимает руки та.
— Новая система грейдов поможет сделать рокировку сотрудников. И вознаграждение станет более справедливым.
— Одиннадцать человек – мало для такой просьбы, – постучав ногтями по столу, говорит в конце концов Ви. – Нужно пятнадцать, включая руководителя. Если ты сможешь расписать необходимость твоего департамента в новых сотрудниках, то я подниму вопрос на совете директоров.
— Но грейды разве должны расширять не для всех? – непонимающе сводит брови Микки. – Почему мы не можем обратиться от филиала, а не от одного отдела?
— Это делается не так, – качает головой она. – Система может быть расширена до пяти ступеней в том случае, если хотя бы в одном отделе есть пятнадцать человек. Но в более малочисленных отделах пределом так и останутся три ступени. Плюс только в том, что в случае расширения заново защищать систему не придётся. Мы просто сделаем запрос на расширение штата, и после миллиарда согласований нам это разрешат.
— Мне вообще-то будет достаточно взять ещё одного человека, – напоминает о себе Натали.
— Колл-центр в расчёт никто не возьмёт, – отмахивается Ви. – Они весь день сидят в офисе, даже если их будет сто, трёхступенчатой системы достаточно. Слишком узкий функционал.
— А у сбыта широкий? – фыркает та.
— А сбыт занимается продажами, Нат, – улыбается Микки. – Часть моего отдела тесно взаимодействует с твоим, но остальные работают не только по телефону. Я хочу поделить их на группы, – он снова переводит взгляд на Ви.
— Я предлагала Терри…
— Царство ему подземное, – крестится Кев.
— Предлагала это Терри ещё пару лет назад, – игнорирует его Ви, – но он сказал, что в этом нет необходимости. Дели.
  *
К концу недели Ви защищает на совете директоров вопрос новой системы грейдов, а департамент сбыта, состоящий по новому плану из четырёх внутренних групп, получает ещё девять новых мест, увеличиваясь до двадцати одного человека вместо достаточных пятнадцати.
Вопрос будет рассматриваться ещё какое-то время, но Микки мысленно скрещивает пальцы, уже прекрасно зная, что Йен станет главным экспертом группы взаимодействия с поставщиками.
  *
Вечером того дня, когда Микки получает подтверждение расширения грейдов от Ви, он сидит на полу около дивана у себя дома и курит косяк, выпуская дым в потолок. Пятница, хули. Диван разобран, и где-то сзади на нём валяется Йен. Микки его не видит, только иногда появляется в поле зрения тянущаяся за косяком рука.
Микки недовольно морщится, когда под лопатку попадает что-то мелкое, но глаз не открывает. Сдвигается только чуть в сторону, краем сознания вспоминая, что на диване валяется не только Галлагер, но и его айпод, из которого «Эй, Микки» успела прозвучать по кругу четырежды, пока Микки не психанул и не вырубил чёртову херовину. Йен, кажется, даже не заметил.
— Эй, Микки, – вяло зовёт он.
— Что?
— Ты так мил.
Микки слышит улыбку в его голосе и почти улыбается сам, но всё равно предостерегает:
— Не продолжай.
— Ты так мил, – настаивает тот.
— Йен.
— Ты рвёшь мне мозг.
— Да заткнись, – огрызается Микки и откидывает голову назад.
— Ни слова пиздежа.
— Я невнятно говорю?
— Внятно! – Йен кашляет, видимо, подавившись дымом, и Микки вслепую находит его руку и отбирает траву.
— Курить и говорить одновременно – это не твоё.
— Траву не люблю.
— Это я просто так на тебя сейчас полкосяка перевёл? – возмущается Микки и, сделав последнюю затяжку, задерживает дыхание.
В голове туманит. Охуительное ощущение.
Несколько последних недель, встречаясь вне работы, они обязательно берут по паре пива. Сегодня Микки вспомнил о том, что в шкафу завалялась трава, так что сценарий немного меняется. Он не может видеться с Йеном трезвым, потому что тогда слишком много думает, а не видеться вообще отчего-то уже давно не вариант. Он не хочет думать почему, да и похер. Печень у него вроде стальная. Лёгкие тоже. Титановые.
 
—Я от силы пару затяжек сделал, – решает всё-таки ответить Йен. – А у нас праздник сегодня какой-то?
Подушки дивана прогибаются, и минутой позже его голова оказывается на плече Микки. Волосы щекочут челюсть, и он морщится, а потом чуть сдвигается. Чуть-чуть, чтобы башка Галлагера не соскользнула с плеча.
— Ага.
— Какой? – воодушевляется Йен.
— Я нашёл траву. Это ли не праздник.
— Ты настоящий саус-сайдский гопник, знаешь об этом? – довольно интересуется Йен, и Микки криво улыбается.
— Что есть, то хуй отнимешь.
— Пробившийся саус-сайдский гопник! – добавляет тот. – Тебе двадцать пять, а ты уже биг босс. Тебя все уважают.
— Ага, особенно Лип, – ухмыляется Микки.
— Ну он вроде акты неповиновения не мутит?
— Бля, Галлагер, курни ещё, а. Дохера сложные вещи порешь.
— Да блядь, – беззлобно пихает его плечом Йен и съезжает затылком ближе к ключицам. – Лип тебя слушает.
— Конечно, он будет меня слушать, – пожимает другим плечом Микки. – Я же его начальник, а у него золотая медаль чемпионата мира по скоростному переобуванию.
Йен негромко смеётся и, чуть повернувшись, утыкается носом Микки в шею.
Даже после косяка это напрягает, он весь деревенеет и теперь уже боится сдвинуться с места, чтобы не спровоцировать ничего лишнего. То есть что-то, кроме секса.
— А я даже не призёр, – бубнит Йен, вжавшись губами в кожу, – но мне похер, потому что я деру зад собственного начальника.
— Если ты из-за этого рассчитываешь на повышение, забудь об этом, – предупреждает Микки охрипшим голосом и прочищает горло. – В моём отделе схема через постель не работает.
— Похер, можешь хоть уволить.
Он говорит так, что Микки понимает: и правда похер. Будто на каждом углу предлагают работу с такой зарплатой и неплохим начальником, к каким он себя без лишней скромности причисляет. И Микки пытается себе представить отдел без Йена, но не получается. Или не хочется. Он не то чтобы незаменим – таких, как известно, нет, – но… но Микки опять слишком дохера думает.
Думать – явно не его. Вместо этого он забирается на диван, седлает Йена и, опустившись так низко, что лицо того расплывается в невнятное пятно, спрашивает:
— Уволить, а?
— Я серьёзно, – чуть громче шёпота отвечает тот, – мне вообще похуй.
— Почему?
Вопрос простой, но тот молчит. Микки видит только, как перебегают туда-сюда зрачки, и ждёт ответа. Или не ждёт. Блядь, он уже сам не понимает, чего хочет и зачем провоцирует. И что он будет делать дальше, он тоже не понимает, потому что у него зудят ладони от предчувствия. Ему не понравится ответ.
Или не понравится то, что ответ понравится?
Блядь.
Он ожесточённо впивается в губы Йена, и тот сначала ненадолго теряется. Во всяком случае, не отвечает. На то, чтобы сообразить, в чём дело, у него уходит несколько секунд, за которые Микки успевает стянуть через голову футболку и развязать шнурки галлагерских спортивок. А вот довести дело до конца сложно, когда в задницу уже упирается член, руки поднимаются к шее, а большие пальцы ложатся на щёки.
Очень хочется гулко сглотнуть, когда Йен отстраняет его от себя на то расстояние, чтобы Микки как раз сфокусировался на его лице. Именно этого хочется сейчас меньше всего. Будь его воля, Микки бы гулко сглотнул и убежал, куда глаза глядят, но у Йена взгляд какой-то гипнотический. Или это трава? Кажется, будто эти рыжие ободки вокруг зрачка становятся то уже, то шире, затягивают вглубь.
Микки, может, и не хочет вглубь.
Микки не хочет хотеть.
— Я вытянул с этой работы всё, что хотел, – признаётся Йен и слегка улыбается.
Микки не хочет хотеть слышать, что будет дальше, но его никто не спрашивает.