Эй, Микки! (СИ)

Тот буравит его взглядом, который Микки спокойно выдерживает. Его этой хернёй не проймёшь. У него у самого дохера талантов – раз. Во взгляде Галлагера сейчас вряд ли больше эмоций, чем бурлит внутри Микки, – два.
— Я не люблю чего-то не понимать, – настаивает Йен.
— Так не запаривайся.
— С тобой невозможно говорить!
— Ну и хер ли ты болтаешь тогда?
— И правда, – соглашается тот и, резко дёрнув Микки за бедро, перекидывает через него ногу и садится сверху. – Так-то лучше.
— Галлагер…
— Ой, да хорош, – обрывает Йен и, поцеловав его за ухом, понемногу опускается по шее к груди.
Микки вздыхает. Не то чтобы он собирался спорить, когда Йен наконец-то нашёл толковое применение своему рту, а целовать у него всё-таки получается куда лучше, чем болтать. Тут хотя бы вслушиваться и злиться не надо, Микки только разжимает пальцы и на ощупь ногой отпихивает геймпад куда подальше, чтобы не мешался. Галлагерские поцелуи сползают ниже и ниже, а потом он недовольно выдыхает и выпрямляется.
— Спать на твоём диване удобно, а трахаться – не очень, – заявляет решительно.
— Раньше с этим вроде проблем никаких не было?
— Раньше у меня не было таких планов, – отмахивается Йен, поднимается на ноги и тянет Микки за руку: – Пошли в спальню.
— Как у тебя трахаться, так и пол на кухне сойдёт, а как у меня, так сразу в спальню? – ухмыляется Микки, но подчиняется и позволяет себя увести.
— У меня просто спальни нет, – шепчет в ответ Йен.
Микки не отвечает: лень. Да и не хочется. Не тогда, когда Галлагер, спихнув на пол одеяло, укладывает Микки на спину и вытягивается сверху, вылизывает шею широкими мазками, блуждает по телу пальцами. У Микки и мысли из головы сразу все вылетают, потому что нахер они там не сдались, пока колено Йена между его ног, ладонь накрывает член, а губы рисуют по телу вензеля.
Галлагер дразнит. А Микки извивается под ним, пытаясь притереться хоть немного ближе, отпихивает одной рукой, но прижимает другой и водит ступнёй по голени – это когда Йен уже успел штаны-то снять?
— Блядь, – срывается он, – Галлагер, значение прелюдии очень переоценено.
— Отвали.
— Да ёб твою…
Договорить не получается: Йен опять затыкает ему рот ладонью. Да что за привычка у него появилась? Ладно, вчера ей было логическое объяснение: он, блядь, из него собирался душу вытрахать, пока Фрэнк водку у раковины глушил, и быть беззвучным у Микки бы не получилось, даже если бы Йен ему своим языком голосовые связки в узлы затянул. Правда, вчера в этот момент Микки от прикосновения чуть не сдох, потому что не ожидал, и оно резануло по натянутым нервам, а сегодня что?
А сегодня похер, потому что Галлагер его собрался с ума свести, не иначе. И целует медленно, едва ощутимо касается губами кожи, которая расцвечена у Микки багровыми засосами с предыдущих раз. И даже пальцы на члене не сжимает. Сука. Вместо этого Йен опять перебрасывает через него ногу, фиксирует бёдра вместе, а запястья перехватывает и крепко прижимает к матрасу. Вообще не даёт шевельнуться. Совсем.
— Я себя чувствую курицей на вертеле, – заявляет Микки наконец-то освободившимся ртом.
— Куры не умеют разговаривать, – невозмутимо отзывается Йен и, лизнув сосок, легонько на него дует. Микки стискивает зубы и выгибается навстречу. – Ну и ты не на вертеле пока. Я так, мариную.
— Да лучше бы на вертеле, бля-я-ядь, – неожиданно даже для самого себя выстанывает Микки, когда Йен прихватывает его сосок зубами и довольно лыбится. – Сука, я убью тебя.
— Сейчас я тебя отпускать не планирую, а потом ты будешь слишком заёбанным.
— Еблан самоуверенный, – шипит Микки, пытаясь высвободиться из цепкой хватки, но где там.
Он впервые в жизни чувствует себя слабаком. Галлагера даже не перехитрить: Микки делает вид, что сдаётся, а потом с новыми силами пытается взять верх, но тот будто ждёт подвоха и не теряет бдительности ни на секунду. Мудак.
Когда Йен сдёргивает с него домашние спортивки, Микки кажется, что он уже сварился в собственном соку. Он подставляется под прикосновения сухой горячей ладони, всё ещё пытается вывернуть запястья из кольца крепко сжатых пальцев, но не получается. Когда Йен опять перехватывает их двумя руками, Микки понимает, что не получится уже вообще ничего, только лежать и ждать. Не самый плохой вариант, в общем-то, когда Йен прижимается к нему всем телом, проезжаясь животом по члену, и захватывает губы своими. Микки хочет крепко обхватить его за плечи, впиться ногтями в лопатки, а потом резко развернуться, подмяв под себя, и насадиться сверху. Чтобы Йен цеплялся пальцами за бёдра, оставляя белые следы, которые через пару десятков минут начнут превращаться в синяки. Йен их сам зализывать и будет.
 
Микки представляет и рычит сквозь зубы, потому что это всё, что он может, пока Йен опутал его по рукам и ногам и придавил к кровати.
— Нетерпеливый, – одобрительно выдыхает он Микки в шею и проводит языком по линии челюсти. – А у меня сюрприз.
— Для меня уже будет сюрпризом, если я сегодня кончу, – отвечает Микки, съезжая телом вверх и вниз и закусывая губу, потому что возбуждение переходит все допустимые границы.
— Кончишь, – шепчет этот чёртов порнушник, рисуя языком дорожку по груди, обводя по кругу соски и слегка втягивая их в рот. – Скорее всего, не раз.
— Твои оптимистичные прогнозы меня ра… радуют, – запнувшись, выдаёт Микки и шумно втягивает воздух, когда губы Йена оказываются на животе. – Блядь, что… – начинает он, потому что останавливаться тот не собирается, но затыкается в момент, когда Йен вбирает в рот головку.
Сука.
— Не дёргайся, – предупреждает он и, обведя языком по кругу, насаживается ещё чуть глубже.
Микки не мог бы дёргаться, даже если бы хотел. Потому что Йен крепко зажал его ноги и придавил руки, а ещё – потому что зрелище рыжей макушки, старающейся над его членом, – определённо лучшее, что Микки видел за последнее время. И яйца поджимаются не от того, что он боится зубов Галлагера, а потому что тот смотрит исподлобья, и взгляд у него… Если бы он три года назад на него так смотрел, стоя на коленях в туалетной кабинке, все эти три года они бы протрахались.
Йен правильно кружит языком, туго обхватывает губами и насаживается всё глубже с каждым движением, а потом вдруг снимается с члена и, облизавшись, спрашивает:
— Всё устраивает? Или перестать?
— Заткнись, – советует Микки и чуть толкается бёдрами, но тот только улыбается.
— Не слышу ответов.
— Провокатор ёбаный.
— Всё ещё нет.
— Я не буду отвечать, – огрызается Микки, но не сдерживается и добавляет: – Могу только напомнить, как я сосал тебе в прихожей вот этой самой квартиры, когда у тебя яйца звенели от того, как сильно ты хотел мне засадить. Стоял перед тобой на коленях и по эти самые яйца и заглатывал, помнишь? И вопросов не задавал, пока тебя не выдоил.
— Это нечестно, – охрипшим голосом отвечает Йен и, поёрзав, разжимает пальцы. – Какая же ты сука.
Микки бы поспорил, кто тут большая сука, но удерживается невероятным усилием воли, а в следующий момент уже обеими руками зарывается в волосы Йена, который наконец вспоминает, чем был занят. Он разводит в стороны ноги Микки, проводит большими пальцами по чувствительной коже, одной рукой обхватывает член и, прокрутив ладонь, насаживается ртом сразу до конца, и Микки выгибает на матрасе. Потому что, блядь, никто и никогда не сосал ему так. Потому что искры перед глазами, а глотка у Галлагера узкая, а когда он сглатывает, Микки вообще вцепляется в его волосы так, что все эти рыжие лохмы у него в пальцах и останутся.
Микки ослабляет хватку, когда Йен стонет, поднимаясь чуть выше, – только затем, чтобы в следующий миг опять принять член на всю длину. Микки толкается ему в горло, не сдержавшись, но он уже перестал понимать, что происходит. Мыслей не осталось, в нём голые инстинкты, и он, чтобы хоть как-то отвлечься, дрожащими пальцами гладит Йена по плечам.