Два шага назад (СИ)
— Закрыто. До окончания войны.
Не поверив, он припал к клавиатуре, торопливо вбивая запрос.
— Хм… действительно. К властям пойти? Они бы помогли.
— Посадили бы. Я немножко закон нарушил. Жрать хотел… засветился мордой и отпечатками.
— И чего же ты такого натворил? — как бы случайно поинтересовался собеседник.
Промолчал. Потом нехотя заметил:
— На первую степень тяжести чуть-чуть не дотянул.
— Ого! И сколько вас, таких хитрых, драпануло?
Проверяет. За себя рассказывать — моё полное право, а вот за товарищей… Я постарался состроить невинную рожу и уставился в окно, всем видом демонстрируя, что вообще не представляю, о чём идёт речь.
Меня поняли правильно, но не отвязались.
— Твой акцент… Откуда?
Захотелось рассмеяться. Лови, вербовщик, кусочек школьной программы для постановки правильной речи:
— Жужжит жужелица. Жужжит, кружится… Жужжит жужелица, жужжит, кружится произнёс на подзабытом родном, с выделяемой «ж» и усугубил другими, непроизносимыми на здешнем диалекте, звуками. — Или вот… Даже шею, даже уши ты испачкал в черной туши. Знаем, что защищаем, Зараза, заезд, завоз, зазор…
Проговаривал все буквы чётко, как положено, чем сильно удивлял собеседника. После ещё десятка заковыристых для местных слов он сдался:
— Верю.
Больше Махао не произнёс ничего, усиленно обдумывая полученные сведения. Параллельно он что-то искал в сети, хмыкал, изредка вскидывал брови от удивления, ходил по комнате, снова копался в мировой паутине.
Мне оставалось лишь тихо ждать результатов.
***
— Это самая странная история, которую я когда-либо слышал, — вздохнув, заговорил со мной вербовщик, устало глядя поверх монитора. — Всяких видел, всякое враньё в уши получал, но такое… И ведь ты мне почти правду рассказываешь… Иди к себе. Я позову.
«Иди» прозвучало утрировано. В комнатку-гостиницу у меня не было допуска. Замок открывался и закрывался только отпечатком ладони владельца. Разумеется, он меня туда отвёл и запер.
День закончился, в свои права вступил вечер. За дверью, в коридоре, изредка слышались шаги, периодически пиликал звонок коммуникатора. Трудящаяся у входа девушка шумно собралась, пощебетала с подружкой о планах на выходные и, попрощавшись с шефом, свалила с рабочего места.
А вот Махао задерживался.
Ближе к полуночи он вновь позвал в кабинет и велел сесть за его стол, напротив монитора.
— Расскажешь всё то, что рассказал мне.
Пожав плечами, я плюхнулся на довольно удобный стул и поздоровался с лысым, плотным мужчиной в форме без знаков различия, проницательно наблюдавшим за мной с экрана. Представляться неизвестный не посчитал нужным.
— Ты с маяка?
— Да.
— Там все погибли.
— Нет. Некоторые выжили.
— Имя командира?
— Сержант Бо Мид.
— Личный номер?
— 23050807, - можно назвать любой, доступа в секретные файлы Федерации у него однозначно нет, но предпочитаю говорить правду.
Человек в мониторе, похоже, откровенность ценит. Впрочем, допрос продолжается.
— Где располагались боксы с техникой?
… Спрашивает, явно сверяясь с каким-то планом. Местным вход на охраняемую территорию категорически воспрещался…
— У ворот. Казарма и столовая — дальше, — я продолжил заочную экскурсию по изученным вдоль и поперёк краям, не дожидаясь уточняющих вопросов. — Вышка маяка с обиталищем гражданского техника — сзади, левее — стрельбище и полоса препятствий.
Глаза вопрошающего слегка скосились влево, на невидимое мне изображение прежнего места службы. Затем последовал утвердительный кивок.
Дальше он спрашивал, спрашивал, спрашивал… Общий вывод — незнакомца больше интересовал я, нежели военные тайны Федерации.
Под конец мужчина в форме громко сказал, обращаясь к вербовщику.
— Махао! Молодой человек тестирование проходил?
— Ещё нет.
— Пусть проходит. Завтра, с утра результаты сбросишь на почту.
На том беседа и закончилась.
Хозяин кабинета прошёл к шкафу, извлёк оттуда планшет.
— Держи. В графу «Имя» впишешь любые данные или кличку. Придумаешь сам. Дальше отвечаешь по пунктам. Идеализировать себя не рекомендую — психологи в два счёта раскусят. Так что выбирай правдивые ответы. Всё. Иди в гостевую.
Получив понятные вводные, я вернулся на койку, а мужчина с облегчением покинул офис, напевая под нос весёленькую мелодию.
***
Через два дня меня встречала тыловая база «Титана» — здоровенная, огороженная территория с собственным автопарком, множеством складов и переоборудованными под жильё административными помещениями. Раньше, до заварушки, здесь располагался логистический центр крупной торговой сети, реквизированный впоследствии для нужд бригады.
Как мне думается, смена владельцев произошла по общему согласию сторон. Бизнесмены избавлялись от дорогого в содержании комплекса, волей судьбы оказавшегося в тридцати километрах от передовой, а добровольцы принимали на себя все расходы по уходу и поддержке имущества в нормальном состоянии, попутно пристроив к делу его функциональные возможности. Даже часть гражданских сотрудников оставили, из числа самых опытных в складском деле.
Но обо всём по порядку.
Добрался я к новому месту службы более чем прозаично — на вольнонаёмном фургоне, везущем партию спальных мешков и нижнего белья для бойцов. У водителя имелись все пропуска и лицензии, потому военная полиция, чьи патрули встречались всё чаще и чаще по мере приближения к театру военных действий, даже не пыталась остановить транспорт, ограничиваясь сканированием номерных знаков.
По прибытии, представившись и получив дешёвенькое обмундирование с койкой в отдельной казарме, где, помимо меня рвалось в ряды бригады ещё одиннадцать сорвиголов, потянулись раскрашенные наставниками будни. Бег, стрелковка, марш-броски, ежедневные обследования во врачебном отделении, оборудованном, кстати, по последнему слову техники; тесты, беседы с психологом, полоса препятствий, хозяйственные работы.
Казалось, нам здесь не рады. Старослужащие нас игнорировали, командиры всячески унижали и задирали нормативы до небес. Не пройди я учебку и школу сержанта Бо, не выдержал бы. А так — терпимо.
Через неделю ушло двое. Их никто не останавливал, не требовал заполнить какие-либо формуляры. Лишь равнодушно проводили взглядами до ворот расположения и сразу забыли, будто их тут и не было.
Еще четверых выгнали весьма иезуитским способом.
На территории имеется палатка, в которой можно приобрести различные житейские мелочи, вплоть до пива. Ограничения на продажу отсутствовали — бери, сколько хочешь, имелись бы деньги.
В один из особо жарких дней, приперченный двадцатью кругами вокруг складских ангаров на время, мои новые сослуживцы не выдержали и перед отбоем прогулялись «промочить горло». Они не напились, нет. Вели себя прилично и пустые бутылки в стену штаба не бросали.
Прокол случился в другом. Один из наставников, заметив жаждущих расслабиться, терпеливо дождался, пока они допьют, и немедленно устроил всем рекрутам дополнительные десять кругов. Опять же, на время.
Парни и скисли. Плохо бегать после нескольких бутылочек хмельного.
Как следствие — им указали на ворота, мотивируя тем, что «боец всегда обязан находиться в подобающей физической форме», и повернув дело так, чтобы остальные догадались — турнули не за то, что пили, а за то, что после употребления с нормативом не справились.
Меня с пивком пронесло. И денег местных не имелось, да и чуял я что-то этакое… Уверен, не расслабься тогда ребята — бригадные погонялы придумали бы другую каверзу по отсеиванию неблагонадёжных.
… Посчитав оставшихся рекрутов относительно адекватными, с нами начались индивидуальные занятия. Учили многому и понемногу, без заточки под конкретную специальность: работе и обслуживанию пулемётной турели, оказанию первой помощи, стрельбе из основных видов вооружения бригады — винтовок, пистолетов, гранатомётов. К более сложной технике не подпускали. Там другие специалисты требовались, с профильной подготовкой.