Опередить дьявола

— Она видела газеты? — обратился Кэффри к офицеру. — Вы ей показали номер с фотографией Марты на первой полосе?
Оэсэсница взяла газету с рабочего столика и положила перед ним. Это была «Сан». Кто-то из магазина женской одежды, где побывали мать и дочь Брэдли в субботу утром, продал редакции любительский снимок: Роза и Марта разглядывают витрину за тридцать минут до киднеппинга. Газета перепечатала его с указанием времени и шапкой:
 
Последнее фото? Всего за полчаса до того, как она попадет в лапы монстра, одиннадцатилетняя Марта беззаботно занимается шопингом вместе со своей мамой.
 
— Зачем они так написали? — спросила Роза. — Что это последнее фото? Звучит так, как будто… — Она откинула прядь со лба. — Как будто… ну, вы меня понимаете. Как будто это конец.
Кэффри помотал головой.
— Это не конец.
— Вы так считаете?
— Да. Мы делаем все возможное, чтобы она вернулась домой живой и невредимой.
— Я это уже слышала. Вы сказали, что она благополучно отпразднует свой день рождения.
— Роза, — мягко заговорил Джонатан, — мистер Кэффри старается нам помочь. Это тебе. — Он полил кремом сначала ее пирог, затем свой. Вложил ей в руку ложечку и взял свою. Он отправил в рот кусочек и начал не спеша пережевывать, все время при этом поглядывая на жену. Он со значением кивнул ей на тарелку, как бы приглашая последовать его примеру.
— Ничего не ест, — прошептала оэсэсница. — Со вчерашнего дня.
— В этом ты весь, папа, — подала голос Филиппа с дивана. — По-твоему, стоит только поесть, и все образуется.
— Ей нужны силы. Они ей совершенно необходимы.
Кэффри полил свой пирог кремом, положил в рот кусок и ободряюще улыбнулся хозяйке. Роза не отрывала от газеты отрешенного взгляда.
— Зачем они так написали? — повторила она свой вопрос.
— Они напишут все, чтобы газета продавалась, — сказал Кэффри. — Тут уже от нас ничего не зависит. Зато остальные негативы мы из магазина забрали и изучили их.
— Зачем? Зачем вам это нужно?
Детектив долго подбирал с тарелки кусочек, собираясь с мыслями.
— Роза, послушайте. Я знаю, вы уже отвечали на вопросы. Я знаю, как вам это тяжело, но мне надо еще раз вернуться к этому утру. И, в частности, чтобы вы мне рассказали про ваш с Мартой шопинг.
— Наш шопинг? Зачем?
— Вы сказали, что закупку продуктов вы отложили напоследок.
— Да.
— Вы, кажется, говорили, что искали кардиган. Для себя или для Марты?
— Для себя. Марта хотела колготки. Сначала мы зашли в «Карусель» и купили ей. Она хотела с сердечками… — Роза осеклась. Она прижала пальцы к горлу, пытаясь взять себя в руки. — С красными сердечками, — продолжила она тихим голосом. — А после этого мы заехали в «Коко». Там я увидела кардиган, который мне понравился.
— Вы его примерили?
— При чем тут это? — вмешался Джонатан. — Примерила, не примерила. Извините за грубость, но какое это имеет отношение к нашей теме?
— Я просто пытаюсь побольше узнать про вчерашнее утро. Вы сняли пальто и надели кардиган?
— Вы не «пытаетесь побольше узнать про вчерашнее утро». — Филиппа стрельнула в него глазами с дивана. — Ничего подобного. Я знаю, почему вы спрашиваете. Вы думаете, что этот тип мог наблюдать за ними. Вы думаете, что он ходил за ними по пятам, до того как они вышли на подземную стоянку. Разве нет?
Кэффри пожевал кусочек пирога, выдерживая ее взгляд.
— Я угадала? Вижу по вашему лицу. Вы считаете, что он их выслеживал.
— Это всего лишь одна из возможных версий. На практике «случайности» редко оказываются таковыми, знаю по опыту.
— Надо ли понимать это так, что у вас появились новые улики? — спросил Джонатан. — Он снова вышел с вами на связь?
Среди мягкой пищи во рту затесалось нечто твердое. Кэффри, не отвечая на вопрос, языком вытолкнул непонятный предмет в бумажную салфетку. Осколок зуба. Не хватало еще сломать зуб в самый разгар расследования. Ему сейчас только по дантистам ходить.
— Мистер Кэффри? Он снова вышел с вами на связь?
— Я сказал то, что сказал. Я пытаюсь побольше узнать про…
 
Он умолк, озабоченно глядя на салфетку. Это не осколок зуба. Это целый зуб. Причем не его зуб. Он прошелся языком во рту. Никаких дырок. Да и зуб маловат. Это зуб не взрослого человека.
— В чем дело? — Джонатан перевел взгляд на салфетку в руке гостя. — Что у вас там?
— Не знаю. — Озадаченный Кэффри обтер зуб салфеткой и принялся внимательно его изучать. Крошечный молочный зуб.
— Это ее зуб! — Роза сидела, словно аршин проглотила, с побелевшим лицом, вцепившись в край стола. — Ее зуб. — Губы у Розы тоже побелели. — Джонатан, ты видишь? Ее молочный зуб. Она его держала в медальоне.
Филиппа вскочила с дивана, подошла к столу и склонилась над салфеткой у Кэффри в руке.
— Господи, точно. Мам, это ее зуб.
— Я уверена.
Кэффри как в замедленной съемке положил зуб на середину стола.
— Как он оказался у вас во рту? — Голос оэсэсницы звучал тихо, но твердо.
Кэффри уставился на пирог, политый сверху кремом. Офицер разглядывала свой кусок. Их взгляды встретились и одновременно повернулись к Джонатану, который вытаращился на собственную тарелку. Лицо его сделалось пепельного цвета.
— Откуда этот пирог? — спросил детектив.
Зрачки у Джонатана съежились до булавочного размера.
— От соседки, — ответил он едва слышно. — Миссис Фосс.
— Она с самого начала приносит еду. — Ложечка оэсэсницы звякнула о тарелку. — Старается помочь.
Кэффри отодвинул тарелку, не спуская глаз с зуба, а рука сама потянулась к мобильнику.
— Где она живет? Ее номер?
Джонатан молчал. Он согнулся пополам, опорожнил рот в тарелку и виновато посмотрел на жену красными слезящимися глазами. Он отодвинул стул, словно собираясь встать. Но вместо этого снова согнулся над тарелкой. В этот раз в нее хлынула рвота, мелкие брызги разлетелись вокруг. Все застыли, пока он вытирал губы кухонным полотенцем и собирал блевотину. Все молчали. В кухне висело холодное, отчужденное молчание, когда никому не хватает смелости заговорить первому. Молчал и Кэффри, поглядывая то на детский зуб, то на суетящегося хозяина дома. Он уже собирался встать за какой-нибудь тряпкой, но в этот момент Роза Брэдли вышла из оцепенения.
— Свинья! — Она с грохотом отставила стул и вскочила на ноги, тыча перстом в мужа. — Мерзкая законченная свинья, вот ты кто. По-твоему, если притвориться, что все нормально, боль сама собой исчезнет!
Она схватила тарелку и вдребезги разбила о кухонную плиту.
— По-твоему, чай и все эти дурацкие пироги помогут ее вернуть. Ведь так? Ты на самом деле так думаешь!
Она подобрала со стола зуб и, не обращая внимания на оэсэсницу, которая привстала и подняла руки в миротворческом жесте, вышла из кухни и хлопнула дверью. Через секунду Филиппа, бросив на отца презрительный взгляд, выскочила следом и тоже хлопнула дверью. Их быстрые шаги отзвучали на лестнице, громыхнула дальняя дверь. Донесся звук рухнувшего тела и приглушенные рыданья. В кухне стояла мертвая тишина. Все смотрели куда-то под стол.
  
16
 
В десяти милях южнее, на окраине городка под названием Миэр, Джэнис Костелло, тридцатишестилетняя мать одного-единственного ребенка, припарковала у обочины свой «ауди» и заглушила мотор. Она обернулась к четырехлетней дочери, пристегнутой в детском креслице, уже в пижаме перед отходом ко сну, в «кошачьих» домашних тапочках, с грелкой. И еще завернутой в пуховое одеяло в придачу.
— Эмили, солнышко? Ты в порядке, душа моя? Эмили зевнула и сонным взглядом посмотрела в окно.
— Где мы, мама?
— Где мы? Мы… — Джэнис закусила губу и тоже выглянула в окно. — Мы возле магазина, крошка. Мама выйдет на две минутки. Всего две минутки, хорошо?
— У меня есть Джаспер. — Она помахала игрушечным кроликом. — Мы с ним обнимаемся.
— Умница. — Джэнис перегнулась и пощекотала дочь под подбородком. Эмили отпихнула ее руку и радостно заверещала: