Ладья (ЛП)

Споткнувшись на неровном полу, я уперлась рукой в холодную каменную стену и почувствовала, как сквозь меня прошел слабый энергетический поток. Что за странное место.
Я вошла в большую круглую комнату, как над стеклянным куполообразным потолком сверкнула молния, осветив небеса. Не успела я хорошенько разглядеть комнату, как она исчезла, и я оказалась на улице. Я стояла на вершине холма, выходящего на океан. Я повернулась на все триста шестьдесят градусов и обнаружила, что была на небольшом каменистом острове с минимум растительности, и никакого материка в поле зрения.
Снова вспыхнула молния и промчалась сквозь небеса. Только вот она не походила на обычную молнию. Вместо разветвления или движения зигзагом, она двигалась прямой линией, подобно ножу, режущему тонкую ткань неба. И она была ярко-зеленой, а не белой.
Я ахнула, когда меня окатил холодный дождь. За считанные секунды волосы прилипли к голове, а пижама промокла насквозь. Из ниоткуда налетел сильный ветер, подхватил меня и понес в сторону океана. Я опустила взгляд на воду, летя над ней, и к своему удивлению обнаружила, что океан был спокойным, несмотря на бушующий над ним шторм.
Я моргнула и, как вдруг, уже не летела. Я стояла у входа в широкую аллею. С трех сторон я была окружена горами и стенами из гладких черных скал. Свет испещрял гору и долину аллеи, говоря мне, что здесь жили люди.
Над головой странная зеленая молния закипела, затеяв над аллеей колыхающуюся игру света различных цветов. Воздух вокруг меня затрещал от статической энергии, поднимая мои волосы во все стороны. 
Ужасающий рёв наполнил воздух, от которого я вынуждена была закрыть уши. С нарастающим чувством страха я наблюдала, как в небе над горой стремительно образуется разлом. Я побежала к горе, выкрикивая во все горло предупреждение жителям, но я была слишком далеко.
В мире стало смертельно тихо, словно из него высосало все звуки. А потом взрыв сотряс воздух, и гора начала рушиться. Мой крик был резко прерван. Меня накрыло ударной волной и швырнуло навзничь. Я лежала на земле не в силах двигаться и хватала ртом воздух, а стоящий в ушах звон перекрывал отдаленные крики.
— Джесси, проснись.
Я открыла глаза и несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. Возвышавшаяся надо мной тень приняла форму человека и, вскрикнув, я скатилась с дивана. Я попыталась встать, но оказалась закрученной в одеяло как буррито. Я бы рухнула на кофейный столик, если бы руки незнакомца не поймали меня.
— Отпусти меня.
Я оттолкнулась от спасителя и, к своему удивлению обнаружила, что меня отпустили. Сердце колотилось в груди. Я упала на диван и уставилась в кипучие голубые глаза.
— Какого хрена, Лукас?
— Почему ты не отвечаешь на мои звонки? — требовательно спросил он.
— Что? — я переспросила, пытаясь успокоить своё колотящееся сердце.
Он нетерпеливо выдохнул.
— Весь вечер, с той минуты как я увидел тебя в новостях, я звонил тебе.
Я потерла глаза, явно сбитая с толку.
— Меня показали по новостям?
— Ты покидала терминал. Репортеры взяли интервью у женщины, которая сообщила, что ты спасла жизнь её сына. И мы получили весть от Агентства, что ты арестовала Тейта Льюиса на пароме, — его голос стал более грубым. — Что, черт возьми, произошло на том пароме, и почему ты в одиночку отправилась за Тейтом?
Я спихнула с себя одеяло и, встав, пнула его пальцем в грудь.
— Не смей со мной так разговаривать. Только родителям позволено в таком тоне со мной общаться, а ты ни один из них.
Его глаза распахнулись от моего всплеска эмоций.
Я продолжила:
— Если спросишь мило, я расскажу тебе почему была там... но только после объяснения как ты попал в мою квартиру.
— Взломал твои замки, — сказал он, словно это было плевое дело.
— А чары?
Тот факт, что в этот раз он прошёл сквозь чары без приглашения, подтверждал подозрения Теннина, что Лукас наложил их. Но я хотела услышать это лично от него.
 
— Я их наложил.
Меня покинула сдерживаемая ярость.
— Зачем?
Он горестно улыбнулся.
— Я хотел, чтобы ты была в безопасности, и это самое меньшее, что я мог сделать после того, как отнесся к тебе.
— А чары на моих родителей?
— Я посчитал, что они всё ещё могут быть в опасности, и если с ними что-то случится, это сокрушит тебя, — он запустил руку в волосы. — Я понимал, что ты не позволишь мне приблизиться к ним, так что я провел ритуал, когда ты вышла из их палаты.
Я снова рухнула на диван.
— Значит, всё-таки я видела тебя, уходящим из их палаты.
— Да.
— Спасибо, — сказала я, еле ворочая языком.
Если бы он не наложил на них защитные чары, их могли снова схватить в заложники или убить во время несанкционированного проникновения в больнице.
— Я сделал это не ради твоей благодарности, Джесси, — он сел рядом со мной на диван. — Ты мне ничего не должна. Надеюсь, что однажды ты сможешь простить меня за то, что я сделал тебе, но я этого не жду.
Самобичевание в его глазах било через край. Я отвела глаза, лишь бы не видеть этого.
— Единственное о чем я прошу, это выслушать меня. Сможешь?
Я кивнула. Отчасти я боялась услышать, как он озвучивает причины своего поступка, но в душе знала, что никогда не смогу полностью отпустить обиду, если не услышу этого.
— Меня с детства учили доверять только тем, кто входит в узкий круг, поэтому всех, кто был извне, я держал на расстоянии. А потом я встретил тебя. Не буду лгать и говорить, что моё предложение о помощи в поисках твоих родителей было не из эгоистических соображений, но всё же я не смог не восхититься твоей смелости и твоей непоколебимой вере в то, что твои родители были живы. И не успел я осознать, как ты уже неким образом проникла сквозь мою защиту, и я стал испытывать потребность оберегать тебя.
Я снова посмотрела ему в глаза.
— Я не делала этого с...
Улыбка коснулась его губ.
— Я сам это сделал с собой. Я самонадеянно считал, что смогу сам выбирать о ком и когда мне заботиться, но ты доказала мне насколько я ошибался, и это заставило меня сомневаться в себе... и в тебе. Это жалкое оправдание, но единственная причина, по которой я могу предположить, почему я отреагировал подобным образом в тот день. Я всегда гордился тем, что умело читал людей и распознавал лживость, но поверив в худшее в тебе, я с такой легкостью позволил обвести себя вокруг пальца. Я был слишком ослеплен гневом, чтобы увидеть правду, пока не стало слишком поздно.
— Когда Фарис очнулся, — мою грудь сводило всё сильнее с каждым словом его признания.
— Нет. Я понял это раньше. Когда ты заорала на меня и сказала, что доверяла мне, я услышал правду в твоем голосе и увидел взгляд человека, которого предали. Я никогда в жизни ненавидел себя до того момента. Я хотел ударить того эльфа и забрать тебя оттуда, но на кону стояло большее, чем твоё прощение.
— Фарис, — прошептала я.
Друг Лукаса был в плохом состоянии, и его жизнь была гораздо важнее, чем дружба, которую мы взрастили. Я бы поступила также ради своих родителей.
— Не было ничего такого, что мог бы я сделать для Фариса, чего не смог бы Фаолин. Но я мог позволить Хавасу думать, что всё идёт по его плану, и он приведёт нас к тому, кто за этим стоял. Мы ушли, но недалеко. Мы остались, чтобы понаблюдать за домом... и за тобой.
У меня перехватило дыхание. Он остался?
— Вот только мы не ожидали, что спустя несколько часов явятся Агенты. Или что кто-то создаст портал внутри дома и поможет Хавасу сбежать прямо из-под нашего носа.
 
Я не могла говорить. Я всё ещё переваривала тот факт, что он не оставил меня там одну. Всё это время я думала, что он ушел, словно я была для него пустым местом. Я склонила голову, чтобы он не смог увидеть слезы, стоявший в моих глазах.
— Прости, что причинил тебе боль, Джесси, — тихо произнёс он. — В течение многих недель я хотел рассказать тебе это, но ты была так зла, и имела полное право на это. Высшие фейри принесли твоей семье только страдания. Я много раз задавался вопросом, не стоит ли мне оставить тебя в покое и дать тебе ненавидеть меня, потому что тебе будет гораздо лучше без меня в твоей жизни.