Когда мы встретились (ЛП)

— Где бутылка? — Я стону. Вы знаете, сколько раз я вызывал токсикологическую службу для этого ребенка? Удивлен, что органы детской опеки еще не постучали в мою дверь.
Через несколько минут Сев возвращается с вазелином. Я забираю его; слизь, покрывающая бутылку, теперь и на мне.
— Зачем ты намазала это на себя?
Она пожимает плечами.
— Я хочу быть шебутной.
Шебутной? Я уставился на нее, потом перевожу взгляд на Кэмдин, которая кажется такой же сбитой с толку. Даже Морган не знает, что происходит. Он выпивает еще одну рюмку виски, как бы говоря, что не может пережить это на трезвую голову. Поверьте, я тоже не могу.
Но потом думаю о том, что она сказала. Шебутной.
— Что ты имеешь в виду? — Я жалею, что спросил об этом еще до того, как слова слетают с моего языка, потому что Сев продолжает плюхаться на пол и скользить по деревянным полам, как будто это водная дорожка для скольжения.
Морган смеется, поедая кусок хлеба, будто это самое смешное дерьмо, которое он когда-либо видел.
— Почему у тебя в доме так много вазелина?
— Заткнись. — Я даже не помню, почему он у меня есть. И вы смеетесь? Это потому что вы знаете, что я лгу, но неважно.
Следующие десять минут вытираю Сев, пока Кэмдин мучает Моргана расспросами про свою лошади. Будучи настоящей любительницей лошадей, Кэмдин боится, что ее лошадь замерзнет насмерть во время снежной бури.
— Лошади не глупые, милая. Они не собираются сегодня вечером купаться в пруду.
— Позволю себе не согласиться, — отмечаю я, вспоминая, какими твердолобыми были все кони, на которых я когда-либо ездил.
— Хорошо, не тогда, когда твой папа на лошади, в таких случаях они тупеют. — Он наклоняется к Кэмдин и широко улыбается: — Он высасывает из них ум.
— Моя кожа печет, — говорит мне Сев, ёрзая, собираясь уйти, пока я швыряю бутылку вазелина в Моргана. — Перестань ее тЛогать.
— Перестань лезть туда, куда не должна. — Выбрасываю в мусорное ведро горсть бумажных полотенец, покрытых слизью. — А теперь иди и ешь свой ужин.
В одной из моих футболок, которая ей как платье, и с сальными волосами Сев садится рядом с Морганом и Кэмдин. — Почему макаЛошки красные?
— Это соус. Просто ешь.
Она бросает на меня убийственный взгляд за то, что я говорю ей, что делать. Она что пытается наложить на меня заклинание? Ведьмы существуют? Или мой ребенок один такой? Все эти вопросы не дают мне спать по ночам.
Кэмдин смотрит на сальные волосы Сев.
— Ты похожа на Джонни Деппа.
Сев закатывает глаза.
— Я не знаю его. — Взяв вилку, она крутит ее, как это делает Морган. — Я не люблю томатный соус. Я уже говоЛила, он мне не нЛавится.
— Просто ешь, — я стону, а затем смотрю на Кэмдин, пока кладу фрикадельки на свою тарелку. — Откуда ты знаешь, кто такой Джонни Депп?
Она переводит взгляд на Моргана, а затем на свои спагетти.
— Я не знаю.
— Ты разрешил посмотреть им «Черную мессу» (прим. пер.: американский криминальный фильм), верно? — фыркаю, наблюдая, как Морган давится едой, которую только что жевал.
Кэмдин выпрямляется на своем стуле, ее тело напряжено и неподвижно.
— Я закрывала глаза, когда были страшные сцены, — говорит она мне, как будто все в порядке.
— И когда были пикантные сцены. — Морган улыбается. Он отодвигает свою тарелку. — Не пора ли поиграть в прятки?
— Да! — Кэмдин спрыгивает вниз. — Я живу ради этого.
И это правда. Она напарница Моргана в игре в прятки, а я застрял с сумасшедшей малышкой. Десять минут спустя прячусь за диваном вместе с Сев. Она не хочет закрывать рот.
— Ты худший напарник в прятках.
— Мне три, — отмечает она. А потом ухмыляется. — Я пукнула.
Я почти сразу закрываю нос и убегаю от нее.
— Что ты ела?
Она садится прямо возле моего лица, сжимает мои щеки и морщит нос.
— Мешочек с орехами.
— Я тебя нашла! — кричит Кэмдин, свесив голову с дивана. Она сразу же чувствует запах испорченного воздуха. — Какая гадость, Сев!
Давайте будем честными. Сев воняет в этом доме больше всех. И если подумать, то эти фрикадельки — моя семья.
 
***
— Ты рассказал Карли?
Знаю, ранее я говорил, что не хочу быть причастным к его драме, но мы говорим о Моргане, и когда Тара бросила меня, он был со мной каждый день, помогал заботиться о моих девочках. Я всецело завишу от него, своего отца и Лары Линн. Без них я бы ни за что не продвинулся настолько далеко, имея двух детей и работу на полную ставку.
— Я собирался. — Брат подносит бутылку пива к губам, не сводя глаз с нещадно падающего снаружи снега. — Но ее чемодан возле двери сказал достаточно.
Пока мы сидим и пьем пиво у камина, я начинаю задумываться, прокляты ли парни Грейди, когда дело касается женщин. Я уставился на снег, пока Морган, кажется, обдумывает слова, которые хочет сказать. Наклонившись вперед, он упирается локтями в колени. Поворачивает голову и смотрит на меня.
— Я люблю ее. Я не хочу, чтобы она уходила, но что я скажу? Каждый день те же самые аргументы.
Приподнимаю бровь, пламя камина освещает его нахмуренное лицо.
— Потому что ты слишком много работаешь?
— Именно. — Он вздыхает, расправляя плечи. — Я не провожу с ней достаточно времени. Карли ненавидит оставаться здесь одна… Я не могу сделать ей детей.
— Она знала, на что идет, верно?
— Да, но это не мешает ей хотеть их.
Знаю, что Морган беспокоился о том, что Карли в конце концов захочет ребенка. Ребенка, которого он не мог дать.
— Твоя правда. Можешь взять одного их моих, — поддразниваю я, сдирая этикетку со своего пива.
— Я голосую за Сев, — говорит Кэмдин, садясь рядом с нами.
Подпрыгиваю от звука ее голоса.
— Откуда ты взялась? Ты тайно тренируешься, чтобы стать морским котиком?
Морган улыбается и встает за новым пивом. Как только он поднимается, Кэмдин занимает его место.
— Кто такой морской котик?
— Тот, кто крадется в темноте. — Я знаю, что это неправда, но я также не хочу ничего объяснять пятилетнему ребенку в два часа ночи.
— Мне можно посмотреть фильм?
— Нет. Сейчас уже полночь.
— Тогда почему ты не спишь?
Поднимаю пиво в руке и подмигиваю ей.
— Я пью пиво.
Дочка остается непреклонной и спрашивает снова, надеясь на другой ответ:
— Мне можно посмотреть фильм?
— Не-а. Ты уже смотрела.
— Почему?
— Сейчас мое время. Я хочу побыть в одиночестве.
Кэмдин смотрит на меня так, как будто первый раз слышит о моем желании побыть наедине. Так и есть. Она проводит со мной каждый божий день. Девочки не понимают, что я хочу провести время с кем-то взрослым.
— Ты не один. Дядя Морган здесь.
— И тебе нужно вернуться в постель.
Она стонет, плюхаясь на пол.
— Отлично. — Перед тем, как убежать в свою комнату, Кэмдин говорит то, что так сильно задевает меня за живое. Это как получить пулю в грудь. — Таннер сказал мне, что моя мама не хотела меня.
Я собираюсь убить этого мальчугана Таннера.
А затем она задает еще более сложный вопрос, прежде чем я успеваю ответить на первый:
— Она вернется когда-нибудь?
Некоторое время я думал, что возможно так и будет, но потом понял, что Амарилло и такой жизни нечего предложить Таре.
— Нет, наверное, нет. — Кэмдин знает об их матери больше, чем Сев. Она знает, что та уехала, но никогда не видела ее фотографии, и я даже не уверен, что она ее помнит.
Морган возвращается на диван и протягивает мне пиво, ничего не говоря.
Кэмдин тяжело вздыхает, она выглядит такой беспокойной, когда смотрит на снег, а затем на меня.
— А папочки тоже уходят?
Наклоняюсь к ней, хватаю ее на руки и прижимаю к груди.
— Твой точно не уйдет.
У меня в голове мелькает воспоминание. О том, как Тара держала Сев через несколько мгновений после ее рождения и плакала по непонятным мне причинам. Может быть, нас, парней Грейди, прокляли.