Путь Владычицы: Дорога Тьмы (СИ)

— И что случилось потом, милый? Не томи нас, все хотят знать подробности!
Помкапитана так же притворно изобразил недовольство. Однако видел, что его внимательно слушают все, кто сейчас возился с печкой, чисткой кореньев и резкой мяса, месил тесто, скоблил котлы и лопаты для подачи хлеба в печь — добрый десяток кухонной обслуги. А значит, нужно было закончить историю, иначе оскудеет сытная закуска к рафу, да и могли выгнать постороннего. Бесполезного, отвлекающего, пока смотритель не узнал. И молодой человек с удовольствием продолжил:
— Магия у малерийцев, я ж говорю, восстанавливается. Тридцать лет им пошли на пользу. Если даже ихние карамалийцы начали что-то из себя представлять…
— Так малерийцы или карамалийцы на вас напали? — не выдержал плотный мужчина, возившийся с огромным куском теста.
— По сути малерийцы, ведь это их флот был. А так-то, конечно, первыми шли разведчики-карамалийцы, в главных у них были два малерийца-огневика, — помкапитана закинул в рот полоску нарезного копчёного мяса. — Ударили знатно — паруса загорелись от трёх бейларов, выпущенных по «Чёрной Аше». Так капитан Пелле рассказывал. Не успели катапульту поднять, как бахнуло по корме — и всё. Пробоина была слишком существенной…
— Среди наших есть потери?
Фендрик вздохнул, с сожалением отпуская от себя девушку:
— Слава Тьме Охраняющей, кажется, из бродарей только двоих или троих потеряли, должно быть, те рядом с пробоиной оказались.
— Ну, а капитан Пелле успел карамалийцам навалять-то? — спросил парень с лицом, чёрным от сажи, он давно стоял с полными вёдрами золы и никак не мог уйти, захваченный историей.
— Какой там! — усмехнулся помкапитана. — Едва карамалийцы продрали свои глаза и увидели, на кого напали, бросились помогать. Вытащили всех наших к себе, потом сами за товаром ныряли… Многое вытащили. Но это им не помогло…
Девушка вернулась с полной кружкой рафа, садиться на колени не стала, прислонилась бедром к столу:
— Правду говорят, будто карамалийцы тоже отращивают косы, как у хозяев?
— Только те, у кого магия проснулась.
— Они тоже светлые, как малерийцы?
— Я бы не сказал, но… — помкапитана притянул к себе девушку, — женщинам такие смазливые нравятся. Думаю, тех, что нам отдали, донны оставят себе, на рудник не отправят.
— Значит, новые рабы настолько хороши? — провокационно засмеялась девушка, накручивая на палец кудрявый короткий локон ухажёра. Отпарировать намёк фендрик не успел: месивший тесто мужчина бросил своё занятие и упёрся руками в стол, нависая над горой, белой, дышащей дрожжами:
— Это ж сколько новых ртов нам кормить? Говорят, у малерийцев вкус, как у всех капризных магов — подавай по три раза на дню свежее.
Помкапитана фыркнул:
— Три дня на хлебе и воде им пошли на пользу — присмирели малёхо. Правда, есть среди карамалийцев один рыжий, тот точно полбыка за один присест умнёт. Ему хлеба давали двойную порцию, решили не портить товар до решения милостивых донн.
Повар вздохнул и осуждающе покачал головой. Поток вопросов к помкапитану «Сердца тьмы» не иссяк, рассказчик он был так себе, поэтому слушателям пришлось наводящими вопросами узнать все детали и объединять в общую картину.
Как только карамалийцы с корабля-разведчика поняли свою ошибку, всеми силами попытались её исправить. Экипаж с «Чёрной Аши» перетащили себе на борт, вручили по кружке недурственного малерийского вина, укутали, а сами отправились спасать товар. Даже когда из воды торчала одна рея затонувшего судна, карамалийские бродари продолжали нырять и вытаскивать тюки с помощью спасательных канатов.
Поскольку за разведчиками следовали два других малерийских корабля, то первыми на помощь пришли сами принцы Ядран и Давор, плывшие на центральном фрегате. Они лично сошли на палубу провинившегося экипажа и встретили мастера Оржана с извинениями. Прояснилось, мол, недавно была стычка с арнаахальцами, их решили проучить и пустились в погоню, а дозорные сдуру или перепугу не обратили внимания на знаменитые чёрные знамёна, ибо у тех арнаахальских контрабандистов развевались похожие.
 
Как бы то ни было, ущерб пришлось восстанавливать. Мастер Оржан, готовый поначалу порвать на куски малерийцев, был в конце концов очарован их искренним сожалением и учтивостью. Но память о предыдущей ошибке, когда вместо целой каравеллы в порт Фрейнлайнда приплыло две трети товара и всего дюжина дополнительных рабов, не позволила пойти на уступки, хотя откупные малерийцы обещали дать в полном объёме.
Мастер Оржан представил себе ухмылки знакомых и на этот раз потребовал здесь и сейчас возместить ущерб малерийским кораблём. Но светлокосые принцы вдруг упёрлись, наотрез отказавшись от подобного варианта. В результате торгов сошлись на знакомой мастеру Оржану схеме: взбешённый повторной неудачей, он потребовал ни много ни мало — кроме простых матросов-карамалийцев, ещё и тех, что запускал бейлары, то есть полумагов. Хотя судьба виновников и казалась невыносимо ужасной (ни один малериец не дал бы себя выпить Тьме), сломленные страхом перед войной принцы согласились.
Малерийцы помогли перетащить выживший скарб «Чёрной Аши» на две каравеллы фрейского торгового флота, а затем слёзно попрощались с товарищами, ныне ставшими заложниками Асвальда Второго, пообещав как можно скорее вернуться с многочисленными дарами и освободить их из плена.
Итого, мастер Оржан привёз с собой (на этот раз не размениваясь на дюжину) пятнадцать карамалийцев-простолюдинов и семерых длиннокосых полумагов, ибо священный трепет малерийских принцев перед Асвальдом Вторым воистину позабавил торговца товаром и живыми душами, добавляя к азарту наглости и помогая увеличить сумму контрибуции.
Пусть на аудиенции у короля мастер Оржан скромно назвал новых рабов товаром без примечательных особенностей, чтобы понизить их в собственных глазах, все — и Асвальд Второй в том числе — прекрасно понимали: некоторые рабы в этот раз — непозволительно особенные, а значит и их, и их будущих хозяев ждут незабываемые минуты общения.
[1] Бродарь — (здесь) простой матрос — авт..
[2] Малерийцы и карамалийцы — южный народ, живущий по ту сторону моря, разделяющего Фрейнлайнд и Кар-Малирию. Местную высшую касту, магов, называют малерийцами, а коренных жителей, простолюдинов — карамалийцами.
[3] Раф — слабоалкогольный напиток, чаще подаётся холодным.
[4] Фендрик — Разг. устар. В армии: шутливое или пренебрежительное название молодого человека, недавно произведенного в офицеры.
2. Карамалийцы
Введённая в заблуждение старшими сёстрами, Кайа после встречи с Гораном и мастером Оржаном ушла в свою комнату похныкать. Забралась на кровать и натянула на себя покрывало, представляя себя укутанной Тьмой Утешающей. Сопровождавшее девушку облачко тьмы забралось в приглашающую щель и прильнуло к тёплой груди.
— Клянусь, Аша, запомни! Как только я получу свою тьму, обещаю: они пожалеют, что потешались надо мной! — она попыталась было всплакнуть, но привычка к постоянным розыгрышам от сестёр сделала своё — ни слезинки не выдавилось, только пальцы в гневе сильнее сжали край покрывала.
Кайа ещё несколько минут просидела так, заочно проклиная обидчиков, устала и спрыгнула с кровати, приказывая тьме:
— Всё равно я их увижу первой! Аша, за мной!
Она стремительно покинула комнату, и от порыва дверного сквозняка колыхнулась ткань, закрывавшая большое, в полный рост, зеркало. Младшая восемнадцатилетняя дочь владыки Тьмы, ещё пока не имеющая крыльев и вынужденная перемещаться по дворцу собственными ножками, привычно легко сбежала по башенной лестнице к сети переходов, ведущих в разные служебные помещения и во двор. Нырнула в один из тёмных коридоров и вскоре замедлила шаг.
Ход вёл к этажу над темницей для королевских рабов. Те, что не представляли интереса для господ, содержались ближе к руднику — подальше от тонкого слуха Его величества, ибо там с непокорными обходились намного строже.
Куда идти, Кайа знала: полчаса назад, по дороге в отцовскую приёмную башню, встретились две служанки с одеждой, снятой с карамалийцев — в стирку. Значит, полезных рабов, по традиции, сначала помоют, натрут благовонными маслами, проведут внушение, как себя вести перед владыками тьмы, и только потом отведут в господские смотровые покои. Сёстры и брат слишком гордые, чтобы подглядывать за рабами, а Кайа, пока не пришло её время, ничего, как-нибудь переживёт сегодняшний позор, если о нём доложат матери.