Золото: деньги прошлого и будущего

Небольшое сокращение эффективного налога на 1,25 % в 1981 году не могло компенсировать американцам перехода в более высокий разряд налогообложения при инфляции на уровне 10,3 %. В 1982 году граждане США снова не дождались особых налоговых послаблений. Более того, принятый в 1977 году закон вызвал автоматическое повышение налога на зарплату в 1981 и 1982 году (налог на зарплату является формой подоходного налога). Учитывая последнее обстоятельство, большинство налогоплательщиков ощутили снижение чистого подоходного налога только в 1983 году. А в 1982 году даже Рейган заразился свойственным всему Вашингтону паническим страхом перед несбалансированным бюджетом и подписал закон о небольшом повышении корпоративных налогов.
Федеральная резервная система всегда утверждала, что намерена замедлять инфляцию постепенно, в течение нескольких лет, а не жать изо всей силы на тормоза. Монетаристская концепция игнорирует возможное повышение спроса на валюту, а в 1981 году спрос на доллары рос по двум причинам: во-первых, в ожидании будущего снижения налогов, во-вторых, в связи с тем, что американская валюта перестала падать и даже пошла вверх, так что граждане США и других стран стали держать в ней свои накопления. Доллар, стоивший в среднем $557 за унцию золота в январе 1981 года, в декабре вырос до $410 за унцию, вдвое превысив минимальные расценки 1980 года. Волкера и его коллег из ФРС, возможно, радовало то обстоятельство, что монетарная ситуация сама подсказывает ужесточение денежной политики, так как индекс потребительских цен по-прежнему рос на проценты, выраженные двузначным числом, вследствие ошибок ФРС в 1970-е годы. Кроме того, Волкер был уверен, что задуманное Рейганом снижение налогов вызовет ускорение инфляции, компенсировать которую следует более суровой денежной политикой.
Рост доллара, разумеется, и есть дефляция. Дефляция в 1981 году оказала умеренное влияние на американскую экономику, так как падение доллара ниже $800 за унцию золота и последующий резкий рост произошли мгновенно. В данной связи уместнее говорить о дезинфляции, или компенсационной дефляции. Уровень безработицы в 1981 году вырос с 7,5 % в январе до 8,6 % в декабре. В 1982 году дезинфляция превратилась собственно в дефляцию, которая стала сказываться на экономике. Безработица превысила 10 %, и в экономике начался спад — по мнению ряда экспертов, самый страшный с 1930-х годов. Краткосрочные процентные ставки часто превышали 14 %, поскольку ФРС продолжала ужесточать политику.
Согласно популярным в то время взглядам, в экономическом спаде следовало винить не ФРС, а запланированное Рейганом снижение налогов, которое по большей части было отложено до 1983–1984 годов. Правительство не могло справиться с дефицитом бюджета уже 20 лет, но в 1982 году причиной рецессии сочли именно дефицит, связав его с планом Рейгана снизить налоги. Никто не говорил о росте госрасходов, как будто они были чем-то непреложным.
По ходу дела американцы отреклись не только от худших эксцессов послевоенного кейнсианства, но также забыли о достижениях этой школы в 1930-е годы. Всего несколькими годами ранее экономисты не возражали против госрасходов при дефиците бюджета (предпочитая их повышению налогов) и называли это «Уроком, который мы извлекли в 1930-х годах». Одной из причин маниакальной ненависти к бюджетному дефициту в 1982 году было то, что многолетняя инфляция привела к разрастанию дефицита в номинальном исчислении до неслыханных размеров. При этом в процентах от ВВП дефицит оставался на том же уровне, что и в период с 1971 по 1980 год, составляя в среднем 2,1 %. В 1975 году, когда в Америке наметился подъем экономики, дефицит составил 4,1 % от ВВП. В 1979 году, когда американская экономика находилась на грани краха, Картер мог похвастаться чуть ли не самым маленьким бюджетным дефицитом за все 1970-е годы. Учитывая правительства штатов и муниципальные власти, можно сказать, что в 1979 году в Америке наблюдался даже некоторой профицит!
В 1982 году американское правительство чуть было не повторило все допущенные Гувером ошибки: оно повысило налоги в разгар рецессии в надежде на то, что сбалансированный бюджет поможет экономике встать на ноги. Рузвельт совершал те же ошибки, поэтому неудивительно, что в 1982 году законопроект о повышении налогов привел к расколу в обеих партиях: среди республиканцев за него проголосовали 103 человека против 89, среди демократов — 123 против 118.
 
В начале 1982 года доллар продолжал карабкаться вверх. В июне он стоил в среднем $315 за унцию золота. Рассчитываемый ФРС индекс стоимости доллара к другим валютам G10 вырос с 106,96 пункта в январе до 116,97 пункта в июне. Дефляция бьет по должникам, поскольку им приходится возвращать кредиты в подорожавшей валюте. При этом дефляция не слишком выгодна кредиторам: должники могут обанкротиться и отказаться от выполнения обязательств. В 1980–1982 годах такая картина наблюдалась во всем мире. Заемщики внутри страны по крайней мере отчасти защищены отставанием цен. Иностранные заемщики, обычно берущие долларовые кредиты, чувствуют пагубное влияние дефляции сразу же после повышения курса. В течение 1970-х годов правительства и корпорации в ряде развивающихся стран заняли большие суммы — главным образом для того, чтобы подстегнуть развитие сырьевого сектора. В 1970-е годы страны — экспортеры сырья находились в более завидном положении, поскольку цены на сырье быстрее реагировали на девальвацию доллара, чем цены на прочие товары. Производители сырья получили большую прибыль, и даже высокие процентные ставки не помешали корпорациям и правительствам взять кредиты в ожидании дальнейшей девальвации доллара и роста цен на сырье. В 1970-е годы заемщики чувствовали себя в огромном выигрыше, поскольку кредиты они выплачивали в более дешевых долларах.
Банки охотно выдавали кредиты иностранцам, не видя в США особенного простора для инвестиций и рассчитывая на прибыли от добычи сырья. В конце 1970-х годов многие считали, что индустриально развитые страны будут в заложниках у производителей сырья, так как мир «остался без ресурсов». Но после того как в 1980 году Волкер начал укреплять доллар, планы заемщиков пошли прахом. Цены на большинство сырьевых товаров миновали рекордные отметки и в начале 1980 года стали снижаться; нефтяные котировки устремились вниз в 1981 году (ОПЕК, как всегда, немного запоздала с корректировкой цен). Прибыль от экспорта сырья резко сократилась, укрепление доллара осложняло выплату кредитов. Производители сырья оказались в труднейшем положении. Не в лучшем были банкиры в Соединенных Штатах и других индустриально развитых странах.
В 1970-е годы Мексика обнаружила крупные месторождения нефти и в течение всего десятилетия наращивала объемы добычи, набрав кредитов в американских банках. В 1981 году, когда цены на нефть снизились, укрепление американской валюты стало мешать привязке песо к доллару. Мексиканское правительство не стало по примеру Рейгана снижать налоги, чтобы увеличить спрос на песо. Вместо этого оно не нашло ничего лучшего, как национализировать банки, и спрос на песо сократился еще сильнее. В феврале 1982 года привязка песо к доллару была разорвана, и мексиканская валюта скатилась приблизительно до 40 единиц за доллар с 27 единиц. Девальвация песо возвестила скорый конец мексиканским нефтяным компаниям и прочим промышленным предприятиям, взявшим долларовые кредиты. В апреле
1982 года крупнейшая в Мексике нефтяная корпорация Grupo Industrial Alfa объявила, что не в состоянии вернуть кредиты на $2,3 миллиарда. Из этих денег более $100 миллионов дал американский Citibank, столько же — его конкурент Continental Illinois. Девять крупнейших банков США одолжили мексиканским компаниям суммы, равные 44 % их капитала. И это была лишь верхушка айсберга выданных иностранцам кредитов, которые портились на глазах, угрожая невозвращением в американские банки. Вскоре после этого произошло громкое банкротство брокерской фирмы Drysdale Government Securities, за ним пал Penn Square Bank в штате Оклахома.