Золото: деньги прошлого и будущего

Призывов вернуться к золотому стандарту никто не услышал. Сторонники золотого стандарта уже сами успели позабыть, как работает этот механизм, и хотя помнили, что идея эта неплоха, не могли с точностью сказать, чем именно и как заставить ее работать.
Монетаризм впал в немилость. Его сменила новая разновидность кейнсианства, в которой инфляционистские теории 1940—1970-х годов стали служить не прославлению инфляции, но борьбе с нею! Неокейнсианство и по сей день в ходу у экономического истеблишмента. Учетная ставка ФРС, позволяющая выдать девальвацию валюты за «снижение процентных ставок», превратилась в орудие борьбы с инфляцией. «Кривая Филипса», с помощь которой инфляционисты демонстрировали, как ускорение инфляции ведет к снижению уровня безработицы, была перевернута с ног на голову: неокейнсианцы утверждают, что сокращение безработицы вызывает ускорение инфляции.
Неокейнсианство сохранило специфическую мертвую зону, возникшую между деньгами и инфляцией, которая была необходима для доказательства того, что «снижение процентных ставок» не ведет к девальвации валюты. Утверждения монетаристов о том, что инфляция является чисто денежным явлением, неокейнсианцы предпочли забыть. Инфляцию, по их мнению, вызывает быстрый экономический рост. Инфляцию вызывает рост заработной платы. Инфляцию вызывает рост цен на импортные товары (что на самом деле указывает на обесценивание валюты). Инфляцию вызывает избыточный спрос и перегрев экономики. Налицо все признаки вызванного неэффективными инвестициями инфляционного бума, «денежной иллюзии» и последствий девальвации валюты, только рассматривать их предлагается под другим углом.
Решать проблему следует «повышением процентных ставок». Цели, к которым стремились послевоенные инфляционисты-кейнсианцы, и в особенности обеспечение полной занятости за счет девальвации валюты, к 1980 году были позабыты. Старые истины о том, как опасно допускать девальвацию валюты, вновь подтвердились. Но инфляционисты-кейнсианцы (старшее поколение в том числе) оставались в силе, их теоретические наработки продолжали доминировать. Они часто принимались за старое, раздавая советы правительствам развивающихся стран, которые находились под впечатлением от успехов американской экономики после ее возвращения к курсу стабильной валюты. Кейнсианцы большую часть Бреттон-Вудского периода провели в размышлениях о том, как «снизить процентные ставки» без девальвации валюты, но успеха так и не добились. Неокейнсианцы в течение 1980-1990-х годов старались девальвировать валюты других стран, не вызывая при этом инфляционного роста цен; их снова постигла неудача.
Неокейнсианская система «повышения процентных ставок» по большей части справлялась с задачей удерживать валюты от перекосов либо в сторону инфляции, либо в сторону дефляции. Хотя до золотого стандарта даже в ослабленном Бреттон-Вудском варианте ей далеко, она предоставила солидную монетарную базу для роста экономики в США и во всем мире. Возможно, успех неокейнсианства объясняется тем, что до сих пор ни один представитель этой школы не возглавлял Федеральный комитет по открытым рынкам. После Пола Волкера, монетариста-эклектика, бразды правления в 1987 году перешли к Алану Гринспену, одному из немногих руководителей Центробанков, кто понимает, что такое золотой стандарт и как он работает. Бен Бернанке — первый представитель академических кругов на посту главы ФРС, и время покажет, на что он способен.
Результатом всех этих повышений и снижений целевой процентной ставки стало то, что все перестали обращать внимание на управление валютными курсами, стоимость валют и такой традиционный способ регулирования, как денежная масса. С международной точки зрения неокейнсианская система представляет собой абсолютно хаотическое колебание валютных курсов в ответ на действия денежно-кредитных властей — Управляющих советов Центробанков. Важность стабильных валютных курсов очевидна для любого предпринимателя и большинства политиков, хотя экономисты продолжают ее оспаривать. Стремление упорядочить хаос на валютном рынке привело к созданию евро и заставило многие страны ввести механизм обеспеченной денежной эмиссии. Эти шаги сами по себе не могут гарантировать стабильности, но они объединяют крупные экономики таким образом, что их валюты колеблются параллельно, покончив, по крайней мере, со сводящей с ума неопределенностью, вызванной изменчивостью валютных курсов. Неокейнсианский тезис о том, что валютной стабильности добиться невозможно, справедлив в рамках их теории: действительно, стабилизировать валюту нельзя ни с помощью изменения целевой процентной ставки, ни с помощью бессмысленной стерилизованной интервенции на валютный рынок, к которой порой прибегают неокейнсианцы. Все большее количество экспертов осознают тот факт, что стабильности валютных курсов можно достичь только в случае отказа от манипулирования процентными ставками. Тем не менее, после 70 лет борьбы против валютной стабильности и золотого стандарта экономический истеблишмент не может противиться искусу в случае рецессии «снижать процентные ставки».
 
По иронии судьбы, главным аргументом против неокейнсианства стал рост экономики, вызванный антиинфляционной политикой 1980-1990-х годов. В 1990-е годы было выдвинуто немало громких теорий-однодневок, описывающих, как «новая экономика» может расти без инфляции; все они довольно глупо пытаются оправдать очевидные недочеты неокейнсианства. Технологии тут ни при чем, как пи при чем будет кризис предложения и прочие вымышленные запутавшимися экономистами ангелы и демоны. Академические круги никак не могут уяснить себе довольно простую идею: инфляция вредна для экономики (соответственно, и для занятости), а стабильная валюта — полезна. После полученного в 1970-е годы опыта и борьбы против дальнейшей девальвации валюты в начале 1980-х годов эта идея должна была стать очевидной для всех. Тем не менее, ей еще предстоит получить всеобщее признание.
При всех своих неудачах ФРС с первого дня своего существования успешно боролась с кризисами ликвидности. После 1907 года в Америке не было значительных кризисов ликвидности. Роль кредитора последней инстанции не мешает соблюдению золотого стандарта. Банк Англии справился с обеими ролями; ФРС в период с 1914 по 1971 год также по большей части соблюдала золотой стандарт. Проблема состоит в том, что Федеральный резерв взялся решать новую задачу (манипулировать стоимостью валюты), имея в наличии операционную систему (фиксированную процентную ставку на открытом рынке), которая не подходит для решения этой задачи. До тех пор пока ФРС не откажется от обоих нововведений, истинной денежной стабильности ей не достичь.
 Глава 9 1930-е годы: неудачи денежной и бюджетной политики и кризис капитализма 
 
«История теории денег по большей части сводится к борьбе между двумя лагерями — меркантилистским и классическим. Меркантилисты боятся накопления и нехватки денег и видят в дешевых и обильных деньгах (в снижении процентных ставок) стимул к росту активности; обычно они берут верх, когда главной проблемой становится безработица. Классики, распевающие мантры о том, что инфляция всегда и всюду была денежным явлением, берут верх, когда на первый план выдвигается ценовая стабильность.
В настоящее время за рулем находится классическая экономика. Справедливости ради, пусть себе рулит и дальше, поскольку она давно уже доказала, насколько ошибочна меркантилистская точка зрения. Однако еще не факт, что господству классической точки зрения ничего не угрожает. Как показывает история, когда одна точка зрения выходит на сцену другая — неважно, правильная или нет, — только и ждет своего часа, чтобы появиться из-за кулис».
Томас М. Хамфри, ежегодный доклад Федерального резервного банка Ричмонда, 1998
«[Джон Кеннет] Гэлбрайт объяснил, что "Общая теория" [Кейнса] "придала законный статус носившимся в воздухе идеям. То, что раньше воспринималось как измышления чудаков и сумасбродов, превратилось в респектабельную научную дискуссию"».