Золото: деньги прошлого и будущего

Стоило Брайанту проиграть на выборах, как кризис миновал. Народ Соединенных Штатов проголосовал за сохранение золотого стандарта. Крупнейшие западные страны окончательно отказались от серебра, и только Индия и Китай продолжали его использовать. Перепробовав разные варианты в течение нескольких тысячелетий, люди в конце концов остановили свой выбор на одной-единственной мировой валюте. Соединенные Штаты вместе с другими крупными финансовыми державами отныне были независимы от капризов биметаллической системы и других составных стандартов — так называемых «корзин». Соединенные Штаты официально перешли на монометаллизм в 1900 году, когда приняли Закон о золотом стандарте.
Закрытие фронтира ознаменовалось созданием штата Аризона в 1912 году, а в 1913 году была принята Шестнадцатая поправка к Конституции США, которая ввела федеральный подоходный налог. В Америке не осталось неразведанных земель, где можно было бы укрыться от налоговых инспекторов. При этом федеральное правительство могло больше не опираться на тарифы при составлении бюджета, что позволило ему противостоять соблазну протекционизма. Начиная с 1861 года американские власти привычно защищали интересы крупных промышленников. Протекционистская политика состояла в том, чтобы действовать по заказу крупного бизнеса, помогая монополиям искоренить конкурентов и установить свой контроль. В ответ на протекционизм в последние десятилетия XIX века в Америке развернулась антимонопольная агитация. Президент-демократ Вудро Вильсон хотел понизить тарифы, компенсировав казне недополученные средства за счет введения подоходного налога, ставки которого разнились от 1 % на доходы физических и юридических лиц свыше $4000 (около $70 000 па современные деньги) до 7 % па доходы свыше $500 000 (современные $8,750 миллиона). Эти ставки по нынешним меркам могут показаться ничтожно малыми, но Соединенные Штаты до этого не сталкивались с подоходным налогом, если не считать непродолжительного эпизода во время Гражданской войны. Несмотря на снижение тарифов, в период 1913–1915 годов экономика впала в рецессию. Ее рост возобновился в 1916 году благодаря потоку зарубежных заказов на материалы военного назначения и оборонным расходам американского правительства. Но в 1929–1930 годах бизнесмены с северо-востока вновь попытались вернуть страну на путь протекционизма, и ни к чему хорошему это не привело.
Кратковременный цикл инфляции и дефляции в годы Первой мировой войны и после нее стал последним крупным событием в денежной сфере, пережитым Соединенными Штатами перед тектоническими сдвигами 1930-х годов. Когда в 1914 году в Европе начались военные действия, все участвовавшие в них страны начали закупать американские товары военного назначения. Одновременно с этим шло сокращение экспорта из Европы в Америку, поскольку европейские заводы переналадили производственные линии под военные нужды. В общем и целом, европейские страны заплатили Соединенным Штатам около $ 1 миллиарда золотом, купили ценных бумаг на $1,4 миллиарда (ценные бумаги скопились в ходе многолетних инвестиций в американскую промышленность) и заняли $2,4 миллиарда на американском финансовом рынке, чтобы привлечь средства под импорт товаров из США.
Потоки золота, хлынувшие в Америку, сами по себе не могли вызвать инфляцию, поскольку стоимость доллара зависит не от объемов хранящегося в США «желтого металла», а от его стоимости. Начиная с 1914 года, цены в США ползли вверх из-за стремительно растущего спроса на американские товары. Фон Мизес называл такое изменение цен «товарообусловленным». Неуклонное подорожание было вызвано особыми потребностями военного времени: произведенные в США товары пользовались повышенным спросом, как во времена наполеоновских войн.
Ситуация резко изменилась, когда в апреле 1917 года Соединенные Штаты вступили в войну. Приток золота прекратился, начался его умеренный отток — возможно, нерезиденты предчувствовали, что Соединенные Штаты вскоре перестанут обменивать доллары на золото, как это сделали все европейские страны. В сентябре 1917 года президент США Вудро Вильсон запретил вывозить золото без разрешения Минфина и Управляющего совета Федеральной резервной системы и установил контроль над операциями по обмену валюты. В сентябре 1918 года США запретили частным лицам хранить золото, хотя до окончания войны оставалось всего несколько месяцев. В результате этих мер доллар пустился в свободное плавание — по крайней мере, его привязка к золоту значительно ослабла.
 
Федеральная резервная система была создана в 1913 году для того, чтобы предотвращать кризисы ликвидности. Разработавшая законопроект коалиция утверждала, что не собирается учреждать Центробанк. В любом случае в самом начале деятельности ФРС пришлось взять на себя роль современного Центробанка, навязанную ей Минфином, и приступить к снижению процентных ставок, чтобы правительство могло финансировать ведение войны за счет дешевых кредитов. Снижение процентных ставок в сочетании со слабой привязкой доллара к золоту было чревато инфляцией, и она не заставила себя ждать.
Когда в июне 1919 года США отменили «золотое эмбарго», золото тут же хлынуло за границу. Отток золота показал, что доллар успел упасть ниже золотого паритета. Цены военного времени, подскочившие на фоне реального спроса на американские товары, должны были начать снижаться в конце 1919 года по мере сокращения правительственных расходов.
Однако из-за расширения полномочий ФРС начало 1920 года было отмечено дальнейшим ростом цен. Федеральная резервная система уже не могла игнорировать отток золота из страны и в 1920 году начала сокращать денежную базу. В сочетании с послевоенным удешевлением товаров действия ФРС привели к резкому падению цен и зарплат (приблизительно на 35 %) в период краткой, но мощной рецессии 1920–1921 годов.
Рецессию усугубило то обстоятельство, что после заключения мира правительство не снизило высокие налоги, которые были введены во время войны. Высшая ставка подоходного налога, которая в 1913 году составляла 7 %, во время войны поднялась до 77 %. Объем федерального долга вырос с $ 1 миллиарда до $24 миллиардов — ошеломительной суммы по тем временам. В Обращении к нации 1919 года президент Вудро Вильсон объяснил, почему после войны необходимо снизить налоги:
«Конгрессу стоит поразмыслить над тем, смогут ли повышенные ставки налогов на доход и на прибыль обеспечить поступления в бюджет в мирное время, или, напротив, они воспрепятствуют деловой активности и приведут лишь к ущербу и потере производительности. В определенный момент высокие ставки налогов в мирное время отнимают энергию, лишают стимулов создавать новые предприятия, толкают на расточительство и ведут к стагнации с последующей безработицей и другими сопутствующими бедами»[48].
В 1919 году Вильсону все же удалось немного понизить налоги, и максимальная ставка подоходного налога уменьшилась до 73 %. Тем не менее, на выборах в 1920 году возглавляемая Вильсоном Демократическая партия решила оставить высокие налоговые ставки, чтобы Америка могла выплатить военные долги. Идеи Вильсона взяла на вооружение Республиканская партия, включив в предвыборную платформу лозунг «возвращения <налоговой системы> к нормальной работе». За республиканцев проголосовало подавляющее большинство электората, и президентом стал Уоррен Гамалиел Хардинг. Добился он немногого — снижения максимальной ставки подоходного налога до 57 % и отмены налога на избыточную прибыль в 1921 году. Однако даже этого оказалось достаточно, чтобы вывести экономику из рецессии. В 1923 и 1924 годах налоговые ставки вновь были сокращены, и предельная ставка составила 46 %. «Бурные двадцатые» заявили о себе ускорением экономического роста.
Инженером экономического бума 1920-х годов стал Эндрю Меллон, богатый предприниматель, один из создателей таких компаний, как Alcoa, Gulf Oil, Union Steel, Pittsburgh Coal и некоторых других. В 1921 году он стал министром финансов США в администрации Гардинга. В апреле 1924 года Меллон издал чудесную книгу «Налогообложение: дело народа» [49], в которой подробно изложил, как он собирается ускорить рост американской экономики. Книга начинается со следующего пассажа, который приводится без сокращений, чтобы читатель мог оценить глубину суждений Меллона об экономике: