Когда распахиваются крылья (СИ)

      – Но сегодня же дежурим не мы! – простонал Мишка. – Кто там у нас по субботам?
      – Катька и Олеська, – нахмурившись, припомнил Серый.
      – Вот! – победоносно воскликнул Мишка, как будто это все решало и доказывало. – Позовите их, пусть они дежурят. Тем более они на физре не были, успели отдохнуть перед тяжёлым физическим трудом, наверно.
      – Ты видишь тут Катю и Олесю? – строго проговорила Ольга Николаевна. – Я вот не вижу. А кабинет перед проверкой срочно прибрать надо. Так что марш в кабинет, быстро приберитесь и свободны.
      – Но это нечестно! – взвыли мы с Мишкой. – Почему мы должны за них убираться?
      – Потому что это не их кабинет, а ваш с ними общий, – взвилась Ольга Николаевна. – Ишь, какие нынче ученики пошли! Их бесплатно учат, а они и прибраться в кабинете не могут! Палец о палец ударить не хотят! Мы в вашем возрасте пол в кабинетах мыли руками без перчаток, а вы стулья расставить без нытья не можете! Будь моя воля, а не эти ваши новомодные педагогические теории, – громко сказала она, – вы бы у меня полы тут мыли, чтобы с детства к тяжёлому труду приучаться. А ну быстро рты прикрыли и пошли убираться в кабинете! И вон Стерхову тоже возьмите, вчетвером быстрее справитесь.
      Мы оглянулись: к нам подходила ничего не понимающая Женька, которая, видимо, тоже задержалась в раздевалке.
      – Что случилось? – настороженно спросила она.
      – Вот у мальчиков и спросишь, – отрезала Ольга Николаевна и выжидательно посмотрела на нас.
      Мы помедлили немного и, смирившись с неизбежным, понуро со стонами и скрипом поднялись на второй этаж. Вопреки ожиданиям, наш кабинет был не такой уж и грязный: так, по мелочи, доску чуть-чуть протереть, стулья переставить. Самое долгое – полить цветы, которых там было так много, что и не сосчитать: на подоконниках в два или три ряда, на шкафах и на полках, даже на учительском столе один горшок.
      – Что там Гоша про Ольгу Николаевну говорил? – проворчал Серый, осматривая цветы, – Что её в детстве недолюбили? Видать, прилично так недолюбили.
      – Да что случилось-то? – Женька все ещё смотрела на нас непонимающим взглядом.
      – Не успела ты вовремя смотаться, вот что случилось, – мрачно ответил Мишка. – Как и мы, впрочем. Теперь придётся убираться здесь.
      – Ну ладно, – пожала плечами Женька, – надо, наверное, сначала воды натаскать, чтобы цветы полить? Давайте кто-то из вас пойдёт со мной, а то я одна не унесу столько бутылок. Заодно и тряпку намочу.
      Мы переглянулись, Серый тут же отвернулся, спрятав полыхнувшее лицо и сделав вид, что заинтересовался чем-то на доске.
      – Вон Серый пойдёт, – тут же предложил я. – А мы пока с Мишкой стулья и парты расставим.
      Серый бросил на меня взгляд, полный смущения, страха, гнева и благодарности, подхватил пустые полуторалитровые бутылки и направился к двери. За ним, прихватив тряпку, вылетела Женька.
 
      Мы с Мишкой, переглянувшись, начали расставлять стулья.
      – В следующий раз, – пропыхтел Мишка, потащив за собой два стула, – как только закончатся уроки, валим не оглядываясь.
      – Ага, – ответил я, – и не смотрим по сторонам. Я виноват, извини. В окно засмотрелся.
      – Да ничего, – бросил Мишка, – ты, что ли, заставил эту вредную старуху так не вовремя выйти из учительской? Все-таки Гоша был неправ насчёт неё. Так можно про всех сказать – что их в детстве недолюбили. Но ведь они уже не дети. Могли бы долюбить себя сами.
      Я только пожал плечами, не зная, что сказать. Не спорить же с Мишкой, приводя в пример Тёмку и Толю.
      – Между прочим, кого ты там увидел? В окне? – спросил Мишка.
      – Да так, отвлёкся просто, – отмахнулся я.
      – Серьёзно? А мне показалось, что ты увидел привидение своей прабабушки. Ну или прадедушки – не знаю, был ли ты знаком с ними – как тушкан какой-нибудь встал на задние лапы.
      – Э-э… – протянул я, не зная, что сказать. – Ну ладно… В общем, там Тёмка проходил со своей бандой… Вот я и…
      – И что? Он постоянно там ходит – не такая важная птица, чтобы из-за него потом в классе убираться.
      – А ты его в последнее время часто видел? – спросил я с внезапным интересом.
      – Не чаще, чем обычно, – пожал плечами Мишка. – Хотя по мне – век бы не видеть его тупую белобрысую рожу. Бесит, зараза.
      Я промолчал, пытаясь правильно задать следующий вопрос, чтобы Мишка ничего не заподозрил.
      – Я тут слышал, – осторожно начал я, – что дядя Толя… ну, его папаша… Он что, иногда бьёт своих домашних?
      – Да он такой же больной на всю башку, как Тёмка, – сказал как сплюнул Мишка. – Кричат они друг на друга иногда, иногда кидаются чем-то, так что не то что их – наш дом ходуном ходит.
      – А ты не думаешь, что он и на Тёму руку поднимает?
      – Нет, не думаю. Тёмка сам кого хочешь завалить может. А ты чего спрашиваешь? – вдруг насторожился Мишка.
      – Да так, ничего, – быстро сказал я и перетащил ещё пару стульев.
      Мишка подозрительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Некоторое время мы таскали стулья в молчании.
      – Знаешь, а я тут подумал, – не выдержал я, – может, Тёмка такой… такой придурок, потому что его бьёт папаша? Может быть, ему просто некому рассказать об этом?..
      – Нет, чувак, не начинай!