Танец с чудовищем (СИ)

— То есть, ты не выяснил, кто за этим стоит?
— Не все так просто, Аделия. Исполнители никогда не знают, кто отдает им приказы. Тянем за все ниточки. Так, ты уже совсем сонная. Я тебя отнесу.
— Благодарю, конечно, но я в состоянии передвигать ножками, — ответила чуть язвительнее, чем стоило. Я действительно сильно устала и стала раздражительной.
Поднялась. Пошатнулась. Оказалась на руках изначального.
— Я не спрашивал, хочешь ли ты, чтобы тебя отнесли, Аделия. Я сказал, что отнесу, — произнес Энран, словно выговаривая мне как маленькому ребенку.
Ненавижу, когда мною командуют. Еще ладно, по работе. Субординацию я понимаю и признаю, даже очень уважаю. Но вот так… И кто? Мой собственный обучающийся! Пусть он хоть сто тысяч раз наследник, он мой ученик.
Однако от надежного и спокойного тепла его тела я просто выключилась.
Проснулась в своей постели и в одиночестве.
— Еще одна ночь в безопасности, — отметила, зевнув.
— Доброе утро. Ну, конечно в безопасности! Я тебя охранял! — раздался довольный голос выходящего из ванной комнаты изначального.
Мой мозг наверняка сгенерировал бы множество плохих слов, гадких, едких, обидных, если бы не жестокий нокаут. Энран был обнажен.
Ни тебе положенного по всем законам жанра полотенца, обернутого вокруг бедер, ни приличной одежды… Да хоть какой— нибудь одежды!
Идеальные пропорции. Красивые, словно прорисованные талантливым художником мышцы, сильные, накачанные. Синие выступающие вены на руках — мой тайный фетиш.
— О-о-о, — протянула я, опустив взгляд ниже.
— Будешь кофе? — как ни в чем не бывало спросил мужчина и потопал к кухонному автомату. — Какой любишь?
— Горячий и обнаженный, — выдохнула я, завороженно разглядывая его тело, но уже со спины.
— Чего? А-а-а, — понятливо протянул он, бросив на меняя лукавый взгляд. — Наша девочка еще не проснулась, но уже возбудилась. С вами приятно иметь дело, леди Шур.
— А не пойти ли тебе в черную дыру! — очнулась я.
Возбуждение не желало проходить и каждой клеткой своей кожи я почувствовала, что под одеялом точно так же обнажена. Выходит, этот…
— Ты раздел меня догола! — воскликнула недовольно.
— Кожа должна дышать, — без намека на раскаяние произнес мужчина. — Так с молоком или без? Сделаю с холодным молоком, если ты на меня его выльешь, будет не так неприятно, — решил он самостоятельно, пока я зло пыхтела, заворачиваясь в одеяло и сползая на пол. Он и это не пропустил. — Ну зачем? А как же кофе в постель?
— То, что у тебя ни стыда, ни совести, я уже поняла, — выдала недовольно, — но скажи мне одну вещь, Энран Даргасс!
— Да-а-а? — Довольный изначальный протянул мне чашку кофе.
— Спасибо, — поблагодарила машинально. — Ты лишишь меня невинности тоже вот так — когда я буду лежать в бессознательном состоянии? — не столько произнесла, сколько прогавкала с агрессивностью бойцовской собаки перед сражением.
— О, милая моя, прекрасная Аделия, — Улыбнулся Энран, передавая мне чашку, которая, вполне вероятно, опустилась бы ему на голову в самом ближайшем будущем. С холодным молоком — это он предусмотрительно, конечно. — Я бесконечно рад и счастлив, что ты не сомневаешься в персоне того, с кем лишишься невинности.
Если бы я умела устраивать световые шоу и дрожь земли, как некоторые, чувствую, академия бы не устояла.
Меня даже затрясло от ярости.
— Убирайся! — произнесла я страшным шепотом. — Убирайся вон из моей комнаты! Чтобы ноги твоей здесь не было! — под конец голос прорезался и я перешла практически на ультразвук.
Изначальный выдохнул.
— Лучше бы кофе на меня вылила.
Я резко выбросила руку с вытянутым пальцем в сторону двери. Хватит с меня. Надоело!
Под недовольным и суровым взглядом Даргасс неспешно оделся, затем забрал мою чашку с кофе и поставил ее на журнальный столик.
— Мы поговорим, когда ты успокоишься, — произнес отвратительно-снисходительно, направляясь к двери. — И, кстати, с тебя упало одеяло. Минут пять назад.
С этими словами он вышел, я же так и застыла обнаженной статуей.
 
— О, — протянула обескураженно. — С такими эмоциональными подъемами можно отказаться от кофе. Адреналин работает не хуже кофеина.
Села в кресло и подышала так, как накануне научил изначальный. Глубокий вдох животом, задержка на пару секунд, выдох. Организм дисциплинированно оклемался, влил в себя чашку кофе, принял душ, переоделся и отвел меня в учебный корпус.
Голова же была занята каждую секунду этого «чудесного» утра. Сплошные вопросы и ни одного ответа.
— Ладушки, Адушка, — произнесла я, как меня иногда дразнили братцы. Знакомая фраза немного приободрила. — Как-нибудь справишься!
  
ГЛАВА 10
 
Первые занятия этого дня проходили с кадетами и курсантами, которые вели себя прекрасно. Ни тебе стрессов, ни неприятных ситуаций. Это позволило мне совладать с собой окончательно и забыть излишне эмоциональное утро.
В преподавательской обошлось без казусов, да сегодня меня не особо и отвлекали от рабочего планшета — я проверяла задания каждую свободную минуту, лишь бы разгружать вечера, с такой привычкой все смирились и не дергали для пустых бесед. Мужской коллектив совсем другой, не похожий на женский, тем и привлекателен.
Лишь в один из моментов ректор заглянул к нам и сообщил официально, что моя родная планета на карантине и под контролем изначальных. И так внимательно посмотрел на всех присутствующих, что я кожей — на самом деле совсем другим местом, но о нем неприлично говорить — почувствовала, как он просканировал окружающих и запомнил реакцию каждого. Неужели и среди нас есть предатели?
Признаюсь, так устала с этими изначальными и котами, что не особо отреагировала. Заряд кончился. Кивнула, принимая информацию, сделала глоток чая, уткнулась в планшет. Это, дорогие мои, без меня. Уж кто-кто, а ректор явно анализирует данные лучше маленькой глупенькой птички, угодившей в силки. Да и птичке данных не давали, анализировать особо нечего. Точнее, не в моем нынешнем состоянии.
И так еле держусь на ногах, а у меня на носу еще мои драгоценные «котики» из боевой правительственной группы!
Аудитория оказалась открытой, а ведь по правилам первым всегда входит преподаватель, точнее, открывает ее преподаватель, у остальных доступа нет и не должно быть. Ха-ха. Очень смешно. Называется: готова расплакаться от бессилия.
С моим появлением все голоса стихли, курсанты бесшумно поднялись и застыли, глядя на своего преподавателя.
В нынешнем состоянии почти готова была произнести: «Давайте, добивайте» и, видимо, выглядела так же, потому что ни один из мужчин не сказал ни единого слова, стояли и как настоящие военные, дисциплинированные, хорошо воспитанные, ждали моего распоряжения.
— Садитесь.
Я хотела улыбнуться, но мышцы лица плохо слушались, разве что щеки немного дернулись. Веки отяжелели и так и норовили усыпить меня, сомкнувшись.
Смотрели с тревогой, анализировали, молчали. Я обвела их взглядом, только совершенно безэмоционально. Лишь высокомерное лицо Фила вызвало искреннюю реакцию.
— Благодарю тебя, Фил. Огромное спасибо.
Улыбка все же проявилась на моем лице. Я кивнула, понимая, что столь тусклой реакции недостаточно, но странное состояние охватывало меня все сильнее, будто выпивая все соки, иссушая.
— Мы — ваши звезды, леди Шур, — с достоинством произнес мужчина. Остальные повторили следом, дружно, громко, проникновенно.
И эта фраза всколыхнула в моей уставшей душе озеро с яркими искрами счастья. Я улыбнулась, но на этот раз тепло, солнечно. Они словно зарядили меня на мгновение, придали сил, уверенности в себе, радости.
 
— Вы просто не представляете, насколько это ценно для меня. Спасибо вам всем огромное!
— Госпожа учитель, — обратился Марн, — вас… вас кто-то расстроил? Мы можем вам помочь?
Я вспомнила любимую фразу подруги: «Чья бы собака рычала» и едва не рассмеялась. Хорошо, в моем заторможенном состоянии выдать реакцию было проблематично, так что не опозорилась перед группой еще сильнее.