Страсти Челси Кейн

Время близилось к полудню. Донна, бледная от волнения, не сводила глаз с циферблата своих часов. В двенадцать Мэтью позволял ей отлучаться из магазина, чтобы наскоро перекусить. Призвав на помощь все свое мужество, она вышла на улицу и торопливо зашагала к зданию полицейского участка.
Неделей позже Оливер и Эмери, как всегда по утрам, пили кофе в парикмахерской Зи. Оба, держа чашки в руках, стояли у окна и пристально разглядывали двух женщин, которые разговаривали у входа в магазин Фарра. Их кофе давно остыл, но оба, похоже, не обращали на это ни малейшего внимания.
– Не нравится мне, как ведет себя Донна, – вполголоса пробормотал Эмери. – И парню моему это тоже не по душе. Она стала совсем другой рядом с этой выскочкой. Мэтт сказал, что теперь они вместе бегают по утрам. Ты скажи ей, чтоб она это прекратила!
– И не подумаю! – огрызнулся Оливер.
– Ты же ее отец!
– А он – ее муж. Пусть сам учит ее уму-разуму. Мне дела нет до того, куда и с кем она бегает.
– Вот была бы она твоей женой…
– Так ведь и я о том же! Это дело мужа, а не мое.
– А я скажу, – раздался из глубины парикмахерского кресла пронзительный голос, – что совершенно неважно, чья она жена и чья дочь. Факт в том, что она проводит слишком много времени с этой Челси Кейн. И ни к чему хорошему это не приведет. Вот увидите! Эта дамочка возжелала скупить на корню весь наш город!
Оливер бросил недовольный взгляд на Джорджа, которого старательно брил старый Зи.
– Ты, никак, не рад ее инвестициям в нашу промышленность, Джордж? По-твоему, наш город не нуждается в ее деньгах?
– Против ее денег я ничего не имею. А вот она сама лучше бы убралась отсюда в свой Балтимор.
– Но она хочет жить здесь. И она обеспечивает нас великолепными заказами, о каких мы прежде и мечтать не смели! – заспорил Оливер. – Мы все время нанимаем новых рабочих. Верно я говорю, Джадд?
– Да, – ответил Джадд, прислонившийся к стене с чашкой кофе в руках.
– А чем больше народу у нас работает, тем больше денег будет лежать в твоем банке, – бросил Оливер Джорджу, – и в кассе твоего магазина, – он кивнул в сторону Эмери. – Так что уж кому-кому, а вам бы следовало помалкивать насчет этой Челси Кейн.
Эмери возмущенно засопел.
– Мы так и поступали, и к чему привело это попустительство? Сколько достойнейших женщин точно с цепи сорвались? Носят теперь короткие платья, обтягивающие панталоны, какие-то немыслимые майки. Не знаешь, куда и глаза девать при виде такого чудовищного стриптиза. И волосы завивают точь-в-точь как она! Не говоря уже о Дне труда. Вы хоть слыхали, что она затевает?
– Какую-то чертову свалку! – взвизгнул Джордж. Эмери, поправляя очки, пробормотал:
– Большой прием. Кому это нужно, скажите на милость? Ты давал ей на это разрешение, Оливер?
– А почему это я должен давать ей разрешение? – возмутился Оливер. – Она сама оплачивает эту свою нелепую прихоть. А я умываю руки.
– Нет, – настаивал Эмери, – ее определенно следует поставить на место. Городской комитет по благоустройству должен заняться этим вопросом. Она ведь обнаглела настолько, что наняла Били, и та взялась приготовить цыплячье барбекю и шарлотку из яблок для ее дурацкого приема! А это означает, что мы, горожане, будем праздновать День труда без шарлотки! Кто еще, кроме Биби, сможет ее нам сделать?! А разве кто-нибудь из вас помнит хоть один День труда без яблочной шарлотки на десерт?!!
– А по-моему, ее индейский пудинг гораздо вкуснее, – вставил Джадд, чтобы хоть как-то разрядить накалившуюся до предела обстановку. Посоветуйся Челси с ним, он предостерег бы ее от многих ошибок, которые она допустила при подготовке своего приема. Но за помощью и советом она к нему не обращалась. У нее просто не было такой возможности. С того понедельника, когда они поговорили начистоту в ее мансарде, Джадд старательно избегал встреч с ней. Их общение ограничивалось теперь лишь деловыми разговорами, с молчаливого согласия обоих сводимыми до минимума. Джадду и в голову не приходило возобновить их прежние отношения, и злость охватывала его всякий раз, как он вспоминал о чудовищном надувательстве, жертвой которого ему довелось стать по вине Челси.
 
– Расскажи ему о гостинице! – воскликнул Джордж. Эмери, как ни странно, расслышал его слова, хотя голос Джорджа заглушала салфетка, которой Зи в эту минуту промокал его лицо.
– Она заранее забронировала все номера в гостинице Норвич Нотча, да еще уйму комнат в Стоттервилле. Ума не приложу, как мы будем выкручиваться, если и к нам на этот уик-энд нагрянут гости! Их просто некуда будет поселить. – Эмери возвысил голос: – Говорю тебе, Олли, эта особа перевернет здесь все вверх тормашками!
Джадд шумно вздохнул. Все приняли этот звук за выражение возмущения с его стороны. Но он думал о своем. Ему никак не удавалось вытеснить из памяти образ Челси, и при воспоминании о том, как хорошо им было вдвоем, желание близости с ней охватывало его с неудержимой силой. И как ни пытался он внушить себе, что ему следует навсегда забыть о ней, его сердце и его тело, помнившее ее ласки, отказывались подчиняться велениям разума. И это лишь усиливало владевшую им злость.
– Расскажи ему про расчистку двора! – потребовал Джордж, повернувшись к Эмери.
Тот возбужденно заговорил:
– Ты представляешь, она сказала Хантеру, что хочет навести идеальный порядок в своем дворе накануне этого чертова приема. И вот теперь все рабочие, которые должны были заниматься подготовкой города к празднику, станут трудиться в Болдербруке. А что мы будем делать, ума не приложу. Как нам-то прикажешь выкручиваться? – Он внимательно посмотрел на свои гладко отполированные ногти и продолжал: – Она заплатит им чертову уйму денег. Мы не сможем ни запретить им работать на нее, ни предложить больше. У меня такое чувство, словно эта дамочка ставит фильм, в котором для нас с вами ролей не припасено!
Да нет, думал тем временем Джадд. Нельзя сказать, что поступок Челси являлся таким уж надувательством. Он вынужден был с горечью признать, что она не столько обманула его, сколько отстранила от себя, исключила из круга своих самых насущных забот, тем самым давая ему понять, что он – лишний, аутсайдер. Она и ее ребенок составляли единое целое, и Челси не сочла возможным посвятить его в свою тайну.
– Мне совсем не по душе все это, Олли, – не унимался Эмери. – Ты должен избавиться от нее!
– Я делаю для этого все, что в моих силах. Мы обгоним ее в работе, вот увидишь. К июню она уберется отсюда.
– До июня еще слишком далеко. Сделай так, чтобы она убралась теперь же!
Голос Оливера перешел в визг.
– Как, по-твоему, я могу это сделать, черт возьми?!
Джордж поднялся на ноги. Старое обитое кожей кресло тихо скрипнуло. Зи почтительно отошел в сторону.
– Как?! – переспросил Джордж, подходя к Оливеру почти вплотную. – Открой свой рот и все ей скажи!
– Что именно?
Джордж, насупившись, уставился в окно.
– Скажи ей, чтобы она проваливала отсюда!
– Я не могу этого сделать. Ведь мы с ней партнеры. Джордж сощурил глаза, отчего лоб его стал казаться еще выше, а ежик седых волос воинственно встопорщился.
– Она тебе нравится, вот что я скажу!
– Ты что, с ума спятил? – рявкнул Оливер. – Но она пока что выполняет все свои обязательства. Она находит клиентов и организует сбыт.
– Этим она может заниматься и в Балтиморе. А здесь ей делать нечего. Ты только взгляни на нее! – И он стал пристально и, как показалось Джадду, не без вожделения смотреть в окно на Челси. – Носит платья, которые даже колен не прикрывают! А знаешь, что о ней говорят в баре гостиницы? Что она попросту охотится здесь за мужиками. Одного ей, видать, мало. И я считаю, что они правы! Иначе бы она так не выставляла напоказ все свои прелести!
– Но на ней ведь платье свободного покроя, – вмешался Джадд, не в силах дольше выносить циничные замечания сластолюбивого старика, – и оно скорее скрывает, чем подчеркивает формы ее тела. Навряд ли ее наряд можно назвать вызывающим!