Страсти Челси Кейн
– При том, как ты себя ведешь, – ледяным голосом ответил Джадд, – увешайся ты хоть с ног до головы драгоценностями из британской королевской сокровищницы – все сделают вид, что ничего не замечают. Но вот что они уж точно не смогут не заметить, так это твой живот. Не за горами то время, когда ты уже не сможешь скрывать свою беременность. А ты представляешь себе, что значит быть незамужней матерью в Норвич Нотче? Одно дело – жительницы Корнера. Все уже привыкли к тому, что тамошние девчонки ведут себя вольно, ну и, разумеется, время от времени производят на свет внебрачных детей. Но чтобы подобное произошло с женщиной из общества?! Нет, это просто невозможно!
Челси медленно встала со стула и выпрямилась во весь рост. Если Джадд не желает понять ее, значит он ничем не лучше остальных. Она готова была в одиночку бороться за свое достоинство, за право поступать, как считает нужным, со всеми жителями Норвич Нотча.
– А что они могут со мной сделать? Побьют меня камнями? Привяжут к позорному столбу, который специально для этой цели установят на городской площади? И повесят мне на шею табличку с надписью «Падшая»? Какое счастье, что времена подобных экзекуций миновали! Я ни минуты не сомневаюсь, что жители вашего городка способны были бы осуществить все это. И вот еще что. Когда я родилась здесь, я была просто никем. И меня увезли отсюда прочь. Теперь, вернувшись в Норвич Нотч, я безусловно представляю собой кое-что. И жителям города не так-то просто отмахнуться от меня. Они нуждаются во мне гораздо больше, чем я в них. Судьба Норвич Нотча в огромной степени зависит от "Плам Гранит". А будущее "Плам Гранит" находится не только в руках семьи Пламов, но и в моих тоже. Если меня станут третировать в связи с моей беременностью, я просто уеду отсюда. И пусть гранитная компания решает свои проблемы без моей помощи. И ты прекрасно знаешь, что ей это не удастся!
– Ты и вправду готова лишиться денег, вложенных в модернизацию "Плам Гранит"? – усмехнулся Джадд. – Так я тебе и поверил!
– Выходит, ты совершенно не знаешь меня, – задумчиво произнесла она. Челси была скорее разочарована, чем удивлена своим открытием. Их близость исчерпывалась в основном интимными отношениями, и они почти никогда не поверяли друг другу свои мечты, надежды, взгляды на жизнь. – Деньги никогда не являлись для меня главным в жизни, в работе. Иначе я не просиживала бы часами за чертежным столом, а занималась бы одним лишь бизнесом. Но мне доставляет удовольствие создавать проекты зданий, придумывать что-то новое, свое, использовать чужие находки и по-разному комбинировать то и другое. И даже когда я инвестирую во что-либо свои деньги, мною движет азарт, а не корысть. Меня привлекает в этом возможность что-то предпринимать, влиять на ход событий, противостоять чьим-то интересам, а чьи-то поддерживать. Мой азарт сводится лишь к участию в игре, а результат ее, поверь, я считаю делом второстепенным. Ты можешь считать меня слишком самоуверенной или слишком беззаботной, ты можешь не верить мне. Но если я и вправду брошу "Плам Гранит" на произвол судьбы, большого ущерба мне это не нанесет. Чего, согласись, никак нельзя сказать о жителях вашего городка.
– Но они ведь не просили тебя вкладывать деньги в гранитную компанию!
– Нет, не просили. Но не сделай я этого, компания вместе со всеми, кто на нее работает, тихо и плавно пошла бы ко дну. Она ведь уже начинала тонуть. И тебе это известно лучше, чем кому-либо другому. Это я удержала ее на плаву.
– Ты считаешь себя ангелом-избавителем местного уровня? Так, что ли?
– Нет. У меня просто-напросто есть деньги. И, устраивает это тебя или нет, но они дают мне немалую власть. – Вздохнув, она прошептала: – О, как я ненавижу это слово! – Но через секунду продолжала столь же решительно и резко: – И я могу позволить себе делать то, на что другие никогда не осмелились бы. Оливер, Эмери и Джордж каждое утро встречаются в парикмахерской и остаются там, сколько им заблагорассудится. Никто не смеет появиться там, пока они не соизволят уйти. И никому даже в голову не приходит возмутиться. Хантер Лав совершенно безнаказанно носится на своем ревущем «кавасаки», когда ему заблагорассудится, в том числе глубокой ночью. И ему это сходит с рук. Одна из дочерей Джемисонов ежегодно избирается Мисс Норвич Нотч, и все принимают это как должное, хотя ни для кого не секрет, что в городе есть гораздо белее красивые и изящные девушки. Итак, Челси Кейн беременна. Это ее частное дело. И пусть тот, кто захочет попрекнуть ее этим, заранее взвесит все возможные последствия!
– И ты готова объявить об этом во всеуслышание? – мрачно спросил Джадд.
Она гордо подняла голову и невозмутимо ответила:
– Да, если возникнет такая необходимость.
– Все будут просто в восторге от этого известия!
– Я здесь вовсе не затем, чтобы вызвать восторг в сердцах местных жителей. Я хочу помочь гранитной компании увеличить сбыт продукции и расширить клиентуру, я надеюсь узнать, кто дал мне жизнь, и родить своего ребенка. Вот и все, что удерживает меня в Норвич Нотче.
– Ты не можешь купить любовь и внимание к себе.
– А разве я хоть что-нибудь сказала о любви?
– Нет, но именно ее тебе здесь недостает. Ты сама жаловалась на это. Ты хочешь занять видное место в этом городе, завоевать симпатии его жителей, а потом объявить, что никто из них и мизинца твоего не стоит. И все потому лишь, что какая-то безвестная женщина осмелилась когда-то отказаться от своих прав на тебя.
– Ты ошибаешься, Джадд! – воскликнула она.
Но он, невесело усмехнувшись, повернулся и исчез в лестничном проеме, оставив Челси в негодовании и растерянности. Она понимала, что Джадд зол на нее и до сих пор не может простить ей ее скрытность. Иначе он не стал бы так резко говорить с ней. Но в глубине души она вынуждена была признать, что в словах его содержалась немалая доля правды.
От взгляда Донны не укрылось, что с Челси творится что-то неладное. Уже неделю та ходила, точно в воду опущенная. В те дни, когда они не виделись друг с другом на аэробике, Челси забегала в магазин, чтобы поздороваться с Донной и перекинуться с ней парой слов. При этом она обычно покупала какой-нибудь пустяк – бутылку минеральной воды, шоколадку, заколку для волос. Но покупки эти служили лишь предлогом для встреч с Донной, которая всегда оживлялась при виде Челси, все более дорожа дружбой с ней.
Но дружба предполагает неравнодушное отношение друг к другу, поддержку и взаимопомощь. И Донна готова была оказать Челси помощь, в которой та без сомнения нуждалась.
Она догадалась, что в Балтиморе с Челси произошла какая-то неприятность. Она переменилась именно после возвращения оттуда. Донна была уверена, что догадка ее верна. Навряд ли Челси выглядела бы такой печальной и опустошенной от беспокойства по поводу предстоящего приема. К концу недели она набралась духу спросить обо всем саму Челси.
"Тебя что-то тревожит? – набрала она на компьютере, усадив Челси на стул в небольшой служебной комнатке. Мэтью, застав их здесь, непременно устроил бы Донне выговор, но его как правило раздражало все, что бы она ни делала. Так что терять ей было особенно нечего. – В чем дело?"
"Никак не могу решить, подавать ли печеные моллюски или барбекю, – напечатала Челси. – Что бы ты посоветовала?"
Донна досадливо отмахнулась и набрала: "Тебе не удастся обмануть меня. С тобой что-то произошло. Скажи, это связано с твоим отцом, да?" Челси отрицательно помотала головой.
– Он будет на приеме?
– Скорее всего, нет.
Донна внимательно вгляделась в лицо подруги. Она знала, что отношения между нею и Кевином оставляли желать лучшего. Но их взаимное отчуждение началось уже довольно давно, а Челси резко изменилась лишь за последнюю неделю.
– Значит, у тебя размолвка с Джаддом?
Челси подняла на нее глаза. Она не знала, что ответить Донне. Но раз ее связь с Джаддом уже ни для кого не секрет…