Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ)

Гребешок впился в спутанные волосы, Муири выпрямила пряди и отсекла ножницами кончики. Ученица ведьмы ловко избавила меня от вороньего гнезда на голове, сделав такую же прическу как у себя – коротко остриженные волосы, слегка прикрывающие мочки ушей.
– Так-то лучше, – довольная своей работой девушка, забрала у меня осколок и показала, как новый образ выглядит со спины. – Вроде ровно получилось.
– Очень красиво! Спасибо, Муири! – я повернулась к ней, встала со стула и, расчувствовавшись, обняла. Было страшно, но если бы не её помощь, пришлось бы гораздо хуже. Девушка сперва словно оцепенела, но робко коснулась моих плеч, отвечая на объятия.
Покинув лавку до полудня и расплатившись с Ботелой, получила скидку в двадцать золотых за чешую. Это определённо вернуло мне боевой настрой, но напоследок ведьма вдруг хищно ухмыльнулась:
– Ты заходи… если что!
Нервно улыбнувшись в ответ, я поспешила к выходу и столкнулась в дверях с посетительницей. Молодая нордка затравленно взглянула на меня и, опустив глаза, вбежала в «Ведьмину настойку». Этот взгляд был мне понятен – ещё одна жертва, прибежавшая за помощью, и, возможно, несущая последние сбережения. Одежда женщины выглядела скромно, по-крестьянски, на голове – льняная посеревшая косынка.
Стараясь, излишне не погружаться в печальные думы о непростой женской доле, я направилась в таверну.
Вывеска с надписью «Серебряная Кровь» непривычно блестела, точно её недавно отполировали. Я толкнула тяжёлую металлическую дверь таверны, и со всех сторон меня окружил шум и гомон постояльцев.
– Давай! – орал протяжно мужской голос, а старый бард, не переставая, отбивал ритм на барабане. Позади стойки собралось столпотворение, но сразу не удалось понять, что именно там творится.
Жена трактирщика, Фрабби, единственная не принимала участия в балагане, сосредоточенно натирая стойку с крайне недовольным видом. Я попыталась протиснуться через толпу, но стена из мужчин и женщин плотно встала между мной и неудовлетворенным любопытством.
– Оставь этих мужланов! – презрительно сплюнула в их сторону хозяйка. – Любят они кулаками махать!
– Ещё немного! – завопил особенно азартный болельщик.
Готова была поклясться, что следом оттуда донёсся голос Эрандура:
– Ты что забыл, как драться?!
Я буквально пробилась сквозь толпу, расталкивая всех локтями, чтобы увидеть, как жрец Мары улыбается, наблюдая за дракой на кулаках, и машет полупустой кружкой, расплескивая напиток. До этого мгновения я вообще не подозревала, что он умеет так улыбаться.
В центре круга, образованного болельщиками, стояли Ворстаг и ещё один крепкий норд в железном нагруднике. Наёмник заприметил меня среди зрителей и, ловко увернувшись от летящего в физиономию кулака, направил ответный удар в лоб противнику. Голова последнего запрокинулась назад, глаза закатились, и он с грохотом свалился в глубокий нокаут.
– Победа в честь Джулии Октавии! – провозгласил Ворстаг и поднял окровавленные кулаки.
– Ворстаг! – прогремела толпа, восхваляя победителя.
Эрандур отошёл немного в сторону и, как ни в чём не бывало, допил эль из кружки, точно не бросал хищные взгляды на борьбу пару мгновений назад.
Трактирщик кинул некоторым из болельщиков маленькие кошели с деньгами. Данмер тоже ловко поймал один.
– Кому не пропасть! – Ворстаг взял себе кружку эля со стойки, пока жрец приводил его оппонента в чувство заклинанием исцеления.
Наёмник обнял меня за шею и разбитыми губами поцеловал в лоб. Я, задыхаясь от его пота, поспешила вытереться.
– Смотрите все! – норд поднял кружку, продолжая крепко прижимать меня к широкой груди. – Вот ради кого я победил!
– Отпусти… – прохрипела я, безуспешно вырываясь.
Зрители ответили криками и свистом, взметнули кружки вверх и обрызгали липким медом всю мою чистую одежду.
– Ты мне так нравишься сегодня, как будто стала ещё красивее, – пробормотал Ворстаг и громко икнул.
– Ты пьян! – с омерзением возмутилась я, не оставляя попыток вывернуться из стальной хватки.
– Почему бы и… нет, – икота его не отпустила, но ничуть не смущала. Он залпом опустошил кружку и громко рыгнул.
 
Эрандур присоединился к нам, когда противник Ворстага пришёл в себя после поражения. Жрец был меланхолично спокоен, а на губах его теплилась непривычная и немного пугающая улыбка.
– Нужно узнать, нет ли сегодня повозок до Фолкрита, – вместо приветствия произнёс он. – Здесь, полагаю, у нас больше нет никаких дел.
– Жаль, что уезжаешь так скоро, дружище! Отлично повеселились! – продолжая душить меня в объятиях, признался наёмник.
– Где мои деньги? – сипела я, прижавшись щекой к кожаной броне.
– Что ты там шепчешь? – наклонился ко мне норд. – Что? Деньги? Я расплатился со всеми долгами, не волнуйся! Поехать бы с вами в Фолкрит, но боюсь, меня там ещё не забыли…
– Ворстаг, прошло уже три месяца! – напомнила я, тщетно пытаясь освободиться, но если уж наёмник вцепился в женщину, то не отпустит ровно до тех пор, пока не решит, что пора к следующей.
– А что? – Ворстаг направился к выходу вслед за Эрандуром. – Такого, как я, очень сложно забыть! – он игриво подмигнул. – Ты же знаешь, Джулия, каким я могу быть обаятельным.
– А где же твоя жрица Дибеллы? – не удержалась я.
– Какая? А… эта! Она предпочла другого! – без тени печали в голосе поведал норд.
Так мы и пошли до конюшен – жрец немного впереди, а я подмышкой наёмника, как лосось на берегу в бесплодных попытках не задохнуться. Потрепать языком Ворстаг любил, особенно немного выпив, излагал любую ерунду, что приходила в голову, громко смеялся над собственными шутками, но в его голосе и хохоте, я вдруг уловила наигранность, тесно граничащую с грустью.
Возле конюшен оказалось достаточно повозок и, расспросив народ, жрец узнал, что кучер Сигар собирает попутчиков до Фолкрита и берёт всего пятьдесят септимов за дорогу, что в зиму довольно дешево.
Четвертого числа месяца Вечерней Звезды я снова покидала Маркарт.
– Спасибо за помощь, Ворстаг! – сказал напоследок Эрандур. – Думаю, боги не забудут наградить тебя за добрые дела!
«Добрые дела?!» – пронеслось в голове. Это точно тот же самый наёмник?!
– Не за что, брат! Понадобится моя помощь – зови, вмиг разрешим все неурядицы! – наконец, он отпустил меня и перекинул своё внимание на жреца.
Они обменялись рукопожатиями, как наёмники – за запястье, что означало по моим представлениям, как минимум близкую дружбу.
– У тебя какие планы? – поинтересовалась у наёмника. – Драки в таверне?
– Нет. Меня наняли владельцы одной шахты, чтобы защитить их от налётов изгоев.
Ворстаг подсадил меня в повозку, на прощание наградив нежным шлепком по мягкому месту, чем вызвал немое осуждение со стороны трёх женщин-крестьянок, усевшихся на свои войлочные тюки с добром.
– Только выполни своё обещание, Эрандур! – крикнул норд вслед трогающейся повозке.
– Несомненно, – кивнул жрец.
Ворстаг долго махал нам руками, пока повозка не скрылась за поворотом.
Я обратила внимание на данмера. Он сидел и смотрел на серые пики вдали, теряющиеся в облаках, время от времени печальным взглядом провожая мощёную дорогу.
– Смотрю, вы очень подружились, – удержаться от язвительного комментария в такой момент оказалось невозможно.
– Пожалуй, мои проповеди на него всё-таки подействовали… – задумчиво протянул жрец, тонко улыбнувшись.
– И что же произошло? – я сгорала от любопытства.
– Оказалось, что он не такой плохой человек.
– Я жажду подробностей!
Загадочная улыбка на губах Эрандура вдруг обратилась в беззвучный смех. Естественно, он ничего мне не рассказал.
 
***
На подступах к Фолкриту небо стремительно затянули черные тучи. С темного неба посыпал снег. Поначалу снежинки медленно опускались на землю, укрывая пушистым ковром иссохшее разнотравье, но скоро взвыл ветер и обратил снегопад в беспощадную бурю.
К тому времени в повозке нас осталось только двое, не считая кучера, – крестьянки ехали до Рорикстеда, сбегая от страха перед драконами, которых всё чаще замечали в горах над Пределом, и изгоями, разорявшими шахты и фермерские поселки. Я молилась Джулианосу, чтобы уберег меня от встреч и с теми, и с другими.