Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ)

– Множество деяний, о которых рассказывать не следует. И я молюсь Маре, в надежде, что они будут похоронены здесь раз и навсегда. Сожалею, что тебе приходится всё это видеть, но иного пути нет, – жрец отвёл скорбный взгляд.
Общие спальни культистов, разделённые на два яруса, уже были освещены жаровнями. Пахло маслом и кровью. Вдоль стен стояли ряды кроватей, застеленные облезлыми шкурами животных, и ветхая мебель, покрытая многолетним слоем пыли.
До ушей донесся стон, полный боли – внизу, среди четырёх тел служителей Вермины, лежал раненый орк.
– Жди здесь, – унимая дрожь, сказала я Эрандуру.
Он не ответил.
Оставив посох на ближайшей покосившейся кровати, прихватила с комода железный кинжал и медленно спустилась по лестнице. Орк попытался подняться, но глубокая рана на животе совсем обессилела его. Нависнув над врагом предсмертной тенью, я метко вонзила кинжал в шею громиле. Кровь брызнула, до локтя перепачкав рукава.
– Прости… – прошептала я, отходя назад. Смятение – единственное, что ощущалось в тот момент. Путь целителя в том, чтобы спасать жизни, а не отбирать их.
Я прикрыла дверь, разделяющую спальни и столовую, и вернулась к жрецу, терзаемая противоречиями. Эрандур тяжело опустился на кровать и прикрыл глаза. От потери крови эльф был ослаблен, но пытался притворяться, что в порядке. На что он надеялся, когда пришёл спасать от даэдра жителей Данстара? Разве возможно в одиночку одолеть столько врагов?
На тумбочке обнаружилась початая бутылка вина. Я зубами вырвала пробку и жадно припала к пыльному солоноватому горлышку. Буду пьяная, зато храбрая!
Старинный напиток притупил голод и ощущение ненависти к себе. Интересно, какие чувства испытывает Эрандур, когда приходится отнимать жизни? Или будучи столь жестоким убийцей, в эти моменты остаётся абсолютно безэмоционален?
– Пить хочешь? – я протянула вино данмеру. Он взглянул на меня, пытающуюся несмело улыбнуться, и взял бутылку.
На близстоящем комоде лежал туго набитый кошель, и загребущие руки непроизвольно потянулись к находке.
– Если нужны сокровища, то там есть, – буднично сообщил жрец, заметив алчный блеск в моих глазах.
– Что есть?
– Казна, возле алтаря Вермины, – он отхлебнул вина и поморщился от кислого привкуса.
– И… много там?
– Не помню. Мы собирали магические амулеты, оружие, золото и драгоценные камни, чтобы платить наёмникам… – жрец осекся. – Неважно. Сумма там немаленькая, одним словом.
Я с трудом выдрала себя из заоблачных грёз – надо сначала отсюда выбраться! Устроившись на соседней кровати, развязала кошелёк и принялась изучать содержимое. Внутри оказалось двадцать шесть септимов, но тоже неплохая добыча!
Отдыхать слишком долго нам не позволили – со стороны столовой прозвучал оглушительный грохот.
– Пора! – Эрандур решительно встал, крепко сжимая рукоять булавы.
– Ладно, – собравшись с мыслями, я допила вино. – Если уж придется встать против самой Владычицы Кошмаров… Прости меня за то, что наговорила там, около барьера. Я верю, что Мара не просто так привела тебя сюда и, возможно, меня тоже.
– У богов не бывает случайностей. Впрочем, как и у даэдра, – жрец в напряжённой задумчивости пошёл к лестнице. – Остались последние шаги по этому проклятому месту. Я готов сделать их.
– Идём! – я с усилием оторвала отяжелевший зад от кровати. – Что бы ни приготовила нам судьба надо с гордостью встретить это!
Воодушевившись собственными словами и насытившись вином, отважно, но слегка неровно, двинулась вперёд, держа наготове Ваббаджек. Что бы ни говорил Эрандур про посох, без него не удалось бы так далеко зайти!
Данмер осторожно приоткрыл дверь спальни. Я высунулась из-за его плеча и ощутила горьковатый травяной запах, которым Эрандур, казалось, был пропитан насквозь, что необычно для провинции, где мужчины пахнут потом, перегаром, кожей и сталью.
Эльф выскользнул в узкий коридор, крадясь вдоль стены словно тень. Я неуклюже пробиралась следом.
В столовой убили одного из орков. Судя по ошмёткам внутренних органов, обильно украсившим стены как флажки на празднике, и разбросанным частям доспеха, громилу магией вывернуло наизнанку. Аромат жареной плоти вперемешку с запахом плесени смутил меня. Это вызывало одновременно и тошноту, и урчание в животе.
 
Впереди раздалось рычание, яростные крики, а затем грохот – за распахнутой дверью пролетел горящий орк, ударился о стену и, коптя густым дымом, остался недвижимый на полу.
Жрец вышел в коридор, и я нерешительно последовала за ним. Данмер свернул налево и устремился в зал, который не составило труда узнать – это был путь к святилищу Вермины и Черепу Порчи.
Яркие жаровни вспыхнули, освещая две фигуры служителей культа Владычицы Кошмаров. Вдруг до ушей донеслись слова, произнесённые шелестящим шепотом:
«Убей… Предателя…»
У дальней стены на алтаре возвышался барельеф, охраняющий плотное ядро тьмы, созданное даэдрическим артефактом.
Культисты, услышав наши шаги, одновременно повернулись. Я не поверила своим глазам – именно их довелось увидеть, когда выпила Апатию! Верен и Торек – верховные жрецы Вермины. Они не стали нападать и направились к нам. Я встала рядом с Эрандуром, не опуская посоха, и попыталась изобразить угрожающий вид.
– Казимир, это ты? – насмешливо спросил норд. – Так изменился, постарел…
– Верен, Торек, вы живы! – послышались нотки радости в голосе Эрандура. – Сколько же лет прошло! Только я больше не ношу то имя…
– Ты предал нас! – яростно прокричал Верен. – Не исполнил волю Госпожи!
– Прошу, выслушайте меня… – Эрандур/Казимир не оставлял попыток наладить диалог. Однако слушать потерянного брата служители Вермины не хотели.
– Ты – предатель! И сдохнешь как предатель! Тебе не удастся украсть Череп! – прорычал Торек, вскидывая руки. На его ладонях заискрили молнии.
– Беги, – прошептал Эрандур, создавая магический щит, поглощающий заклятия.
Я отскочила назад, взмахнула Ваббаджеком в надежде на кур, дремор, септимы – что угодно! С навершия посоха сорвалась белоснежная молния, опутала ноги Верена, но тот играючи развеял её, лишь слегка пошатнувшись.
– Назад! В столовую! – крикнул жрец, прикрывая от летящих вслед заклинаний.
Верен и Торек били огнём и молниями почти беспрерывно. Я помчалась по коридору, забежала в столовую и замерла в тени позади распахнутой двери. Эрандур, блокируя заклинания, вскоре оказался рядом – бывшие друзья оттесняли его всё дальше. Похоже, жрецу оказалось не по силам одолеть их.
Интересно, кому теперь следует молиться о спасении: Маре, Кинарет или Шеогорату? Кто благоволит безжалостным убийцам? И прижимаясь к холодной стене, вспоминала слова Эрандура.
«Любая битва становится проще, если знаешь слабые места противника!»
Пока мимо проносился, взрезая воздух, поток искрящих молний и пламени, я схватила со стола старый, покрытый ржавчиной, кухонный нож и так крепко сжала, что побелели костяшки пальцев. После недолгой паузы между заклинаниями с глухим рёвом пролетел, оставляя пылающий хвост, огненный шар. Он ударился о щит Эрандура, и его опрокинуло на спину.
Ликующий Верен вошёл в столовую с улыбкой триумфатора на губах. Я выскочила из тени, схватила даэдрапоклонника за шею и принялась отрывисто бить ножом в живот. Не знаю, сколько ударов нанесла, прежде чем поняла, что культист уже мертв. Внезапно ощутив острую боль, стягивающую затылок, выронила липкий нож – Торек схватил и поволок меня за волосы к алтарю Вермины.
Я извивалась, пыталась ударить ногами или Ваббаджеком, но всякий раз он пресекал попытки грубыми болезненными рывками, выбивающими слёзы из глаз – любое сопротивление оказалось бесполезным. Торек остановился перед алтарём, приставив стальной кинжал к моему горлу.
 
Эрандур выбежал из коридора и закричал:
– Отпусти её!
– Отпустить? – саркастично ухмыльнулся Торек. – Нет! Я отдам её душу нашей Госпоже! И твою тоже! О, да! Вы оба окажетесь в Трясине, а Госпожа вернёт себе власть, которую из-за тебя потеряла!